Незадолго до завершения итальянского председательства в ЕС, с которым связывалось немало надежд на потепление отношений с РФ, министр иностранных дел Италии Паоло Джентилони ответил на вопросы "Огонька"
Фото: AFP
Встреча нового главы МИДа — он на этом посту всего пару месяцев — с иностранными журналистами проходила на следующий день после базельского Совета министров иностранных дел стран ОБСЕ. Вероятно, поэтому свое первое интервью для российской печати Паоло Джентилони решил начать с комплимента: пожимая руку корреспонденту "Огонька", он как истинный аристократ выразил восхищение и глубокое уважение по отношению к Сергею Лаврову, с которым впервые встретился.
— Я всего два месяца министр, а он на этом посту уже так много лет,— пошутил Джентилони. И весомо добавил: — Уверен, что отношения Италии и России останутся хорошими.
— Хочется верить. Однако надежды на налаживание отношений ЕС с Россией итальянское председательство не оправдало: оно подходит к концу, а ситуация продолжает усугубляться из-за новых санкций и растущего отчуждения. Скажите, Италия, страдающая от санкционной политики ЕС больше многих стран, отстоять свои интересы не смогла или не захотела?
— Я бы сказал так: Италия прошла свою часть пути и сделала это с абсолютной прозрачностью и ответственностью. Разумеется, мы отдаем себе отчет в последствиях санкций для нашей экономики, имеющей обширные связи с Россией. Мы также остались верны своей изначальной позиции: она, напомню, в том, что санкции должны быть пропорциональны развитию событий.
При этом для нас санкции — необходимое зло (они нужны, чтобы показать, что НАТО и ЕС крепки в своих позициях), но сами по себе не решают проблему. Тот, кто думает, что проблему можно решить не политическим путем, а простой эскалацией санкций, тот, по мнению Италии, ошибается. Это — иллюзия.
Мы не хотим новой холодной войны, и Италия настаивает на том, чтобы держать открытыми все возможные каналы для диалога — на всех уровнях. Например, очень интересен диалог между ЕС и странами, участвующими в евразийском процессе (речь о России, Белоруссии и Казахстане, которые с 1 января создают Евразийский экономический союз.— "О"). Продолжаются обмены и контакты. В то же время мы не можем закрывать глаза на то, что нарушен принцип суверенитета Украины. Таким образом, продвижение диалога вперед зависит, конечно, от обеих сторон, но в первую очередь от готовности России реализовать Минские договоренности. Очень рад, что готовность была подтверждена Сергеем Лавровым. Это открывает шанс для поиска политического решения. Под таким политическим решением мы подразумеваем, что Москва и Киев должны найти компромисс, позволяющий России признать суверенитет Украины, в том числе и ее восточных областей, — может быть, через придание им большей автономии.
Если этот политический узел не будет развязан, постоянно исходящие от Италии призывы к диалогу рискуют остаться гласом вопиющего в пустыне.
— Как относится Италия сейчас к проекту "Южный поток"? Вот ваша компания Eni сначала участвовала в проекте наравне с "Газпромом" с долей в 50 процентов, затем снизила ее до 20... Да и в начале своего председательства в ЕС Рим прилагал усилия, чтобы доказать целесообразность строительства. Так почему же на заявление президента Путина о его прекращении премьер Ренци заявил, что отказ от проекта — не повод для беспокойства? Разве потеря 2 млрд евро, которые уже значатся в контракте Saipem, дочерней компании Eni, получившей подряд на сооружение морского участка,— не предмет для беспокойства?
— Давайте уточним: Италия не предпринимала шагов по выходу из проекта. Мы приняли во внимание сделанное президентом Путиным в Турции заявление и скоро узнаем, является ли это решение окончательным.
Тут дело в том, что на фоне постоянного роста стоимости проекта (эксперты называют сумму в 2,4 млрд евро.— "О") у Eni возникла проблема потолка приемлемых для нее инвестиций. Как вам известно, исполнительный директор концерна Клаудио Дескальци в ходе недавних парламентских слушаний заявил, что возможный предел затрат Eni на участие в "Южном потоке" ограничен суммой в 600 млн евро, а если участие в проекте требует превышения этого потолка, компания не сможет участвовать. Это не является заявлением Италии о выходе из проекта. Это лишь предупреждение Eni о размерах своего возможного вклада в проект. Но если Россия подтвердит заявление Владимира Путина, эта проблема будет снята с повестки дня. Нельзя сказать, что мы бы радовались такому повороту дел, но мы и не слишком озадачены, так как возможность диверсификации газовых поставок у нас есть.
— Вы можете назвать варианты?
— Мы можем рассчитывать на разные источники поставок энергоносителей, все они стратегические, пусть многие пока лишь в стадии разведки. Для Eni большой интерес представляет TAP (Трансадриатический газопровод, который должен войти в действие уже в 2016 году.— "О"), проект, подразумевающий поставку газа из Азербайджана в Апулию (южная область Италии.— "О") через Грецию и Албанию. Очень важен газ из Северной Африки, хотя по нему пока есть некоторые шероховатости с ЕС (показательно, что именно в ходе визита в Алжир премьер Ренци заявил, что сегодня "Южный поток" для Италии неприоритетен.— "О"). Ну и, конечно, тот газопровод, по которому сегодня газ идет к нам из России через Украину.
— Насколько существенны, на ваш взгляд, различия между видением сегодняшней ситуации в мире между Италией и США?
— Не вижу особых различий. Лично я разделяю стратегию администрации США, которая в течение последних лет приняла целую серию важных решений не только, так сказать, для внутреннего пользования, но и тех, что наглядно демонстрируют: Америка не отказывается от обязательств перед Европой и от дружбы с ней.
Аристократ из леваков
Визитная карточка
Паоло Джентилони во главе МИД Италии меньше двух месяцев: он был назначен за день до того, как его предшественница, Федерика Могерини, заступила на пост верховного комиссара ЕС по международной политике и безопасности.
Назначение неожиданное — премьер Маттео Ренци представил на утверждение президенту Наполитано другие имена, но тот настоял на этом, подчеркнув, что "в момент мировых вызовов МИД должен возглавлять человек с большим международным опытом и широким кругозором".
Главе МИДа едва исполнилось 60, прежде он дипломатией не занимался. В юности Паоло Джентилони, происходящий из близкого к Ватикану аристократического рода, симпатизировал СССР и был членом компартии. При этом, по воспоминаниям сверстников, оставался добрым католиком и даже преподавал катехизис в воскресной школе. В "свинцовые" 1970-е, когда страну сотрясали теракты и волнения, он отошел от левых, примкнул к экологам и сблизился с Франческо Рутелли — в 1990-е помог ему избраться мэром столицы. После семи лет пресс-секретарства у мэра Рима стал министром по делам коммуникаций в кабинете Романо Проди (2006-2008).
Как депутат парламента Паоло Джентилони работал в комиссии по международным делам и возглавлял секцию Италия — США. Его назначение на пост главы МИДа истолковано как возможный сдвиг внешней политики Италии в сторону США.