Вчера Генпрокуратура России объявила, что будет добиваться от властей Франции выдачи главы группы МИКОМ Михаила Живило на основании нового обвинения, которое было выдвинуто против него. В свою очередь, адвокат бизнесмена АРИЭЛЬ ГАСКОН-РЕТОРЕ в интервью корреспонденту Ъ ВЛАДИМИРУ Ъ-МИРОНЕНКО высказала уверенность в том, что к вопросу о выдаче французский суд не вернется.
— Вы знаете о том, что Генпрокуратура собирается изменить статью обвинения в деле вашего клиента и в связи с этим опять потребовать его экстрадиции?
— Об этом мне ничего не известно, хотя можно было предположить, что ваша Генпрокуратура еще раз попытается добиться экстрадиции.
— На этот раз речь идет о другой, более тяжкой статье, карающей за посягательство на жизнь государственного должностного лица.
— Они больше ничего не смогут сделать. Во Франции по этому делу было вынесено окончательное решение. В общем, раньше надо было беспокоиться — теперь уже поздно.
— В нашей прокуратуре об этом, видимо, не знают. Они полагают, что в экстрадиции было отказано просто потому, что во Франции за приготовление к убийству не наказывают.
— Это неверно. Во французском праве есть законы, предусматривающие наказание и за попытку совершить убийство, и за приготовление к нему. Но нет возможности для прокуратуры изменить обвинение, чтобы вновь потребовать выдачи обвиняемого по одному и тому же делу. Повторная апелляция со стороны российских властей уже невозможна. Решение французского суда окончательное и обжалованию не подлежит.
— Но российская прокуратура выделяет дело Михаила Живило в отдельное производство...
— Это восхитительно. Прокуратура по ходу дела меняет обстоятельства, при которых якобы могло произойти это убийство. По одной статье преступление не доказано, теперь они хотят доказать, что оно было по другой статье Уголовного кодекса? Вся их аргументация строилась на том, что Живило что-то сказал Александру Тихонову, а тот передал его слова своему брату Виктору и т. д. и т. п. Это не сработало. Если они теперь скажут, что все было не так, а иначе, то это будет совсем несерьезно.
— Представители Генпрокуратуры говорят, что в деле имеется видеокассета, запись на которой доказывает виновность господина Живило. О ней упоминал в одном из интервью и Александр Тихонов, правда, эту кассету ему не показали.
— О кассете мне ничего не известно. Но действия российской прокуратуры меня не удивляют, и шансов у нее нет. Как бы ни звучала статья Уголовного кодекса, требующая экстрадиции Живило по делу о якобы совершенной попытке покушения на губернатора Тулеева, экстрадиции не будет. Французский суд вынес решение не о том, что Живило не совершал каких-то правонарушений в России,— это за пределами его компетенции. Суд пришел к выводу, что факты, изложенные российской прокуратурой, по французскому праву не могут быть квалифицированы как попытка совершения убийства. Отсутствие в этих фактах состава преступления в соответствии с французским правом, а не отсутствие самой статьи в уголовном кодексе Франции послужило основной причиной отказа в экстрадиции. Понятно, что Живило в покое не оставят, но к вопросу о выдаче французский суд возвращаться больше не будет.
— Вы уже подали просьбу о предоставлении Живило убежища во Франции?
— Мы подали одновременно две просьбы. Одну о территориальном убежище, другую — о политическом, мотивируя ее тем, что в России жизнь Михаила Живило окажется под угрозой, исходящей не от правительства России, а от иных властей. Таким образом, в ожидании решения о предоставлении убежища мой клиент получил легальный статус для своего пребывания во Франции. Решение будет принято через три-четыре месяца лично министром внутренних дел Франции.