Между Мьянмой и Бирмой

Для США эта страна — витрина: все должны понять, почему важно дружить с Америкой. Но как только уезжает Обама, в стране появляется глава правительства КНР с миллиардными предложениями по инвестициям в инфраструктуру

Дмитрий Косырев

Почему нам это интересно? А есть такие страны, по которым отчетливо видна расстановка сил в мире. Невротические точки. Или лакмусовые бумажки. Их редко кто замечает, но знающие люди смотрят на то, что вокруг таких "невротических" государств происходит, и делают выводы. Почему такая судьба, в том числе у этой страны? Да кто же ее знает.

Насчет Бирмы и Мьянмы: это примерно как Камбоджа и Кампучия (при режиме Пол Пота). Есть такие названия, которые не приживаются во внешнем мире. Американцы и англичане, и не они одни, упорно называют эту страну старым, добрым именем — Бирма, хотя Мьянма тоже старое, доброе и точнее описывает это государство в его нынешних границах. Есть в этом неприятии переименований и затаенная политическая идея насчет того, что там сменится режим и вернется привычное название.

А сменится ли? Процесс идет. Может быть, кто-то заметил, что недавно в Брисбен на заседание "двадцатки" был приглашен президент Мьянмы Тейн Сейн в порядке поощрения за демократические реформы. Хотя страна если и принадлежит к "двадцатке", то другой, той, что с конца,— по всем экономическим показателям.

А до того в новую столицу страны, Нейпьидо, приезжал президент США Барак Обама. Причем это уже второй его визит, а сколько в мире стран, где президент США не бывал и не будет...

Что ему Бирма? Дело в том, что для США — это витрина. Демонстрационное пространство, долженствующее показывать успехи американской и вообще западной политики по части либо смены, либо — как в данном случае — улучшения режимов. Таких витрин у США несколько: в одних все должны видеть, как плохо враждовать с Америкой, в других — как хорошо с ней подружиться.

Так вот, самое интересное было в последние годы — смотреть на бирманскую витрину и тихо смеяться. Когда-то при Джордже Буше речь шла чуть ли не о военном вторжении, чтобы покончить с тоталитарным военным режимом. Но поскольку на защиту Бирмы встали соседи по Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и еще Китай и Индия, жесткий подход не сработал. Затем был — с помощью АСЕАН — выработан компромисс. Режим начнет становиться другим, США и ЕС тогда снимут против Бирмы санкции, а то ведь Китай уже сделался там экономическим монополистом, страна поэтому начала расти и развиваться и без демократии.

И вот режим стал полувоенным (армия сохранила гарантированные места в парламенте), прошли выборы, начались выяснения отношений между президентом (генералом, переодевшимся в гражданское) и главнокомандующим, они иногда консультируются с бабушкой бирманской демократии...

А это очень интересный персонаж. Лауреат Нобелевской премии мира Су Чжи — ее на самом деле две. Для западного мира это правозащитная икона и олицетворение всякого добра (за неимением других живых символов). Для бирманцев и соседей по АСЕАН — это живое олицетворение человека, которого нельзя пускать править. Бирманцы ее любят, но хорошо знают, что "у руля" ей делать нечего. Власть в стране, где живет несколько народностей, и некоторые из них хорошо вооружены, должна быть властью.

Хорошо, что Су Чжи больше не держат в тюрьме или под домашним арестом, освободили и пустили в политику, но... Но я же это недавно видел своими глазами. Крытый жестью сарай, в котором собралась на митинг кучка оппозиционеров. Их глаза, глядящие на Су Чжи, которой было явно нечего сказать по множеству вопросов,— терпеливые такие.

Впрочем, в следующем году ей будет 70 лет. Можно уже избирать ее хоть президентом и не волноваться. А пока что она, на этих днях, поедет в Пекин.

Все, что пытались сделать по поводу Бирмы в последние годы США, было смешной попыткой экономического соперничества с Китаем, а уже потом игрой на собственную, не очень знающую публику: Америка может менять режимы силой, а может добром. И сейчас объясняет "переходному" режиму, как ему сдать власть оппозиции на выборах следующего года. Не все, не все еще у вас сделано для настоящей демократизации страны...

А как это выглядит "на местности"? "Вашингтон пост" ядовито описывает сцену, когда президент самого могущественного государства в мире карабкается три этажа по пыльным ступеням, чтобы встретиться с Су Чжи и еще парой деятелей, чьи влияние и власть, по американским масштабам, "не выше районного уровня". А до того читает лекцию Тейн Сейну, президенту, насчет дальнейшей демократизации режима. А после того устраивает последнему "выход в свет" на "двадцатку".

Ну, бирманцы — вежливые люди, они понимают, что Обаме нужно показать своим сторонникам, что он занят делом. Тем более что, когда западники с Бирмой демонстративно не торговали, Китай увлекся, некоторые из его проектов (громадные гидроэлектростанции, например) не нравились местным жителям. Вдобавок конкуренция инвесторов всегда полезна.

И вот сейчас Бирма отдыхает — от своего годового председательства в АСЕАН, от Обамы, от "двадцатки"... Осталась с тремя новыми отелями, включая "Хилтон": не зря же снимали санкции. И еще китайский оптоволоконный кабель до берегов Индийского океана.

Для Китая Бирма важна как мост в этот океан, для дружбы-соперничества с Индией, и не только с ней. И вот из страны уезжает Обама, завершив свой публичный урок демократизации, и буквально на следующий день там появляется глава китайского правительства Ли Кэцян. С 8 млрд долларов новых предложений по инвестициям в коммуникации, инфраструктуру... А это ведь 12 процентов бирманского ВВП.

Спешат и перекупают? Да не совсем. И без того за этот год — год неуклонного марша Бирмы к демократии — ее торговля с Китаем выросла... почти вдвое за 9 месяцев. И теперь китайский премьер упаковывает в упомянутый восьмимиллиардный пакет проекты "экономического коридора" от Китая через Бирму до Бангладеш и Индии. Пакет, естественно, был подписан. Если такие деньги будут у американцев, с ними тоже что-нибудь когда-нибудь подпишут.