Какие силы определяют, дать здоровье новому человеку или нет? Конечно, наследственность, экологические проблемы и многое другое, все не перечислишь. Нередко главные причины болезни определить вообще невозможно. Тогда звучит грозное слово "судьба". Все было хорошо, и вдруг... Такое случилось с Кирой Бондаревой из Старого Оскола Белгородской области.
Кира живет с мамой и бабушкой-пенсионеркой. В свои три года девочка тоже на пенсии. А ей хочется стать такой же, как сверстники,— бегать, прыгать, кататься с горки
Фото: Варвара Лозенко, Коммерсантъ
Беременность Карины, Кириной мамы, протекала нормально, плод развивался без отклонений; врачи и родители были спокойны. Роды произошли в срок, девочка задышала самостоятельно, но тут же личико ее посинело. Осмотр педиатра вселил тревогу: подозрение на порок сердца.
Так в жизнь новорожденной Киры вошла судьба.
На седьмые сутки девочке сделали ультразвуковое исследование, поставили диагноз "врожденный порок сердца, аномалия Эбштейна". Это когда клапан, предотвращающий обратный ток крови в правое предсердие, расположен значительно ниже, чем положено.
Не веря в приговор, Карина повезла дочку в Белгород. Там диагноз подтвердили. Сообщили, что порок сложный и требует хирургического лечения. Но в условиях областной больницы операцию провести невозможно, поэтому отправили документы Киры в Москву.
— В первый раз по квоте в Москву поехали, когда дочке было три месяца,— рассказывает мама Киры.— В столице ей снова сделали УЗИ, и диагноз, который поставили белгородские врачи, не подтвердился. Правда, от этого легче не стало — новый диагноз тоже страшный: врожденный порок сердца, аномальное развитие трехстворчатого клапана. Нам сказали, что Кире нужна будет операция, но не сейчас, а когда — не уточнили. Назначили медикаментозное лечение, велели повторно приехать через три месяца. Врачи нам объяснили, что есть два способа устранить порок — реконструировать клапан из собственных тканей или заменить его протезом (сделать пластику). Но в нашем случае реконструкцию клапана признали невозможной. А протез нужно будет менять по мере роста ребенка. И это каждый раз операция на открытом сердце и общий наркоз. "Поэтому — так нам говорили московские специалисты,— с имплантацией протеза лучше подождать".
А состояние девочки постепенно ухудшалось...
Во время очередного обследования, когда ей исполнился год и восемь месяцев, врачи вдруг сказали, что теперь оперировать нужно срочно. Было это в октябре 2013 года. Но когда через неделю, собрав все необходимые документы, родители привезли девочку в Москву, операцию отменили. Объяснять свои действия или бездействие пациентам и их родственникам у наших врачей не очень-то принято. Родителям Киры все же удалось узнать, что сейчас "сделать пластику" действительно невозможно. И никаких гарантий, что через год ситуация поменяется... Она и не поменялась, операцию так и не сделали.
Сейчас Кире три года. При нормальном росте она весит всего двенадцать килограммов. Малейшая физическая нагрузка вызывает одышку, синюшность над верхней губой; синеют и ногти. Кира быстро устает, часто простужается, кашляет.
— Очень просится в садик,— рассказывает Карина,— каждый день буквально. Но ей нельзя. Играть в подвижные игры надо очень осторожно — малейшая перегрузка может закончиться плохо. Все время слежу за ней, в университете взяла академ... Многие здоровые дети садик ненавидят просто, а Кира мечтает о нем как о чуде.
После нескольких отмененных операций Карина стала искать в интернете информацию о возможностях лечения дочери — надеялась, что такая возможность все же есть. Выяснила, что успешно операции на клапанах проводят в Немецком кардиологическом центре. Отправила документы Киры в Берлин. И тут судьба впервые улыбнулась: немецкие специалисты дали обнадеживающий ответ, но для полной уверенности девочку пригласили на обследование.
Собрав деньги, Бондаревы в сентябре 2014 года поехали в Германию. Там российский диагноз подтвердили, но операцию по реконструкции клапана сочли возможной. Более того, заявили, что оперировать следует в течение года, иначе могут начаться серьезные осложнения.
Преградой стало отсутствие денег.
— С мужем мы в разводе,— признается Карина,— но отношения нормальные, Киру он навещает, дает на жизнь три тысячи... Зарплаты у нас здесь небольшие.
Живут Карина, Кира и ее бабушка-пенсионерка в двухкомнатной малосемейке. Кира в свои три года тоже на пенсии. Но как ей хочется стать такой же, как сверстники — бегающие, катающиеся с горки, визжащие от радости! Как хочется, чтобы ей починили сердце.
Тогда она одолеет судьбу и пойдет наконец в садик.