Интервью балет
Фото: Luca Bruno, AP
Испанский танцор Хоакин Кортес начал мировое турне "Цыган", в рамках которого 6 апреля выступит в московском зале Crocus City Hall, а 8 апреля — в петербургском БЗК. БОРИС БАРАБАНОВ встретился с ХОАКИНОМ КОРТЕСОМ в Мадриде, чтобы расспросить об этой программе и выслушать его мнение по важным вопросам цыганской жизни.
— Ваших поклонников в России очень интересует ваше новое шоу. Расскажите о нем, пожалуйста.
— Это мировой тур, мы выступаем во многих странах. Новая программа называется "Цыган". В ней работают 16 музыкантов и 8 танцовщиц, свободно чувствующих себя в любых направлениях танца. Всего вместе с техническим персоналом в турне 35-40 человек.
— Многие российские зрители интересуются, сколько времени вы танцуете в этом шоу, потому что в предыдущей программе слишком много внимания было уделено вашим партнерам.
— Я хочу поблагодарить людей за то, что хотят посмотреть именно на меня. Но приглашенные танцоры — это очень важно. Иногда мне нужно передохнуть, переодеться. Если шоу рассчитано на два часа, то я на сцене не менее часа. Но я очень много импровизирую в зависимости от того, как меня принимает публика, как я ее чувствую. Иногда шоу превращается в два с половиной часа, и я танцую больше.
— Есть ли какая-то история, которая объединяет все танцевальные номера этого шоу?
— Это несколько историй, переплетенных вместе, такое большое путешествие, которое очень тесно связано с моей биографией. Но не стоит искать в этом шоу разные этапы моего творчества. Скорее это цыганская жизнь, переданная языком танца.
— Интересно было бы узнать, насколько тесно вы сейчас связаны с цыганским сообществом, участвуете ли в его жизни.
— В течение своей карьеры я всегда поддерживал цыган. Я всегда пытался использовать свое присутствие в СМИ, чтобы примирить мир цыган с обычным миром, чтобы бороться с предрассудками. Мне самому не доводилось с ними сталкиваться. На своем примере я показал, что любой цыган, если он хочет чего-то добиться, может выйти даже на интернациональный уровень. Многое зависит от собственного уровня культуры цыгана. Для меня с самого начала было характерно открытое мышление. Я со всеми общался свободно, принимал все культуры. И ко мне отношение было такое же. Сейчас очень много образованных цыган, заканчивающих вузы. Это не те цыгане, которые бродят по улицам, хотя, разумеется, есть и такие. Но это уже вопрос не национальностей, а культурных каст. Плохие люди есть в любой нации. У меня есть свой фонд — фонд "Цыган" Хоакина Кортеса. Я также был избран Европейским союзом культурным послом цыган в Европарламенте, эту должность также называют "всемирным цыганом". Но на данном этапе у меня мало времени, ведь я занят сразу в нескольких проектах, в том числе телевизионных. А последние два года я больше времени посвящал своей семье, своей личной жизни. У меня умерла мать, с которой я был очень близок. Я стал меньше выступать, сильно переживал эту утрату. Вернуться к своим социальным проектам я планирую к следующему году.
— Можете ли вы вспомнить самую маленькую аудиторию, перед которой вы выступали, и самую большую?
— Я избалован зрительским вниманием. Я танцую всегда в больших залах, на стадионах, на аренах для корриды. У меня практически не было "этапа маленьких клубов", я перепрыгнул этот период, который был в биографии каждого из танцоров фламенко. Может быть, было такое в глубокой молодости, но я даже и не помню. Но если бы мне довелось выступать в зале на 50 человек, я бы танцевал свою двухчасовую программу так же, как и для 100 тысяч.
— Наверное, в юности у вас были серьезные продюсеры или покровители, которые помогли так быстро взлететь?
— Я мечтал бы, чтобы кто-то мне помогал в начале. Но такого человека не было. В 19 лет, уйдя из труппы Национального балета Испании, в которой я танцевал ведущие роли на протяжении трех лет, я создал собственную танцевальную компанию. В 20 лет я собрал все свои деньги и уехал в Париж со своим первым спектаклем. Это было "брутальное" место. И если бы тогда все закончилось провалом, я бы все потерял.
— В своем танце вы сочетаете традиции и новую, современную хореографию. Случалось ли слышать обвинения в том, что вы нарушаете чистоту жанра?
— Я понимаю, что есть люди, которые принимают эксперимент в моем творчестве и готовы к нему, а есть те, кто не разделяет мою открытость. Моя звезда горит очень ярко, одни меня обожают, даже когда я ничего не делаю, другие вечно завидуют. Я начал танцевать в 12 лет и всегда был открыт различным культурам. Весь мир знает, что Хоакин Кортес — это смешение стилей! В моих спектаклях классический балет смешивается с разными стилями танца, а музыка звучит не только испанская, но и арабская, и джаз, и даже русская музыка. В 12 лет меня приглашали в Санкт-Петербург — в балетную школу имени Вагановой, к этому времени я был уже сложившимся танцором. Спустя годы я танцевал с Майей Плисецкой в Большом театре, и она высказывала уважение к моему творчеству: "Какая техника!" Для меня важно, что признанные звезды русского балета, такие как Плисецкая или Барышников, относятся ко мне как к равному себе. И это гораздо важнее всего остального.