Кипрским, хотя не то что Кипром управлять, но лаже и вина кипрского
потреблять не мог по своему имущественному положению".
В. С. Соловьев. "Три разговора".
Конфликт, ознаменовавший открытие III внеочередного Съезда народных
депутатов России, заканчивался вечером 28 марта тихой капитуляцией центра
перед Россией.
27 марта Кабинет министров при президенте Союза ССР играл на banque:
вопреки конституции он фактически объявил столицу России (по
совместительству - и Союза ССР) на осадном положении. И проиграл.
Конвульсивное поведение центра (массированное нагнетание страха и
последующее стремительное отступление) склоняет наблюдателей к мысли, что
партийно-правительственное руководство СССР стремительно утрачивает
реальные правомочия, отчего исход российского Съезда уже не так важен. Союз
ССР превращается в образование чисто формальное, а пост президента СССР из
должности - в титул.
Это делает Ельцина единственным реальным правителем вновь возникшей
политической реальности - России - безотносительно к съездовским маневрам
коммунистической оппозиции, политическое бытие которой намертво завязано на
делающийся призрачным Союз ССР.
Проблемы, поставленные исчезновением Союза ССР из политической реальности,
анализирует парламентский обозреватель "Ъ" МАКСИМ СОКОЛОВ.
"Вы ушли, как говорится, в мир иной..."
Финалы исторических драм порой бывают весьма анекдотичны.
Жалоба 29 народных депутатов РСФСР, обращенная к президенту СССР (они
просили оградить их от москвичей), нашла отклик: 27 марта премьер Павлов de
facto ввел в Москве осадное положение и обратился к народу со словами:
"Неужели мы ввергнем народ в пучину непредсказуемых бед?" В город были
введены войска, намеченная демократами манифестация в поддержку Ельцина -
запрещена.
Открывшийся 28 марта Съезд народных депутатов РСФСР в 10.52 был поставлен
перед жестким выбором. Или статистами делаются все 911 депутатов Съезда во
главе с Ельциным, или символическими фигурами делаются соседи по Кремлю -
Горбачев, Павлов, Лукьянов, ВС СССР и. т. д.
532 голосами Съезд отменил постановление союзного кабинета.
Переговоры Хасбулатова с Горбачевым об отмене осадного положения привели к
тому, что Съезд прервал работу до 10.00 29 марта - момента, когда войска по
договоренности должны были быть убраны.
Но уже вечером 28 марта стало ясно, что российский Съезд не просто принял
постановление: он фактически отменил решение Кабинета министров при
президенте СССР. Манифестации состоялись, а максимальной уступкой, которую
Россия сделала центру, было разрешение сохранить лицо - любезность, вполне
допускаемая законами и обычаями войны.
Военный человек полковник Алкснис понимал это лучше других: 28 марта он
заявил ВС СССР, что если уступить сегодня, то манифестанты "через неделю
будут сидеть в этом зале, нечто подобное уже было в ГДР".
29 марта двадцать девять "Коммунистов России" были спасены президентом
СССР. Цена спасения, однако, оказалась крайне высокой.
За день до демонстрации, выступая по телевидению, Михаил Горбачев сказал:
"Если случится насилие - это будет моя политическая смерть". Насилия, слава
Богу, не случилось, не случилось и политической смерти. Вместо нее
наступила клиническая смерть на политической арене. С 29 марта центр начал
загробное существование, суть которого предельно проста и сводится к
отсутствию сколько-нибудь серьезных политических возможностей влиять на
реальную действительность.
Наблюдатели особенно отмечают тот факт, что в течение суток после событий
президент не выступил с объяснением или своей версией происшедшего.
"За каким чертом понесло его на эту галеру?"
На первый взгляд, решение Горбачева о вводе войск в Москву, которое трудно
расценить иначе как политический подарок Ельцину, представляется откровенно
странным.
Насколько известно, и сами "демороссы" не могут прийти к единообразному
объяснению происшедшего. На ровном месте (собралось-то два с половиной
"демократа", высказали десять разных мнений и решили произвести очередную
манифестацию) вводить осадное положение, рискуя последним и очень сильным
козырем - армией.
Видимо, отчасти правы те, кто видит во всем этом истерику отчаяния.
Воображение политиков центра и в самом деле сейчас населяется
фантастическими образами. Павлов разоблачает "заговор банкиров". Пуго,
докладывая 29 марта ВС о событиях минувшего дня, рассказывает о толпе
молодых людей на Пушкинской площади, опьяненных наркотиками - словно по
сумгаитским сводкам 1988 года.
Но дело, по всей видимости, еще и в другом.
Ельцин победил на российском референдуме, успешно вторгся в святая святых
центра - военно-промышленный комплекс, а переманивание Россией на свою
сторону предприятий союзного подчинения приобрело необратимый 1 характер.
Центр не мог не дать отпор - иначе он бы не был центром, но давать-то отпор
было уже почти нечем: все прежние методы борьбы с непокорными республиками
(денежная система, фондирование, внешняя торговля, даже военная сила) уже
были отработаны и. в общем, не дали результатов.
Уже довольно давно главным тактическим приемом Горбачева стал фланговый
удар: отвлечь внимание противника ударом в нежданном месте, где победа
нужна не сама по себе, но как предмет будущей торговли. Так, Литва
потеряна, но захваченный вильнюсский телецентр и буйствующий ОМОН нужны,
чтобы успешнее торговаться с Ландсбергисом. Но всякая торговля
пространством для покупки времени рано или поздно кончается - когда все
наличное пространство уже сторговано.
Логика борьбы до последнего приказывала отработать напоследок последний
ресурс центра: нанести удар по единственному остававшемуся предмету будущей
торговли - по Москве. И с использованием единственного оставшегося
реального рычага власти - армии и КГБ.
Не будь на то Господия воля, не отдали б Москвы
Трудно сказать, на что рассчитывал центр. В принципе не исключено, что
небольшие беспорядки считались допустимым злом - в видах разоблачения "так
называемых демократов".
Вряд ли случайно Лукьянов днем 28 марта трижды рассказывал ВС СССР о якобы
засевших в московском Доме кино 600 боевиках "Демроссии", готовых "к
определенным действиям", а Пуго намекал на "другие цели" обитателей Дома
кино: если бы произошла кровавая стычка, ex post facto можно было бы
разоблачить заранее заявленный "заговор демократов".
Но вышло нечто совсем иное.
28 марта к 17.00 пехота и конница перекрыли все подходы к центру Москвы.
Улицы были перегорожены тяжелыми грузовиками, хлебовозами, бензовозами и
даже, как говорят, понтоновозами.
Результат определяется словом: "кабак".
Войска и демонстранты . Мирно соседствовали друг с другом. Местами доходило
до странного. Рассказывают, что возле ЦУМа компания джазистов исполняла
регтайм. А собравшиеся вокруг ОМОНовцы наслаждались музыкой, поедая
мороженое.
Офицеры и нижние чины, кажется, и сами не вполне понимали, какая нужда
заставила выставить их на улицу. Курсанты военно-воздушного училища на
вопрос корреспондента "Ъ": "Что вы здесь делаете?" мрачно отвечали:
"Летаем".
Анекдоты про Горбачева и Павлова равно веселили и манифестантов, и войско.
В целом все было очевидно. Солдаты охраняли не порядок и не мирных
обывателей. Солдаты охраняли от горожан, собственно, президента,
остававшегося в пустом круге Садового кольца. Неудобно получилось...
По словам бюллетеня пресс-центра Съезда народных депутатов РСФСР,
"премьер-министр В. Павлов в напряженнейший момент сказался больным. Его
обязанности исполняет В. Догужиев". Запланированный на пятницу визит в
Москву польского премьера Яна-Кшиштофа Белецкого сорвался, причем, по
сведениям, исходящим от польской стороны, при попытках связаться с Павловым
поляки получили в правительственных кругах странный ответ: "Что вы о
Павлове, неизвестно, кто будет премьером на той неделе".
ВС СССР стремительно разлагался еще с утра 28-го - по словам очевидцев, его
депутаты зачастили в Большой Кремлевский Дворец, рекомендуя себя лучшими
посредниками между Горбачевым и Ельциным, отборные же войска стали
дозревать к вечеру.
"Все прошло очень мило...", - так охарактеризовал демонстрацию нашему
корреспонденту один из ее участников.
Жизнь после смерти
По большинству оценок, 28 марта центр вообще и президент в частности, вне
всякого сомнения, не потерпели безоговорочного поражения. Весьма вероятно,
что центру предстоит еще долгая загробная политическая жизнь. Будут,
вероятнее всего, и девять, и сорок дней. Очевидно, однако, что центральная
власть более не располагает действенными методами влияния на ситуацию, не
говоря уже об управлении ею.
Референдум стал своего рода прецедентом в истории страны. Впервые
политический конфликт претендентов на государственную власть решался, пусть
со всеми оговорками, не в кулуарах Кремля, а в избирательных участках. С
этого момента схема конфликта Россия - центр принципиально изменилась
постольку, поскольку окончательное решение теперь будет приниматься на
местах. Какое именно подчинение, российское или союзное, выберут
предприятия? Кому в начале апреля они заплатят налоги? И - самое главное -
если парламент Союза и парламент России в очередной раз примут
принципиально разные решения, кому они будут подчиняться?
С этой точки зрения 28 марта центр прошел критическую отметку.
На этом фоне не так уж интересно, что сильная антиельцинская оппозиция на
Съезде народных депутатов РСФСР продолжает действовать:
29 марта ей удалось провести ряд решений - в частности, заблокировать
обсуждение вопроса о российском президентстве.
По преобладающему большинству оценок, не вызывает сомнений тот факт, что
после происшедших событий Ельцин не будет отстранен от должности, как
рассчитывали его оппоненты.
Частные же успехи "Коммунистов России" никак не мешают Ельцину усиливаться
на глазах. Его вес возрастает автоматически по очень простой причине: не
потому, что он делается сильнее соперника, а потому, что соперник слабеет
на глазах. Нетрудно предположить, что центру скоро просто нечем будет
защитить грозные Указы последнего полугодия, если, скажем, российское
правительство с ними "просто не согласится".
Центр более не может всерьез помешать России занять именно ту непробиваемую
позицию, которую уже заняли власти таких республик, как Украина или
Белоруссия, изначально обладавших собственной структурой власти: если
сочтем нужным - согласимся, если нет - значит нет.
Последняя победа коммунистов (введение поста президента России до мая,
скорее всего, будет заблокировано) делается мало актуальной: то
обстоятельство, что Горбачев будет и впредь называться президентом СССР, а
Ельцин не сразу назовется президентом России, есть лишь вопрос условного
титулования.
Более важно, что 28 марта цепочка военных грузовиков четко обозначила
границы владений Горбачева - Бульварное кольцо г. Москвы.
---