"Государству мы очень благодарны"

Как в условиях закрытых внешних рынков ведет корпоративно-инвестиционный бизнес банковская группа, находящаяся под западными санкциями? Группа ВТБ ждет новых клиентов на азиатских рынках и судится со старыми в России. А тем временем наращивает долю доходов от международных сделок с 8% до 25%, зарабатывает на падении рубля и увеличивает капитал, рассказал в интервью "Ъ" председатель совета директоров холдинга "ВТБ Капитал", первый заместитель президента--председателя правления банка ВТБ ЮРИЙ СОЛОВЬЕВ.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 3

Общее падение объема торгов "голубыми фишками" и облигациями российских компаний в денежном выражении составило примерно 45-60% с момента введения санкций

Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай  /  купить фото

Большое количество наших клиентов сейчас должны погашать долларовые кредиты. Мы выдаем им рубли, они покупают доллары, чтобы расплатиться по валютным долгам

Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай  /  купить фото

К сожалению, договориться с "Мечелом" не получается. На контакт не идут и кредиты не обслуживают. Мы предлагали вариант по конвертации долга в акции. Но пока нас не слышат

Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай  /  купить фото

— Сейчас самая наболевшая тема — санкции. Начнем с них?

— Пока санкции носят не столь критичный для нашего бизнеса характер. Группа продолжает функционировать в полном объеме. Сегодня мы полностью соответствуем законодательным требованиям всех рынков присутствия. Введенные ограничения на нас, конечно, определенным образом влияют, но мы нашли решение. Негативное влияние санкций сказалось даже, возможно, где-то в большей степени на наших иностранных банках-контрагентах. Им пришлось резко увеличить объем внутренней работы по осуществлению наших транзакций, в том числе наших платежей и платежей наших клиентов.

Еще одна острая тема — сейчас много говорят о возможности отключения от системы SWIFT. Тут важно понимать, что в текущей структуре платежей более 90% у нас занимают внутрироссийские платежи. Это значит, что для них есть альтернативные каналы расчетов. С оставшимися платежами, проходящими через иностранные банки-контрагенты, проблемы могут возникнуть, но мы активно прорабатываем возможные решения. Впрочем, мы надеемся, что отключения от SWIFT все-таки не произойдет. Данный шаг, как можно судить на примере Ирана, представляет собой уже не просто недружественную меру, а что-то большее.

— Отдельным иранским банкам удалось добиться снятия санкций судом. Вы решили пойти по тому же пути. Как вы оцениваете свои шансы на успех в суде ЕС?

— Думаю, что шансы на успех у нас есть. В противном случае мы бы не стали тратить время и подавать иск. У нас есть аргументы именно юридического плана. Правда, насколько это будет правовой вопрос, а не политический, сказать очень трудно.

— Насколько проблематично для вас сейчас проведение расчетов через западные банки, столкнулись ли вы с задержками в проведении платежей?

— Такая проблема была. В большом количестве западных и даже азиатских банковских структур были вынуждены просматривать каждый платеж на предмет соответствия или несоответствия введенным ограничениям. Это потребовало дополнительной работы с их стороны. Отсюда первичный шок. Банки вынуждены были просматривать в ручном режиме все наши платежи. Это вылилось в то, что многим банкам пришлось донанимать сотрудников либо переориентировать часть внутренних ресурсов на то, чтобы они работали с нашими платежами и платежами наших клиентов. Этот процесс занял несколько месяцев. Сейчас ситуация улучшилась, но проблемы с большим количеством контрагентов остаются, мы над ними работаем.

— Каких сроков достигали задержки на пике проблемы?

— До двух-трех недель, сейчас средний срок задержек сократился до нескольких дней.

— Столкнулись ли вы с отказами каких-то западных банков от работы с вами?

— Очень маленькое количество западных банков отреагировало тем, что сократило объем операций с нами, некоторые — вплоть до закрытия счетов. Их можно по пальцам одной руки пересчитать, и у нас с ними были очень маленькие операции. Если я не ошибаюсь, это по одному банку из Австралии, Новой Зеландии и Канады. Им просто было нерентабельно тратить дополнительные ресурсы при малых объемах операций. Все остальные наши партнеры нашли решение вопроса.

— Санкции доставили немало проблем, но принесли и пользу — повышенный спрос на кредиты со стороны крупных корпоративных заемщиков. Насколько он ощутим?

— Сейчас мы видим приход части клиентов, которые раньше в основном кредитовались на Западе. Это в основном лидеры нашего сырьевого рынка. Раньше они могли достаточно легко привлекать деньги на Западе под залог контрактов на поставку сырья. Соответственно, эти клиенты относительно мало работали с российской банковской системой. Например, средства в типичной сделке, связанной с поставкой сырьевых материалов, до весны 2014 года привлекались под LIBOR + 1-3%, что было очень дешевым источником финансирования для наших экспортеров. Мы не всегда могли участвовать в таких сделках, поэтому они уходили на Запад. Но нельзя сказать, что валовый спрос сейчас увеличился в разы. Скорее, мы видим увеличение спроса именно в части такого рода сделок и клиентов.

— Как санкции отразились на вашем инвестиционном бизнесе?

— На внешних рынках произошло значительное падение объемов торговли акциями и облигациями российских эмитентов. Общее падение объема торгов "голубыми фишками" и облигациями российских компаний в денежном выражении составило примерно 45-60% с момента введения санкций. Например, в акциях это вызвано не только снижением количества бумаг, но и значительным снижением стоимости большинства акций российских компаний. И долговые, и акционерные сделки по первичному размещению ценных бумаг сейчас, к сожалению, заключаться не могут. Среди последних транзакций можно выделить IPO "Ленты" (прошло 27 февраля.— "Ъ"), которое было произведено с нашим участием, это одна из наших портфельных инвестиций. В нем мы также участвовали как инвестиционный банк. Последним корпоративным выпуском еврооблигаций стало размещение 24 июля субординированного облигационного займа группы ВТБ на 350 млн швейцарских франков на десять лет.

В целом, если вы посмотрите на доходы "ВТБ Капитала" от инвестиционно-банковской деятельности на рынках акционерного и долгового капитала и M&A, они по сравнению с прошлым годом немного выросли. Если сравнивать результаты трех кварталов 2013 года с результатами трех кварталов 2014 года, то рост составил 14%.

— Чем обеспечен этот рост?

— Прежде всего, это рост за счет международных сделок. Их доля в доходах нашей инвестиционно-банковской группы увеличилась с 8% до 25%, если сравнивать результаты третьего квартала 2014 года с аналогичным периодом прошлого года. В частности, если вы посмотрите на нашу работу на долговых рынках, мы разместили около 15 выпусков в этом году на международных рынках как в Европе, так и в Азии. При этом в Китае мы организовали четыре сделки.

— Вы дебютировали в этом году как организатор облигационных выпусков на азиатских рынках для азиатских заемщиков, насколько серьезной частью бизнеса это стало для вас?

— На мой взгляд, 25% дохода от нашей деятельности на международных рынках капитала — это серьезная часть бизнеса.

Помимо четырех сделок в Китае мы разместили облигации для Кипра, а также словацкой и болгарской компаний. Мы пытаемся переориентировать свои ресурсы, чтобы наши услуги были востребованны. Инвестиционный бизнес носит абсолютно четко международный характер. Если сократить себя до присутствия только на российском рынке, вы будете совсем не на том уровне мастерства, и именно этой идеологии мы придерживались всегда. Мы не предвидели санкций, не предвидели того, что происходит на российских рынках, но эта стратегия сейчас приносит плоды. Часть бизнеса, ориентированная на Россию, значительно снизилась, но она была с лихвой компенсирована международным направлением.

— На какие страны в первую очередь нацелена ваша международная стратегия?

— Для нас важно присутствие как на азиатских рынках, так и на африканских и ближневосточных. Пока мы являемся единственным российским банком с местной лицензией в Китае. Мы торгуем и юанем, и рублем на территории и Китая, и России. Конечно, мы не предполагали, что это направление получит такой сильный толчок из-за международных ограничений, но к моменту введения санкций у нас уже была выстроена некая инфраструктура.

Мы успешно продолжаем развитие нашего бизнеса в Африке, к нашим первым сделкам в Анголе добавились другие, в Нигерии и Мозамбике. Мы надеемся скоро завершить несколько сделок в Гане, Уганде, Танзании. Также мы рассматриваем сделки в Демократической Республике Конго. Как правило, эти сделки являются долговыми трансграничными транзакциями с прямым регрессом к суверенному риску. Мы обычно синдицируем этот риск на международных рынках среди широкого круга инвесторов различного типа. Мы также нашли свою нишу в Индии, это мезонинное финансирование крупных корпораций в нескольких секторах экономики.

— Сейчас постоянно появляются сообщения о non-deal road show, однако никто так и не решился выпустить в Азии еврооблигации. Что тормозит этот процесс и когда он сдвинется с мертвой точки?

— Сделки с российскими эмитентами готовятся. Мы видим большой интерес со стороны инвесторов и со стороны клиентов. Инвесторам из Азии интересен в первую очередь сырьевой и банковский секторы. Они смотрят на квазисуверенных заемщиков. Во всех сделках, которые мы делали для этой группы инвесторов раньше, до 10% объема выпусков мы размещали в азиатские страны. То есть в Азии у нас подготовлена база инвесторов. Сейчас квазисуверенные заемщики рассматривают возможность выпуска облигаций в азиатских валютах.

— Азиатские инвесторы способны удовлетворить спрос всех наших эмитентов облигаций?

— В моменте не способны.

— А в перспективе?

— Думаю, что способны. Но речь минимум о пятилетней перспективе.

— Если говорить о привлечении не только долгового, но и акционерного капитала, какая из площадок Азии предпочтительна для российских эмитентов?

— Гонконгская биржа, конечно, самая большая из них. Причем Гонконг ориентирован как на китайский, так и на часть других азиатских рынков. Там доминирует акционерный капитал. Сингапур направлен больше на центральную и южную часть Азии, и там доминируют инструменты с фиксированной доходностью. Также в качестве мощнейшего мирового финансового центра проявляет себя Шанхай, там будут открыты металлическая и энергетическая биржи. В Шанхае есть целый ряд торговых инструментов, которые используют наши корпоративные клиенты уже сейчас. Например, недавно мы закрыли со "Спортмастером" первую оншорную сделку в юанях. У нас целый ряд сделок в планах, однако пока не совсем понятно, будут ли это сделки на публичных или непубличных рынках. Просто подготовка сделок на публичных рынках занимает несколько более долгое время.

— Что касается "Спортмастера", как вообще с ним развивается сотрудничество в Китае?

— В филиале ВТБ в Шанхае обслуживаются дочерние компании ГК "Спортмастер". В августе--сентябре 2014 года филиал  банка приступил к финансированию компаний в юанях на развитие торговых сетей Sportmaster и Ostin на территории Китая. Так что уверен, что сотрудничество будет развиваться.

— А не могут ли азиатские игроки составить "ВТБ Капиталу" конкуренцию на российском рынке? Вот, например, недавно в Россию пришел China Agriculture Bank...

— Традиционной чертой развития азиатских рынков всегда были высокие темпы роста внутри своего региона. Если посмотреть на тот же Китай и целый ряд азиатских стран, они добились больших успехов в развитии своих инфраструктур. Несомненно, у них существует возможность сейчас инвестировать часть капитала и опыта на российский рынок. Поэтому мы будем больше видеть китайские, корейские корпорации, пытающиеся проникнуть на российский рынок. Отсюда общая торговля, отсюда присутствие банковских структур внутри экономики. Они, прежде всего, будут оказывать расчетные услуги и помощь своим стратегическим клиентам. Если вы посмотрите на стратегию Citibank, она очень похожа: он всегда там, где есть McDonald`s, потому что эта компания традиционно держит счета в Citibank. То же самое и для китайских корпораций. На втором этапе присутствия в России они наверняка запустят местное кредитование для своих клиентов. И только на третьем, возможно, они начнут делать бизнес для локальных клиентов, но этот этап может никогда и не наступить.

— Вы активно подчеркиваете роль международного направления в инвестбанковском бизнесе, это основной источник доходов сейчас?

— Нет, не основной. Есть целый ряд продуктово-региональных секторов, которые очень весомы в структуре доходов. Например, рынок валютных и процентных инструментов в России. В этой области у нас наблюдается рост доходов, что связано со значительным увеличением оборотов и ростом волатильности на валютном рынке и рынке процентных ставок. Часть наших российских клиентов очень сильно выиграла от девальвации — это, прежде всего, экспортеры. Некоторые клиенты проигрывают — прежде всего, импортеры и те компании, у которых большой долг, номинированный в валютах западных стран.

— Как вы сами справляетесь с дефицитом валютной ликвидности?

— Мы пытаемся переориентировать российских эмитентов и заемщиков. Большое количество наших клиентов сейчас должны погашать долларовые кредиты. Для этого мы выдаем им рубли, они на эти рубли покупают доллары, чтобы расплатиться по валютным долгам. Что касается недостатка валютной ликвидности, то он ощущается сейчас во всей российской экономике. Последние действия ЦБ — запуск валютных свопов и репо — значительно облегчают ситуацию.

— Вы рассчитываете на получение дополнительного капитала от государства?

— Государству мы очень благодарны. Прошедшая конвертация субординированного кредита в привилегированные акции значительно усилила подушку капитала первого уровня. Необходимость получения дополнительного капитала второго уровня для нас будет зависеть от скорости развития нашего банка и потребностей российской экономики в заемных средствах. Например, в этом году мы растем гораздо быстрее всей банковской системы — прирост совокупного кредитного портфеля по МСФО у группы ВТБ за девять месяцев 2014 года превышает 20%. Мы, конечно, можем приостановить бурное кредитование. Это, конечно, снизит нагрузку на капитал. Но в этом, наверное, не заинтересованы ни клиенты, ни правительство, ни сам банк.

— Источником капитала может быть и прибыль, вы по-прежнему рассчитываете, что в текущем году она будет на уровне прошлого?

— Мы не рассчитываем, что прибыль этого года будет значительной. Она будет значительно меньше, чем в прошлом году. Вы можете представить ее порядок, глядя на прибыль за девять месяцев (5,4 млрд руб. по группе ВТБ по МСФО.— "Ъ"). Для нас в этом году важно быть абсолютно честными с нашими инвесторами и регуляторами и сформировать те резервы, которые адекватно отражают ситуацию, сложившуюся на Украине и в некоторых секторах экономики нашей страны.

— А что с "Мечелом", как-то ситуация решается?

— К сожалению, договорится с "Мечелом" не получается. На контакт не идут и кредиты не обслуживают. Мы подали иск на возврат просроченной задолженности. Сегодня причин списывать этот кредит у нас нет оснований, потому что эта компания, на наш взгляд, при правильном финансовом и стратегическом управлении может сохранять свои лидирующие позиции в металлургической промышленности. Мы предлагали вариант по конвертации долга в акции. Это вызвано не нашим желанием стать акционером, а тем, что компания просто не может обслуживать существующую долговую массу. Акционерная же стоимость у нее, безусловно, есть. Но пока нас не слышат. Будем решать вопрос через суд. Других вариантов решения мы не видим.

— А из Tele2 и Пулково, например, когда будете выходить?

— По Tele2, думаю, горизонт где-то три--пять лет с момента инвестиции. Сейчас компания хорошо растет. Мы только что запустили услуги 3G и LTE в Санкт-Петербурге, запустим еще четыре региона до конца года, начали стройку в Москве. Все по плану. Так что еще поработаем. А первые полеты в новом терминале Пулково мы начали в декабре прошлого года, по плану. Думаю, через год, в конце 2015-го, будем начинать говорить с инвесторами. Но еще годик поразвиваем точно, хотя инвесторы уже обращаются.

— Очень много писали, что вы вошли в модный дом Roberto Cavalli. Что там все-таки было?

— Мы неоднократно говорили, что инвестиций группы в сделке нет. Все, что было в публичном пространстве, не соответствует действительности. Мы осуществляем инвестиционную сделку в интересах наших международных клиентов, имена назвать не могу из-за конфиденциальности.

— Не планируете ли вы сокращать расходы?

— По расходам у нас очень много инициатив было реализовано за последние год-полтора. Прежде всего, надо отметить сокращение фонда оплаты труда на 15% во всех крупных "дочках" группы — ВТБ, "ВТБ Капитал", "ВТБ Факторинг", "ВТБ Лизинг" и так далее. Сокращение коснулось всех сотрудников, включая топ-менеджмент. Я пока не могу обнародовать эффект от этих мер в денежном выражении, но позитивный результат мы получим уже в 2015 году. Мы вынуждены реагировать на то, что объемы торгов на публичных рынках упали, это вынудило нас сократить персонал в инвестиционном подразделении, прежде всего тех людей, которые связаны с торговыми операциями на публичных рынках. За последние полтора года мы сократили таких специалистов где-то на 15%. Но на международном направлении мы увеличиваем количество персонала, отчасти перенаправляя туда специалистов из отделов, которые сокращаем. Кроме того, мы предприняли большие шаги по сокращению некомпенсационных расходов. Это продажа или сдача в аренду неиспользуемой недвижимости, непрофильных активов. Снижение расходов на командировки, спонсорство, благотворительность. Очень важно, что мы производим интеграцию IT-платформ, оптимизацию сети и принимаем другие меры, направленные на снижение издержек, повышение эффективности группы.

— Еще одна статья расходов — дивиденды. Говорят, что в правительстве обсуждается возможность освободить госбанки от их выплаты. Готовы ли вы воспользоваться такой возможностью?

— Вопрос с дивидендами все-таки находится в компетенции акционеров, в том числе нашего основного акционера — государства. Мы этот вопрос не лоббируем.

Интервью взяли Ксения Дементьева и Любовь Царева