Вчера президент России Владимир Путин в Ново-Огарево встретился с членами правительства и опросил их по разным поводам. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ, впрочем, считает, что на самом деле повод был один: члены правительства во главе с президентом демонстрировали, что никакие усилия извне не в состоянии сломить мощь единого, как никогда, государства.
Владимир Путин и члены правительства на вчерашней встрече дали понять, что их нельзя запугать ничем и что они могут запугать всем
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
В этот первоапрельский день состав министров, приехавших в Ново-Огарево, выглядел нешуточным. В полном составе были экономический и социальный блоки, вице-премьеры. В какой-то момент за столом появился глава администрации президента Сергей Иванов и синхронизировал коллег с текущим временем: он рассказал им пару историй (впрочем, достаточно тихо, чтобы не воодушевились журналисты), и после этого министры уже не должны были никому (и прежде всего самим себе) объяснять, что сегодня 1 апреля и что нужно смеяться — некоторые, как, например, Аркадий Дворкович, хохотали просто навзрыд.
Впрочем, это продолжалось недолго: в помещение вошел Дмитрий Медведев, и сразу за ним (так и хочется сказать — след в след) — Владимир Путин.
По словам президента, в этот день предстояло обсудить основные параметры социально-экономического развития страны и меры по повышению роста в 2016-2018 годах.
— Но прежде,— сказал Владимир Путин,— поговорим о некоторых вопросах, которые представляют общий интерес не только для правительства, но и для других структур (то есть, видимо, для журналистов.— А. К.).
И он дал слово главе Центробанка Эльвире Набиуллиной. Речь шла о создании Национальной системы платежных карт (НСПК).
Тема, конечно, нервная: после того как некоторые клиенты попавших под санкции банков за границей оказались вдруг без средств к существованию из-за того, что их карты были заблокированы, клиенты всех остальных банков теперь слишком хорошо помнят об этом.
Несколько месяцев назад Владимир Путин поручил создать национальную систему, которая позволила бы клиентам любых банков бесперебойно проводить операции по картам международных систем.
— Напомню, что их выпущено сейчас свыше 215 млн, и 90% операций по этим картам — это операции внутри России,— пояснила Эльвира Набиуллина.
Она рассказала президенту, что созданы собственная технологическая платформа и процессинговый центр, который теперь обрабатывает внутрироссийские операции по международным пластиковым картам.
Причем задействованы карты MasterCard всех банков, которые являются членами международных платежных систем (78 банков). Сбербанк ввиду своей огромности завершит переход на новый процессинг в первой половине апреля.
— Visa, свою очередь, совершит этот рывок в ближайший месяц... Может быть, месяцы,— добавила Эльвира Набиуллина, и это была более тревожная информация.
Хотя на самом деле очень мало сомнений в том, что так и будет: в конце концов, Visa сама заинтересована играть по новым правилам, а не проигрывать.
Впрочем, если будет политическое решение заблокировать сами эти карты, то никакой национальный процессинговый центр не поможет. Видимо, поэтому Эльвира Набиуллина рассказывала о том, что следующим уровнем обороны является выпуск национальной карты.
— По плану,— сказала она,— мы собираемся начать выпуск в конце этого года, в декабре этого года.
Честно говоря, я, когда это услышал, испытал чувство некоторой досады. В конце концов, деньги, как известно, любят тишину, как и их носители (в данном случае в виде пластиковых карт). Как хорошо: делали себе и делали без особого шума платформу, процессинг... И сделали. И уже чего-то можно не опасаться.
Но зато теперь известно, что мы на подходе к собственной карте и у тех, кто хотел бы заблокировать не только выдачу денег, но и чуть ли не всю финансовую систему с помощью остановки работы MasterCard и Visa для российских граждан, не так уж много времени. И они теперь должны это учитывать.
Они, конечно, и раньше знали (и "Ъ" регулярно пишет об этом), но вчерашнюю встречу в Ново-Огарево можно расценивать уже как публичный вызов.
Остается надеяться, что с той стороны его не примут.
— Все по плану, как вы сказали? — переспросил Владимир Путин Эльвиру Набиуллину.
— Да, все в графике,— подтвердила она.
— Хорошо,— констатировал президент.
Первому вице-премьеру правительства Игорю Шувалову Владимир Путин поручил рассказать о том, как идет подготовка к участию в капитале Азиатского банка инфраструктурных инвестиций. Игорь Шувалов, казалось, даже с увлечением рассказывал, как хорош этот банк, как можно и нужно развивать "экономический пояс Шелкового пути", как председатель КНР Си Цзиньпин в своем выступлении, которое неоднократно прерывалось бурными и продолжительными аплодисментами, "подчеркивал, что этот формат не противоречит либо не навязывает какое-либо сотрудничество, не ломает сложившиеся форматы, а призван, наоборот, придать дополнительную силу и возможность развиваться всем существующим интеграционным проектам".
Хотел Игорь Шувалов или нет, но выступления членов правительства уже складывались в некую единую картину. Рисуя ее, министры крупными мазками давали понять, что санкции или хотя бы их угроза влияют, конечно, на экономику России, но ведь заставляя ее меняться — в лучшую, конечно, сторону. То есть, значит, в сторону Азии.
И ничего, что в капитале банка поучаствуют некоторые западные страны: в конце концов, там они будут играть на нашем поле, а не на их, как они привыкли. И еще неизвестно, если что, кто кого санкционирует.
Министр финансов Антон Силуанов рассказал о подготовке к саммиту БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР) в июле этого года в Уфе. И тоже, конечно, лыко в строку — еще одна демонстрация вовлеченности России в мировую экономику, если можно так сказать. И здесь тоже состоится новый банк развития.
Антон Силуанов рассказал, что должен быть создан пул условных валютных резервов (конечно, других-то уже не осталось).
И он начал рассказывать про стратегию экономического сотрудничества стран БРИКС, но тут Владимира Путина осенила какая-то важнейшая мысль. Он даже как-то просветлел лицом, наклонился к Дмитрию Медведеву и что-то стал ему рассказывать. Но тот плохо слышал. Тогда Владимир Путин взял первую попавшуюся под руку бумажку и стал писать Дмитрию Медведеву записку.
Но тут Антон Силуанов некстати закончил. Президент обратил на это внимание. В конце концов, ему помешали.
Он кивнул Антону Силуанову и, хотя совершенно точно не слышал его последних фраз, произнес исчерпывающее:
— Да. Мы уже много раз обсуждали эту тему... Нужно активнее продвигать.
Он не стал уточнять, что именно нужно продвигать. Для этого надо было услышать как раз последние фразы. Как что продвигать? Все.
Это было, конечно, безошибочное замечание.
И Владимир Путин дал слово министру экономического развития господину Улюкаеву. Ничего странного, что с удивительной настойчивостью он называл его Алексеем Леонидовичем. Ничего в этом странного. В конце концов, господин Кудрин тоже присутствовал за этим столом. По крайней мере мысленно. По крайней мере в мыслях Владимира Путина.
— Алексей Леонидович, пару слов, пожалуйста, о поддержке реального сектора.
И когда Алексей Улюкаев заговорил, Владимир Путин с облегчением вернулся к записке для Дмитрия Медведева.
Между тем Алексей Улюкаев говорил о том, что народное хозяйство страны находится в гораздо более приличном состоянии, чем это можно было бы предположить (и даже чем это предполагало в своих прогнозах Министерство экономического развития... Но на этом Алексей Улюкаев не акцентировал).
То есть и он в этом смысле не испортил песни предыдущих солистов.
— Скажем,— рассказал он,— аналитики ожидали и мы ожидали снижения авиаперевозок на 20%. В реальности сокращение прошло на 10%, но больше на международные — 18%. При этом на внутренних перевозках даже рост у нас, 10-процентный!
Особенно впечатляющими оказались успехи в автомобилестроении:
— Несколько лучше оказалась ситуация в том же автомобилестроении. Ожидался спад спроса на 38%. А реальность — это спад на 33%! Причем по производству это только 23%!
Вот на этом я бы и закончил.