Владислав Солодкий: в России практически нет финансовых консультантов, а клиентов Forex больше, чем в Америке

О том, почему в России плохо развиваются финансово-технологические сервисы, хотя помощь требуется все большему числу оказавшихся на грани дефолта должников, корреспонденту "Денег" Анастасии Якоревой рассказал управляющий партнер венчурного фонда Life.SREDA, вице-президент финансовой группы "Лайф".

— После кризиса 2008 года в Америке выстрелил сервис персональных финансовых консультаций LearnVest. Люди, пережившие потрясение, начали более серьезно относиться к своим средствам. На московской конференции "Деньги будущего" основательница американского финансового сервиса LearnVest Алекса фон Тобель советовала вкладывать сбережения в пенсионные фонды. Понятно, что это совет не совсем для России. Есть ли вообще у личного финансового планирования национальная специфика и какова она?

— Конечно, специфика есть. Например, в США крайне запутанное налоговое законодательство, особенно для "физиков". Тот, кто имеет несколько источников дохода или работает как фрилансер, должен нанимать персональных бухгалтеров, которые каждый год сдают за него отчетность. Так что популярные американские финансовые сервисы, такие как Mint и LearnVest, решают в большей степени проблему налогов. Или, скажем, в Голландии законодательно установлено, что ряд продуктов — ипотеку, автокредит — ты не можешь получить, не посовещавшись с персональным финансовым консультантом. Как в аптеке: какие-то препараты — только по рецепту. Консультанты обязаны быть независимыми и не иметь контрактов с коммерческими компаниями. Более того, есть онлайн-платформы для финансовых консультантов, которые дают больше выбора, снижают цены на услуги, да и выходить из дома не нужно.

Алекса фон Тобель создала сервис LearnVest, когда в Америке была волна дефолтов, и она подхватывала тех, кто уже был на грани разорения или не мог платить по личным долгам. В Америке тогда не был так развит институт персональных финансовых консультантов, но кризис убил рынок деривативов и других сложных инвестиционных инструментов, поэтому инвестконсультанты начали переквалифицироваться в персональных финансовых консультантов. И Алекса успешно подхватила эту историю. Она увидела, что кризис привел к появлению множества бедных людей с огромной долговой нагрузкой, одновременно без работы осталось много квалифицированных кадров. Алекса объединила их в онлайне с помощью сервиса LearnVest. При этом она метит не в премиальный сегмент, а в более низкий сабпрайм-сегмент, давая людям возможность избавиться от кредитной зависимости.

В Америке финансовые сервисы уже начали сегментироваться. Это общий тренд для технологических сервисов, следующая ступень развития: когда у вас уже выстрелило что-то массовое, например Facebook, дальше появляются специализированные социальные сети только для работы — LinkedIn или соцсеть для трейдеров, или для бегунов. В США уже есть финансовые сервисы для девушек, для школьников и студентов, для детей, для нелегальных мигрантов, для пенсионеров.

— В конце 2012 года вы предсказывали рост финансово-технологических стартапов, так как меняется образ жизни и управлять своими средствами теперь модно.

— Парадигма потребления финансовых услуг давно меняется. Ряд сервисов заявляет: финансы — это средство, а не самоцель. А если деньги — средство достижения целей, то, может быть, с людьми есть смысл говорить про цели?

Возьмем прошлый кризис в России. После него у многих отложилось в памяти, что кредиты — это плохо, депозиты — хорошо. И то и другое неправда. Бизнес-образование может быть выгодно брать в кредит, потому что рост зарплат после того, как люди оканчивают бизнес-школы, опережает ставку по кредиту. Наоборот, машина, взятая в кредит, сразу после выезда из салона теряет 20% стоимости. Хотя тоже есть варианты: один наш сотрудник в Саратове шел покупать машину. В автосалоне давали кредит под 9% годовых, в банке "Связной" под 12% брали депозиты. Он положил деньги на депозит и взял кредит. По итогам года он еще заработает 3%.

Благодаря гаджетам современные люди генерируют огромный объем информации о себе. И финансовые сервисы, которые ее считывают, спрашивают: "Кто ты? Где ты хочешь быть? Давай построим твой финансовый план и потом решим, как его воплотить".

Очень интересный пример — браслеты (health trackers), позволяющие следить за здоровьем. Они находятся на грани двух индустрий — медицины и IT,— но монетизируются за счет страховых компаний. Они считывают твои показатели и, если ты ведешь здоровый образ жизни, пересчитывают тебе страховку в сторону удешевления. В Англии есть приложение, которое ставится на любой смартфон и должно быть включенным в тот момент, когда вы садитесь за руль. Приложение считывает по датчикам, как вы перестраиваетесь, как паркуетесь. Когда у вас заканчивается каско, вы передаете информацию из этого приложения, страховая компания видит, что вы аккуратный водитель, и удешевляет каско.

У нас подобные подходы не используются, но я не думаю, что такие решения и сервисы не нужны. Просто и страховой, и медицинский рынки в России, к сожалению, коррумпированы. В них работает огромное количество посредников, которым подобные инновации обрушат бизнес. Это как история с электромобилями Tesla в Америке. Tesla ненавидят, заваливают исками, но не пользователи или власти, а нефтяные компании.

— В России сервисы для экономии вроде описанных вами скоро появятся?

— Пока финтех-стартапы лучше всего развиваются либо на рынках, где традиционные банковские услуги давно приелись, как в США, либо там, где вообще ничего нет, как, например, сервис M-Pesa выстрелил в Кении, Нигерии и ЮАР.

Предпосылки к развитию финтеха у нас есть. Центробанк бьет тревогу из-за того, что огромное количество людей сейчас находится в преддефолтном состоянии, это как раз закредитованные бедные клиенты. С ними надо что-то делать, и не в том формате, как предлагают некоторые госбанки: пусть государство даст нам денег, а мы спишем должникам кредиты. Такой подход не годится: люди должны испытать ответственность, но не путем банкротства. Нужны финансовые консультанты, которые помогут исправить накопленные ошибки и предотвратить их в будущем. В России есть банки, которые говорят, что хотят работать на этом рынке, и даже делают шаги в этом направлении, но все-таки в идеале консультант должен быть независимым. У нас практически нет финансовых консультантов, а клиентов Forex больше, чем в Америке, и раздут рынок услуг личностного роста. Выстреливают истории, которые вводят людей в заблуждение. Например, биткоины: в целом я за, но не в России, потому что при здешнем уровне финансовой грамотности это может превратиться в очередной МММ.

— Что вообще за персонаж финансовый консультант? Откуда он берется, что может, а чего не может?

— Финансовый консультант спрашивает у вас вообще все. Не только о ваших доходах и расходах. Он должен знать, кем вы хотите быть. Если он видит, что вы долго работаете на одном месте и смирились с тем, что у вас такая зарплата, но вас можно на рынке продать дороже, то он говорит: извини, это будет больно, но тебе нужно написать резюме и найти более высокооплачиваемую работу, ты недооценен. Он все учитывает: надо ли вам пойти на фитнес или выучить новый язык. За рубежом личных финансовых консультантов готовят вузы, в России тоже есть Институт финансового планирования. Я разговаривал с его выпускниками: они хорошие специалисты, но относительно России их немного. В таком количестве они не могут изменить рынок.

Что касается развития сервисов, российские банкиры видят этот тренд на Западе, но, не понимая природы явления и потребностей общества, создают половинчатые решения, которые даже вредны. Например, сейчас некоторые банки делают неплохие с точки зрения технологий решения по учету доходов-расходов человека или семьи. Однако они делают это не как независимый сервис, а как банк и для своих целей. Они не начинают с потребителем разговор о его настоящих целях.

— Почему нельзя перенести зарубежные сервисы для финансового планирования на нашу почву?

— Проблема не в людях и даже не в технологиях. Есть и консультанты, и алгоритмы, позволяющие масштабировать процесс планирования. Дальше начинается технологический и законодательный затык, мы сами с ним сталкивались, размышляя, можно ли создать такой сервис.

В США есть закон об обмене персональными данными с третьими лицами по заявлению человека. То есть вы можете написать заявление, которое позволит, например, сотовому оператору передавать ваши данные банку. Благодаря этому закону успешно работают компании--агрегаторы данных типа Yodlee, которые могут с разрешения пользователя собрать данные из огромного количества источников, при этом не хранить их у себя. Они интегрированы с PFM-сервисами, и в том момент, когда вы заходите на сервисы типа MoneyDekstop, LearnVest или Mint, они обращаются к Yodlee и получают нужную информацию. То есть выполняют функцию технологического шлюза.

В России такой подход прямо противоречит закону о персональных данных. Вместе с тем и компании, обладающие данными, понимают, что, пока они хранят эту информацию единолично, они "цари горы". Поэтому в России нет таких технологических шлюзов. Есть похожие сервисы, но они работают в серой зоне, например по эмуляции входа, когда вы отдаете логин и пароль от своего интернет-банка некоему сервису и он как бы от вашего лица входит в интернет-банк. Это кривая схема, потому что по вашему договору с банком вы не имеете права передавать логин и пароль третьим лицам. Чтобы решить эту проблему, нужно принять новый закон об обмене данных с третьими лицами.

— Можно ли автоматизировать управление личными финансами? Или живой консультант все-таки нужен?

— Есть четкие алгоритмы по каждому человеку, но живой консультант все равно нужен. Почему, например, LearnVest, у которого в дополнение к онлайн-сервису целый штат финансовых консультантов, выстрелил быстрее, чем только сервисы, без консультантов? Потому что есть куча зон, где алгоритм не работает. Человек, он все равно человек. Тем более если вы работаете с сабпраймом: таким людям много чего непонятно, и им нужно, чтобы с ними кто-то поговорил. Я вижу смысл в комбинировании, особенно в России. Большинство людей хотят пообщаться.

— Какие альтернативные варианты инвестирования дают нам новые технологии?

— Например, сервисы p2p-кредитования (пользователи выдают кредиты другим пользователям.— "Деньги"). В основе лежит здравая идея. Банки привлекают средства в виде депозитов, продают в виде кредитов, на дельту между депозитами и кредитами живут. Но эта дельта очень большая. Если рассказать человеку, из чего состоит продукт, окажется, что он далеко не всегда готов отправлять такую сумму денег акционерам этих банков просто потому, что они узурпировали рынок. А если я знаю вас, не проще ли мне дать вам деньги напрямую? Тогда я получу процент по депозитам выше, а вы процент по кредитам ниже. Есть такой американский сервис Lending Club, он работает в прайм-сегменте, где умный, образованный и ответственный человек берет в долг у других умных, образованных и ответственных людей. Давать в долг через Lending Club со временем стали и фонды. Сервис собирает тех, у кого большая долговая нагрузка, но нет ни одной просрочки, все в порядке с работой, зарплатой. Большинство заявок приходится на выкуп и реструктуризацию долгов. 80% заявок отклоняется, Lending Club очень щепетильно относится к тому, что за люди к нему приходят. За счет этого и риск по портфелю 1%. В итоге в доноры приходят эндаументы и пенсионные фонды, потому что видят: риски очень маленькие, а проценты выше, чем по гособлигациям.

Однако в целом, за исключением Lending Club, p2p-площадки — Zopa, Prosper, Credberry — работают для людей, которым многие банки уже отказали, и для них это последний шанс. Отсюда большие риски, у этих площадок всегда проблема с теми, кто готов дать в долг. Почему же сабпрайм? Потому что с ним работать легче всего: вывесил баннер "даю деньги", и у вас уже через час тысячи заявок.

— В Америке ведь есть еще сервисы для инвестиций в компании?

— Да, есть SecondMarket и SharePost. На этих двух площадках можно вложиться в большие непубличные компании на стадии пред-IPO, но это все-таки не стартапы. Логика их такая: кризис показал, что заключения аудиторов не спасут компанию от банкротства. Если человек понимает рынок компании, в которую он вкладывается, и если ему объяснить ее бизнес простым языком, без заключений аудиторов, то он поймет быстрее, вложит больше.

В итоге выстрелил SharePost, а не SecondMarket. На SecondMarket могли размещаться все, поэтому там возникли проблемы с качеством представленных компаний. SharePost понял, что будущее не просто за фактом размещения и покупки. Они собрали сильных независимых экспертов, которые могут объяснить все простым языком, плюс SharePost еще и сам вкладывается в компании. Таким образом, они говорят: мы подтверждаем, что верим в эти компании, и разделяем риски, чтобы это все выстрелило. Однако на этих площадках нужно быть профессиональным инвестором.

Потом появился AngelList, который, пользуясь движками этих площадок, демонополизировал рынок и сделал возможными инвестиции, по-моему, в размере $100. Потом минимальный порог вообще отменили: кто угодно может вкладывать любую сумму.

Сейчас наступит волна первых выплат: те, кто вложился в компании, получат либо "экзиты", либо банкротства. Пока непонятно, как много будет этих банкротств, как к ним отнесутся.

В России "физики" вообще не имеют возможности вложиться в венчур, для этого нужно иметь минимум $3-5 млн. И AngelList в России не работает. Хотя если взять пирамиду потребностей в инвестировании, то депозит, он где-то внизу, а краудинвестинг помогает почувствовать, что ты меняешь этот мир и создаешь что-то новое.