Вчера президент России Владимир Путин провел заседание Госсовета и президентского Совета по культуре и искусству, посвященное основам государственной культурной политики. При этом накануне он своим указом утвердил основы государственной политики. Для чего тогда собирался Госсовет и зачем на нем ломали копья Владимир Мединский, Владимир Жириновский, Ольга Свиблова и Андрей Воробьев — специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ с идеей о том, что решили по крайней мере одну проблему культурных людей: водка не должна продаваться задорого.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин / купить фото
Перед началом заседания лидер ЛДПР Владимир Жириновский задумчиво листал небольшую брошюру.
— Франчайзинг… франшиза…— бормотал он, вглядываясь в странички.— Ну что это такое?! Дистрибьютер! Скажите: распространитель! Я когда работал в издательстве…
И он намерен был, если я правильно понял, углубиться в переживания о том, как он работал в издательстве над распространением, и вдруг передумал, и сообщил, что именно про русский язык будет говорить на Госсовете:
— Вот, брошюра называется «Говорить по-русски!». Не говорят!
Я уже понял, что в брошюре собраны слова иностранного производства, пытающиеся прижиться в русском языке, и дан их перевод на язык аборигенов, то есть на русский.
— А кто составил?
— Как кто? — Владимира Жириновского возмутило даже предположение.— Я, конечно! А кто еще может? Все сам…
Станислав Говорухин на вопрос, какие события он считает главными в уходящем году, отвечал, что, конечно, Крым и Олимпиаду. То есть ничего лишнего. Я хотел спросить, не считает ли он событием свой новый фильм (в конце концов, мы уже несколько лет не видели новых фильмов Станислава Говорухина), но потом решил не беспокоить его этим — вдруг эта тема для него больная (не исключено же, что фильм оказался не таким успешным, как ожидал режиссер, а то и, не дай бог, вовсе провальным).
— А то, что «Общероссийский народный фронт», которым вы руководите, в минувшем году не перестал существовать и функционирует,— это разве не событие? — уточнил я.— Могло и так выйти после президентских выборов.
— Что не исчез, не растворился? — переспросил режиссер.— Ну, это был бы совсем уж неожиданный конец такого шумного начинания!
Он даже, кажется, на несколько мгновений вышел из своего, судя по всему, обычного ровного, мрачного состояния, в котором сосредоточено, очевидно, все его отношение к окружающей действительности.
Министр культуры Владимир Мединский, напротив, был оживлен: все-таки это был его день. Он рассказал, что главное, чего он ждет от предновогоднего Госсовета,— решения о том, чтобы средства, которые государство выделяет на культуру, были зафиксированы как доля от бюджетных расходов.
— И сколько вам надо? — полюбопытствовал я.— Полпроцента? Больше?
— В этом году было 0,6%,— поправил он меня, отказавшись уточнить, сколько все-таки нужно: в конце концов, на заседании Госсовета он наверняка намерен был просить больше, чем могут дать.
— А вы когда последний раз в кино были? — мне хотелось заставить его понервничать, чтобы ответы были совсем уж искренними.
— В воскресенье! — обрадовался Владимир Мединский.
— И что смотрели?
— «Елки-4»,— отозвался он.— Фильм понравился.
Я думал, он продолжит: «Жизненный фильм». Но он сказал:
— По-моему, лучше, чем все предыдущие «Елки».
Учитывая, что первые «Елки» вышли задолго до того, как Владимир Мединский стал министром, признание дорогого стоило. Оно означало, что новогодний сериал «Елки» Владимир Мединский смотрит не по работе, а по зову души.
Президент сообщил собравшимся, что утром он уже подписал указ об утверждении основ государственной политики, взяв за основу результаты деятельности рабочей группы Госсовета. Казалось бы, после этого отпала и необходимость в самом Госсовете.
Но это, конечно, не так. Во-первых, члены Госсовета и приглашенные, среди которых были лидеры фракций Госдумы и члены парламента, не могли не обсудить такую сладкую тему, как культура, а во-вторых, все уже было готово, и даже жены губернаторов приехали со своими мужьями в Москву на предновогодний прием, а это вообще святое, предновогоднее — ну куда отменять?
К тому же и формально речь об отмене, конечно, не шла: обсуждение темы задним числом вполне вписывается в аппаратную культуру, тем более что культура — тема вечная (в отличие, например, от валютного кризиса, который, впрочем, тоже грозит стать такой же темой) и никакое обсуждение запоздалым не станет.
Владимир Путин сумел в начале своего выступления и вовсе придать актуальность заседанию, сказав, что надо обсуждать уже не сами основы культурной политики, а проблемы их реализации.
А для того, чтобы реализовать, необходимо по понятным причинам разработать Стратегию государственной культурной политики, взяв за основу Основы государственной культурной политики. На это президент сделал особый акцент в своей речи.
Когда я услышал от него, что для разработки стратегии совершенно необходимо будет создать «надведомственную координирующую структуру» и «учредить фонд», но при этом существующую систему управления ломать ни в коем случае не надо, то совсем сник.
Впрочем, вступительное слово оказалось нужно хотя бы для того, чтобы Владимир Путин высказался в нем о роли и месте художника в общественной жизни. Художники, не побоюсь этого слова, ждут от него этих слов, причем всегда, причем сколько бы раз они уже ни были произнесены.
— Никто, никакая власть,— заявил президент,— не имеет права диктовать художнику, писателю, режиссеру, да, собственно говоря, любому человеку, свою волю и свои представления о том, что и как должны делать творчески одаренные люди. Часто они видят по-новому, по-своему то, что считалось когда-то неприемлемым, а сегодня считается образцом. В общем, вы понимаете, о чем я говорю. И к этой особенности опережать время надо относиться бережно и с уважением.
Творчески одаренные люди, которые присутствовали в этом зале (я сейчас не имею в виду Владимира Жириновского.— А. К.), безусловно, с благодарностью приняли эти слова. Остальные — с возникшим у них пониманием.
Президент добавил, что, правда, «нередко свобода творчества оборачивается псевдокультурными суррогатами, просто погоней за тем, чтобы побольше заработать», но что «собственно говоря, здесь нет ничего необычного, и нового тоже нет».
Понятие «суррогаты», причем именно «псевдокультурные», потом сыграло очищающую роль на этом заседании.
Кроме того, президент отверг любые призывы к культурной самоизоляции. Они, правда, и не звучали в ходе обсуждения, но, видимо, именно потому, что он их сразу отверг.
Руководитель рабочей группы Госсовета, губернатор Московской области Андрей Воробьев сделал подробный доклад о состоянии культурной политики.
Два события этого года, Олимпиада и Крым, стали главными и в этой политике.
— Сила культуры,— объяснил он свою мысль,— получила самое наглядное, практическое подтверждение! Все мы ощутили гордость за нашу страну!
Рассуждения Андрея Воробьева сводились к тому, как теперь сберечь с таким трудом завоеванный культурный код. Рабочая группа предложила выделить четыре направления: эффективное управление, образование, культурную экспансию и финансы.
Ярким примером эффективного управления является Эрмитаж, «работа которого дает для города Санкт-Петербурга потрясающий эффект, исчисляемый в миллиардах долларов» (если Андрей Воробьев и ошибся, то ненамного, не больше чем на один нолик).
Кроме того, он предложил по аналогии со списком 100 обязательных к прочтению книг создать список рекомендуемых к посещению музеев и спектаклей.
Надо ли говорить, что книги и спектакли, не вошедшие в список, посещать не рекомендуется?
После этого Андрей Воробьев от имени Госсовета предложил действительно радикальную меру — изменить государственный образовательный стандарт.
— До сих пор мы с первого по седьмой класс учим детей рисовать и петь, вместо того чтобы ознакомить их с мировыми шедеврами! Не лучше ли оставить музыку и ИЗО в начальной школе, а с пятого класса ввести для всех преподавание мировой художественной культуры? — задал он, видимо, уже риторический вопрос.
Оговорившись, что финансировать культуру надо за счет меценатства и частно-государственного партнерства, Андрей Воробьев отметил, что «мировой опыт и расчеты говорят о том, что одним из источников финансирования отрасли могло бы стать частичное отчисление от акцизов на алкоголь и табак».
— Может быть, уважаемый Владимир Владимирович, это поможет нам побороть в том числе и суррогаты, и спайсы, которые, к сожалению, сегодня представляют угрозу всему нашему обществу,— обратился губернатор к президенту.
А аккумулировать собранные средства можно как раз в специальном фонде — примерно таком же, как дорожный. Ведь больше-то, если разобраться, и негде.
— Андрей Юрьевич, что про суррогаты вы говорили? Я что-то не очень понял,— сразу откликнулся Владимир Путин, хотя он и сам только что говорил про суррогаты. Но, похоже, речь шла о разных суррогатах.
— Про суррогаты я говорил то,— откликнулся Андрей Воробьев,— что сегодня, к сожалению, во всех регионах есть место нелегальной водке и другому, извините, пойлу, и с этим как-то нужно бороться. И может быть, если культура…
— Нелегальная водка,— перебил его президент, потому что уже понял,— суррогаты, всякие спиртные напитки подобного рода возникают в связи с определенной завышенностью цен… мы вчера с председателем правительства это обсуждали… на легальную алкогольную продукцию. И соответствующие структуры просто должны об этом подумать.
С алкоголизацией населения, по его словам, конечно, нужно бороться, но «завышение цен на алкогольную продукцию приводит только как раз к увеличению потребления суррогатов».
Эти суррогаты также, без сомнения, следует признать псевдокультурными, а также людей, которые их употребляют, культурными никак не назовешь.
— Я думаю,— заключил президент,— что соответствующие структуры, Росалкогольрегулирование или как оно называется… господин Чуян… должны подумать над этим.
Таким образом. Владимир Путин неожиданно сделал всем трудящимся культурным людям прекрасный новогодний подарок: цены на водку должны, если у них есть хоть капля здравого смысла, резко пойти вниз.
А то, что это решение было принято на заседании Госсовета, посвященного вопросам культуры, только усиливает его историческую значимость.
Министр культуры Владимир Мединский, хоть и не сказал в своем докладе о привязке курса расходов Минкульта к общему курсу госрасходов, сообщил немало другого интересного.
— Скажу сразу, министерство решительно поддерживает предложенный проект Основ культурной политики. (Он читал в этот момент все-таки уже устаревшую речь. Поддерживать проект было поздно. Так можно не успеть поддержать и Стратегию реализации Основ.— А. К.)
Но он признался: культуре в 2015 году недодают 4 млрд руб. Одним из важнейших источников дохода могут стать гослотереи:
— Например, в Италии, в Великобритании поступления от них достигают 30–40% и более от общих расходов государства на культуру.
Человеку, покупающему билеты такой лотереи, будет, конечно, немного обидно услышать такие цифры, но если он узнает, что его деньги пошли на развитие Стратегии Основ культурной политики, то он будет, без сомнения, в конце концов только благодарен своему государству.
Еще больше поднимется его настроение, когда он узнает, что министерство активно реализует идею виртуальных концертных залов.
— Мы соединяем оптоволокном филармонии и даже ДК в разных регионах, и теперь в режиме онлайн московские концерты звезд зрители в регионах могут смотреть абсолютно бесплатно на больших экранах и с профессиональным звуком,— сообщил министр.
Возможно, это даже лучше, чем смотреть такие концерты своими глазами: в конце концов, никуда не надо ехать, а просто сиди, наслаждайся профессиональным звуком из колонок и многопиксельным изображением на экране и не забывай время от времени убеждать себя в причастности к великому искусству — а то можно и разувериться в какой-то момент, особенно если изображение вдруг даст сбой, а звук неожиданно нырнет в низкие частоты.
Владимир Путин слушал министра внимательно, хоть и углубился при этом уже в чтение брошюры «Говорить по-русски», которую ему предусмотрительно передал Владимир Жириновский.
А Владимир Мединский тем временем активно поддержал идею создания надкультурного органа для благополучной реализации ее основ:
— Хотя мне тут перед совещанием говорили, что с узковедомственных позиций мы якобы должны дистанцироваться от подобной идеи. Владимир Владимирович, я скажу, что с точки зрения государственного интереса мы самым решительным образом за.
Владимир Мединский таким образом смело выступил в поддержку Владимира Путина, а тех, кто говорил ему про необходимость дистанцироваться, благородно не стал даже упоминать.
Пианистка Екатерина Мечетина, оставшаяся работать на родине, в то время как, по ее словам, число тех, кто уехал работать за границу, едва ли не превышало число тех, кто не уехал (зато она теперь выступала на Госсовете, а они — в лучшем случае в Альберт-холле), рассказала, что была «на открытии великолепного филармонического зала в Олимпийской деревне. И я как профессиональный музыкант могу вам сказать: акустика там теперь одна из лучших в России».
Это замечание вызвало интерес президента:
— Вы сказали о том, что новый музыкальный центр, новый зал в Москве,— по акустике один из лучших в России. А что же лучше?
Ведь не Альберт-холл же, в самом деле.
— Я не возьмусь…— страшно смутилась Екатерина Мечетина.— Я не специалист по акустике, но хороших залов у нас много, много и старых залов! То есть не много, но отдельные у нас сокровища есть!
— Ясно,— вздохнул президент.— Думал, что пошлете шайбу Валерию Абисаловичу (Гергиеву.— А. К.). Приятно будет услышать…
— Чудесный зал! — еще больше смутилась пианистка.
— Валерий Абисалович, какой самый лучший зал у нас в России? — обезопасил ее, наконец, от своего внимания Владимир Путин.
— Самый лучший зал — это там, где выступают дети! — ни секунды не задумываясь, ответил Валерий Гергиев.
Конечно, это-то был тренированный человек.
А я подумал, что, значит, тот актовый зал в школе на Октябрьском поле, где сегодня выступала моя Маша, и есть самый лучший.
А ведь если бы не узнал об этом, не сказал бы.
Слово было предоставлено лидеру КПРФ Геннадию Зюганову, который восхитился тем, как хорошо знает президент поэта Михаила Лермонтова (это неожиданно выяснилось, напомню, на большой пресс-конференции 18 декабря.— А. К.).
— Тема культуры просится в сердце каждого человека,— произнес он.
Причем иногда всю его жизнь.
В качестве положительного примера правильного отношения к классикам Геннадий Зюганов привел 1937 год, который обычно принято приводить в качестве отрицательного примера разгара политических репрессий. В этот год страна широко праздновала столетие смерти Пушкина, а «отмечали недавно столетие со дня гибели Толстого — и ничего подобного».
Казалось бы, не очень культурно отмечать юбилей гибели человека, но с другой стороны, для 1937 года именно такое событие являлось, безусловно, большим праздником. И вроде бы неудивительно, что юбилей смерти Толстого не вызвал подобного ажиотажа. Но Геннадий Зюганов так не считает.
Он подчеркнул, что в России так заведено: люди «рождаются и уходят из жизни с музыкой» (насчет родов он все-таки погорячился), так что культура так или иначе всю жизнь сопровождает русского человека.
Одно из его веских предложений состоит в том, чтобы издать стотонный сборник классики.
Не очень ему нравится, что 100-летний юбилей со дня рождения Александра Солженицына собираются отмечать широко (намек на близкое знакомство писателя с президентом?), а тургеневский юбилей при этом остается без внимания (тоже понятно в этой связи почему).
Из информативного: президент, рассказал Геннадий Зюганов, поддержал идею выпустить фильм о пионерах-героях (Марате Казее, Вале Котике, Павлике Морозове и других, если кто уже забыл).
— А на панфиловцев,— развел руками Геннадий Зюганов,— у нас уже не нашлось денег: Казахстан будет выпускать… Я был недавно на выставке Романовых, Рюриковичей. Но в очереди и Советичи!
И грех был бы в этом контексте не попросить «вернуть подлинное имя Сталинграду».
Настал черед Владимира Жириновского, а значит, и «чужих слов, которые уничтожают русский язык». Так, у всех народов есть местный аналог слова «президент», а «только у русских нет слова “правитель” или “верховный правитель”» (благодушная улыбка верховного правителя стала наградой Владимиру Жириновскому за все его тяжкие).
— У нас что, нет сейчас Чичиковых?! — спрашивал он присутствующих, и те смущенно опускали глаза, невольно давая понять, что они могут находиться даже в этом зале.— Только они не мертвые души скупают, а акции обанкротившихся предприятий! Вот вам сюжет, бесплатно даю!
Господин Путин кивком. Но, кажется, от души поблагодарил его.
Очень плохо, по мнению Владимира Жириновского, что сейчас художников не сажают.
— Какой вывод? Сажать! Если четыре-пять лет будут сидеть, появится Достоевский!
По его глубокому убеждению, произведения искусства сейчас дарят людям «или тюрьма, или сексуальные меньшинства» (видимо, страдающие).
— Натурал зажравшийся не будет творить! — объяснял Владимиру Путину Владимир Жириновский.
— С одним утверждением Владимира Вольфовича я бы точно не согласился,— заявил спикер Госдумы Сергей Нарышкин.— Лучше сеять, чем сажать.
Значит ли это, что со всеми остальными утверждениями он бы согласился?
Разговор, казалось, давно уклонился от Основ культурной политики, но выступавшие так не считали: они, кажется, были убеждены, что говорят именно по существу.
Владимир Путин, подытоживая этот непростой разговор, заявил, что на все надо смотреть глазами современного человека и уходить от различных форм идеологизации (он имел в виду в этот момент выступление лидера КПРФ с его 1937 годом) и не согласился, что власть преувеличенное внимание придает юбилею Солженицына в ущерб юбилею Тургенева:
— Они, кстати, оба провели много времени за границей, только Александр Исаевич не по своей воле, а Тургенев просто любил в холодное время года пожить за границей.
Впрочем, это не повод не праздновать его юбилей:
— В марте этого года я подписал указ о праздновании… со дня рождения Ивана Сергеевича Тургенева,— сообщил Владимир Путин.— Но это так просто, для справки…
Хотя это было, конечно, не так просто.
И наконец, президент проанализировал содержание брошюры «Говорить по-русски»:
— Вот у вас написано, что вместо слова «гений» надо произносить слово «талант». Но это же не одно и то же.
Владимир Жириновский нехотя склонил голову в знак согласия.
— И «метро» можно, конечно, поменять на «подземку» (лидер ЛДПР снова необыкновенно оживился.— А. К.). Но французы же не меняют «бистро» просто на «кафе».
Впрочем, если холодная война санкций будет продолжаться, то могут ведь, чем черт не шутит, и поменять.
Заключительная фраза Владимира Путина оказалась неожиданной:
— Надо не просто денежки зарабатывать, а надо глаголом жечь сердца людей.
Отягощенные этим напутствием, члены Госсовета отправились к женам готовиться к вечернему предновогоднему приему.