Город близоруких
Лиза Биргер о книге Патрика Модиано «Катрин Карамболь» и других книжных новинках для детей
На обложке детской книги Патрика Модиано стоит маркировка "6+" и рекомендация "для младшего школьного возраста". А по иллюстрации, нарисованной Жан-Жаком Семпе, можно предположить, что герой книги — очередной малыш Николя, только в юбке. Но на самом деле тут совсем нет той хулиганской, анархистской природы детства, которую обычно воспевают французские детские писатели. Если не считать того, что герой и рассказчик здесь — маленькая девочка, перед нами тот же самый взрослый Модиано, за открытие которого мы так безмерно благодарны Нобелевской премии по литературе.
Все свои книги Модиано пишет о прошлом. Точнее, о некотором моменте или сюжете, к которому сводится вся жизнь героев. Они переживают его вновь и вновь, не в силах постигнуть до конца, выбраться из ловушки памяти, бродят по тем же улицам, не находя домов, в которых были вчера. Эта странность, призрачность мира становится тем более осязаемой, когда по нему ходит маленький ребенок, причем ходит в своей памяти — книга рассказывает о нескольких годах, которые Катрин проводит вместе с отцом в Париже, прежде чем эмигрировать к маме-балерине в Америку. Этот мир никогда не будет до конца разгадан, в нем все всегда будет оказываться не тем, что есть на самом деле — так, русская учительница балета, у которой занимается Катрин, на деле оказывается изображающей русский акцент француженкой, а обожаемый ею отец — веселым махинатором, но все это правда, которую маленькая Катрин, может, и знает — но не видит.
Факт всегда отступает у Модиано перед важностью самого переживания. Правда не имеет значения — и близорукие Катрин и ее отец символически подчеркивают это, снимая очки, когда хотят отгородиться от реальности. Катрин и балетом начинает заниматься именно потому, что во время занятий нужно снимать очки, и тогда возникает новый мир, "самый призрачный, туманный и мягкий". Стоит надеть очки, как волшебство пропадает, но резкость далекого, призрачного детского мира, в который уже взрослая Катрин заглядывает 30 лет спустя, уже не навести никакой оптикой. Чем дальше отстоит наблюдатель, тем прекраснее наблюдаемое.
Слово "прекрасный" здесь ключевое, именно внутренняя красота этого воспоминания и делает книгу Модиано детской. И обычная для него декларированная невозможность настоящего — ведь все всегда происходило и происходит в прошлом — здесь не вызывает тревоги. Потому что ребенок узнает в "Катрин Карамболь" как раз свое "здесь и сейчас". И мир настоящего, волшебный в своей непонятности. И главное, подтверждение тому, что этот мир тоже будет существовать всегда, никогда по-настоящему не закончится: "Так что маленькая девочка по имени Катрин Карамболь всегда будет гулять с папой по улицам Десятого округа".
Патрик Модиано. Катрин Карамболь. М.: АСТ, 2015
"Около музыки"
Нина Дашевская
Дебютный сборник рассказов скрипачки Нины Дашевской выходит уже титулованным — право на публикацию книга получила, заняв первое место в конкурсе "Новая детская книга", которое устраивает издательство "Росмэн", а уже затем триумфально выиграла еще один конкурс "Книгуру". На фоне всего, что происходит сегодня с детской литературой, книга Дашевской действительно кажется глотком чистого воздуха. Пусть, как и многие другие, даже очень хорошие детские авторы, Дашевская все никак не может выбраться из советского прошлого: дети здесь ходят в походы, поют у костра, живут в коммуналках, как будто бы никогда не слышали об интернете, да и мобильные телефоны работают через раз. Но если даже время здесь и ненастоящее, то дети — самые настоящие. Все они подростки, так или иначе переживающие главную детскую трагедию — трагедию одиночества. И в каждом рассказе Нина Дашевская показывает чудо избавления от этого одиночества: ее угловатые, замкнутые в своем мире подростки раз за разом встречают тех, кто помогает им перестать быть просто "машиной по поглощению пельменей". Так тихоня оказывается чудной певицей, а страшненький, похожий на тролля, Панкратьев — будущим режиссером, вынашивающим идеи собственных сценариев. Именно придуманный им образ дыры в стене, через которую люди могут подержаться за руки, не видя лиц друг друга, и становится метафорой всего рассказа — даже случайная встреча может оказаться здесь спасительной. А классическая музыка неизменно присутствует здесь фоном и, пусть она не выходит на первый план, все равно играет важную роль — как и героям этого рассказа, ей важнее всего быть услышанной.
Росмэн
"Эволюция Кэлпурнии Тейт"
Жаклин Келли
Книга, получившая в 2010 году награду Ньюбери как лучшее произведение для подростков — награду, которую американские библиотекари чаще вручают за политику, чем просто за художественные достоинства. И действительно, Кэлпурнии Тейт обязательно должно найтись место на наших полках уже хотя бы за общественные заслуги. Героиня — почти двенадцатилетняя девочка, которая тянется к знаниям. Дело происходит в Америке конца XIX века. И если ее мать и школа считают, что книги нужны, чтобы держать их на голове, исправляя осанку, неожиданным заступником Кэлпурнии становится дедушка, доморощенный ученый, изучающий виды горошка и пытающийся добыть самогон из орехов пекан. Он дает ей читать "Происхождение видов" и учит вести журнал наблюдений, открывая живую жизнь природы. "Эволюция Кэлпурнии Тейт", конечно, не столько книга об удивлениях, поджидающих нас со всех сторон, сколько о том, как трудно удивляться, когда все от тебя ждут только безупречных реверансов. Это история о прошлом, которое с надеждой смотрит в будущее — в конце концов тут наступает XX век и можно поверить, что скоро все будет иначе.
Самокат
"Палитра слов"
Сборник стихов современных русских поэтов для детей составлен и проиллюстрирован в Америке — грустно, что ничего подобного не существует до сих пор в России. Здесь под одной обложкой объединены восьмистишные колыбельные Веры Павловой, азбучные картинки Марии Степановой, шутливые двустишия Германа Лукомникова ("я поймал себя на том, что является хвостом"), почти нерифмованные истории Федора Сваровского, уличные рисунки в стихах Павла Гольдина и другие, не менее значительные имена. На самом деле, чем дальше от собственно попытки изображать "детское", тем больше это сборнику на пользу — он прежде всего воспевает почти забытую способность поэзии говорить со всеми одновременно, об одном. Но, с другой стороны, именно очевидное даже на таком маленьком клочке пространства разнообразие интонаций и поэтических стилей выделяет этот сборник, делая чем-то вроде миниатюрной современной хрестоматии. Разве что нарочито артовые коллажные иллюстрации Юлии Думовой, прекрасные сами по себе, не очень подходят этой книге, поскольку слишком подчеркивают ее маргинальность. Тут уместнее были бы иллюстрации, которые вслед за текстом демонстрировали бы читателю богатство возможностей поэтического разговора: он может быть дуракавалянием, шуткой, лирическим наблюдением, но там, где поэзия свободна, она неизбежно раздвигает границы времени и пространства.
Издательство студии дизайна "ТЯП-ЛЯП production"