Вчера в Кремле состоялся саммит Россия--Евросоюз. Жесткий разговор о волнующих Запад гуманитарных вопросах все-таки не стал препятствием для обсуждения конкретных проблем взаимовыгодного сотрудничества.
Саммиты Россия--ЕС проводятся каждые полгода: весной — в России, осенью — в стране--председателе ЕС. Вчерашний саммит уже седьмой по счету. Его можно было бы и не заметить, если бы председателем ЕС в первой половине этого года не была Швеция. Эта страна стала председателем впервые и приложила максимум усилий, чтобы ее председательство запомнилось. Особенно в том, что касается российского направления в рамках программы ЕС "Северное измерение".
Для России, впрочем, столь пристальное внимание со стороны председателя Евросоюза сулит не только выгоды. С одной стороны, оно позволяет активнее решать проблемы торгово-экономического сотрудничества, с другой — чревато постоянным муссированием неприятных для российского руководства тем (Чечня, права человека, свобода СМИ).
Нечто подобное произошло и на этот раз. Правда, президент России Владимир Путин сделал упреждающий ход и до начала пленарного заседания в Кремле провел двустороннюю встречу с премьером Швеции Йораном Перссоном (Goran Persson), на которой обсудил подготовку намеченного на осень государственного визита шведской королевской четы в Россию, передачу Швеции лютеранского храма в Санкт-Петербурге, торжества по случаю 300-летия "Северной столицы" и даже недавний визит господина Перссона на Корейский полуостров.
Но когда собрались все основные участники саммита, представляющие Евросоюз — а помимо господина Перссона, это председатель Еврокомиссии Романо Проди (Romano Prodi) и глава дипломатии ЕС Хавьер Солана (Javier Solana), разговор принял не столь благостный характер. Премьер Швеции, в унисон со своими коллегами, завел разговор все о тех же любимых Западом гуманитарных проблемах.
Еще утром, за час до начала пленарного заседания, глава Еврокомиссии Проди в беседе с журналистами в качестве основных тем выделил именно ситуацию в Чечне и проблему свободы слова. При этом, к удивлению многих, пояснил, что ЕС "поднимает вопрос о СМИ потому, что вы (российские журналисты.— Ъ) его поднимаете". Кроме того, как заявил господин Проди, "нас постоянно подталкивают (кто именно, он не пояснил.— Ъ), чтобы мы его поднимали".
Впрочем, итоговое заявление продемонстрировало полное единство взглядов России и ЕС на эту проблему. В нем отмечается, что "продолжающееся развитие независимых СМИ — краеугольный камень демократических обществ", а "свобода печати и плюрализм в СМИ являются важнейшими демократическими принципами и базовыми ценностями для подлинного партнерства России и ЕС".
Так что жесткая риторика по гуманитарным проблемам не помешала заняться и реальными делами. А среди них — такие серьезные, как грядущий перевод всех расчетов между Россией и ЕС на евро (сейчас они ведутся в долларах), вступление России в ВТО, сотрудничество в области энергетики, увеличение товарооборота (после расширения ЕС на его долю будет приходиться до 50% внешней торговли России), перспективы западных инвестиций в Россию, экология и ядерная безопасность (в частности, ликвидация ядерных отходов).
Разумеется, в деталях обсудить все эти проблемы у участников не было возможности, хотя они и заседали почти на час дольше первоначально отведенных на саммит трех с половиной часов (из них полтора часа пришлись на обед). Но главная работа ведется все-таки не на встречах глав государств и правительств, а в рабочих группах. И теперь слово за Россией: чтобы добиться реального прорыва в практических делах сотрудничества с ЕС, ей необходимо в кратчайшие сроки создать для него такую правовую основу, которая не отпугивала бы западных партнеров.
БОРИС Ъ-ВОЛХОНСКИЙ