Очень своевременная "Книга"

Премия литература

В Москве в девятый раз прошло вручение литературной награды "Большая книга". По регламенту премии лауреатов прямым тайным голосованием выбирают члены литературной академии. В итоге третью премию получил Владимир Шаров (роман "Возвращение в Египет"), вторую — Владимир Сорокин (роман "Теллурия"). Главный приз и 3 млн руб. достались Захару Прилепину за роман "Обитель". Комментирует АННА НАРИНСКАЯ.

Принимая премию из рук председателя Государственной думы Сергея Нарышкина, Захар Прилепин поблагодарил тех, кто за него болел. "Ну а что до тех, кто был против,— продолжил он,— то так вам и надо".

И действительно, так всем и надо: и тем, кто был за, и тем, кто против. Потому что именно с этим — премированным главной литературной наградой — автором наша сегодняшняя общественная жизнь становится еще более гармонической, равной на все стороны, как пифагоровы штаны в детском стишке. Эта "подходящесть" времени и лауреата оказалась продемонстрированной уже на самой церемонии. Там торжественную часть для смеха и с таким, знаете ли, намеком стилизовали под съезд писателей советского времени: диктор центрального телевидения Анна Шатилова, профессионально интонируя, зачитывала написанные в лучших застойных традициях аннотации к книгам из шорт-листа, а фоном играли соответствующие мелодии. Когда же объявили, что члены литературной академии проголосовали за человека, подробно разрабатывающего сентимент "какую великую страну мы потеряли", получилось, что эта советская реприза, она еще даже больше в дугу, чем поначалу казалось.

Такого спецэффекта организаторы, конечно, в виду не имели, хотя награждение Прилепина ни для кого сюрпризом не оказалось. Наоборот, интересующиеся отечественной словесностью давно говорили о нем как о наиболее возможном кандидате, а уж насчет вхождения романа "Обитель" в тройку лидеров никто не сомневался. И если иметь в виду, что членов литературной академии "Большой книги" (то есть тех, кто выбирает лауреатов) насчитывается около сотни и они в принципе и составляют так называемую литературную общественность, можно сказать, что, делая такие прогнозы, многие, пусть даже того не желая, "предъявляли", за кого будут голосовать сами.

Чаще всего эти самые интересующиеся предпочитают рассматривать этот прилепинский триумф в чисто литературном поле. Мол, литературные премии недаром так и называются литературными и что вручаются они за качество писательства, а взгляды авторов и вообще их идеология здесь во внимание не должны приниматься вовсе. На это, находясь исключительно в литературном поле, приходится сказать, что, хотя роман "Обитель" выделяется на теперешнем общем литературном фоне точным авторским чувством конструкции и умением работать с персонажами, это никак не отменяет абсолютной советскости. Как спонтанной (автор сам живет советскими эстетическими ценностями и, соответственно, их предлагает), так и осознанной (автор намеренно воспроизводит советский роман, каким он был, с одной стороны, у Леонова, с другой — у Солженицына, как явление). То есть победа этого романа (в свободном тайном голосовании и при наличии в шорт-листе такого принципиально асоветского текста, как "Теллурия") демонстрирует выбор той самой "литературной общественностью" советской эстетики и подхода как наиболее любезных ее сердцу.

Но вообще-то рассуждать о литературных премиях на территории исключительно литературы — занятие по меньшей мере странное. Во всем мире — и это ни для кого не секрет — большие премии, вручаемые в самых разных видах искусств, имеют политическую составляющую. Этот факт может не доставлять особенной радости, но поставить его под сомнение невозможно. И сколько ни пожимай плечами по поводу нобелевской "политкорректной разнарядки" или "каннского левачества", ясно одно: политизация стала составной мирового премиального процесса. Важные премии не вручаются автору в отрыве от того, какие взгляды он демонстрирует. Так что — во всяком случае в глазах некоего отстраненного наблюдателя премиального процесса — если отечественная интеллигенция вручает главную литературную премию тому, кто написал "Письмо товарищу Сталину", от ее, интеллигенции, имени, показывая, как она, эта интеллигенция, ничтожна, значит, она этот пафос разделяет. Иначе выходит слишком уж глупо.