Николай Злобин, директор российских и азиатских программ Центра оборонной информации США:
— Нет, он сегодня выступает главным раздражителем международного сообщества. Это интересная и традиционная для России роль, которую он выполнил блестяще. Его преждевременный отъезд добавил раздражения и, надеюсь, дал ему возможность выспаться.
Игорь Морозов, член комитета Совета федерации по международным делам:
— Любая поездка на саммит такого уровня всегда полезна. Путин имел возможность донести нашу позицию по корректировке мировой финансовой архитектуры, о чем мы начинали говорить еще в Петербурге два года назад, об изменениях в системе управления мировой энергетикой и необходимости создания новых институтов управления. Обсуждались и вопросы, связанные с Украиной. И то, что президенту удалось разъяснить нашу позицию не только по вопросу, почему это произошло, но и как выходить из ситуации, было полезным делом.
Александр Некипелов, председатель совета директоров ОАО НК "Роснефть":
— Я думаю, что не зря. Нужен диалог. Мы увидим, какие есть положительные сдвиги. Президент доволен результатами, значит, ему удалось донести суть российской позиции. Хотя, что президент привез из Австралии, знает только он сам.
Леонид Калашников, первый заместитель председателя комитета Госдумы по международным делам:
— С точки зрения политической рациональности не зря, а с точки зрения продуктивности полезнее был форум АТЭС. Стоит отметить личную смелость Путина. Понимая, что ему предстояло там встретить, Путин все-таки поехал, хотя мог дипломатично от поездки уйти. Эта смелость вылилась в то, что присутствующие не рискнули пойти на хамство. Даже канадский премьер, говоря о каких-то войсках на Украине, на хамство не перешел. Рационального ничего не произошло, но и не могло быть. Так как саммит G20 не экономический, а политический. Посидели, поговорили, поужинали, позавтракали, договорились на 2% поднять мировой ВВП, но это лишь разговоры.
Алексей Арбатов, директор центра международной безопасности ИМЭМО РАН:
— А надо сидеть дома, отгородиться от всего мира и превратиться в большую Северную Корею? Поехал, потому что в отличие от G8 из G20 никто Россию не исключал, а там не только западные страны, а все наши друзья-партнеры из БРИКС и в том числе нефтедобывающие страны. А уехал раньше не потому, что испугался критики. С ней ему пришлось иметь дело целые сутки, а он всех выслушал и разъяснил нашу позицию.
Андрей Суздальцев, замдекана факультета мировой экономики и мировой политики ГУ-ВШЭ:
— Это необычная "двадцатка". Она проходила в жесткой антироссийской кампании, но они переборщили: не желая присутствия Путина, в итоге все только его и ждали, а потом следили, куда он пошел, что сказал. Получился саммит Путина. Они на полном серьезе ожидали, что Путин будет извиняться за сбитый "Боинг", за Украину. Во всех переговорах чувствовалась рука американского кукловода. Сильным раздражителем стало решение Путина провести первую встречу с лидерами БРИКС, а не с западными коллегами. Но было два важных момента: он сказал, что соглашения с Украиной возможны, и не выразил никаких волнений по поводу развернутой против него кампании, чем частично ее сбил.