Объединение судов и упразднение Высшего арбитражного суда РФ проходило под флагом преодоления противоречий, возникавших в практике разных судебных систем. Однако проблемы, с которыми уже столкнулся Верховный суд РФ, заставляют усомниться в окончательности этой реформы.
Судебная система в России, возникшая в результате объединения судов, не выглядит уравновешенной
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
Предвестниками объединения судов стали глобальные споры о компетенции — в основном по административным и банкротным делам. Борьба за юрисдикцию по административным делам между Верховным судом РФ (ВС) и Высшем арбитражным судом РФ (ВАС) шла длительная и упорная. Изначально Арбитражный процессуальный кодекс (АПК), принятый в 2002 году, позволял оспаривать нормативные акты, нарушающие права предпринимателей, только в случае, если закон прямо относил оспаривание таких актов к компетенции арбитражного суда. В июле 2010 года в АПК внесли поправку: в ст. 29 АПК появился широкий перечень сфер, в которых все нормативные правовые акты подпадали под юрисдикцию арбитражных судов.
Председатель ВС Вячеслав Лебедев ответил продвижением самостоятельного административного судопроизводства. Глава ВС ссылался на ч. 2 ст. 118 Конституции РФ, указывающей, что "судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства". Кульминацией стало обсуждение административного судопроизводства на Всероссийском съезде судей РФ 18 декабря 2012 года: Вячеслава Лебедева поддержал президент Владимир Путин, призвавший в кратчайшие сроки принять Кодекс административного судопроизводства. А уже 30 декабря 2012 года была принята поправка к ст. 29 АПК, исключившая из компетенции арбитражных судов оспаривание основной массы нормативных правовых актов. Компетенцию сохранил только ВАС в отношении нормативных актов федеральных ведомств, но таких дел всегда были единицы.
Борьба за компетенцию перешла в сферу банкротства граждан. Первоначально предполагалось, что эти дела будут рассматривать арбитражные суды — соответствующий законопроект Госдума успела принять в первом чтении. Однако в конце марта 2013 года концепция изменилась: президент поручил отнести дела о банкротстве граждан к компетенции судов общей юрисдикции. ВС откликнулся моментально: проект изменений в Гражданский процессуальный кодекс пленум ВС одобрил уже 16 апреля 2013 года. В передаче банкротных дел судам общей юрисдикции эксперты увидели реальный шаг к объединению судов, в тот момент еще не объявленному.
Дальнейшая борьба велась уже в деталях. Например, в июле 2013 года в традиционном обзоре практики за полугодие ВС сказал, что арбитражные управляющие, участвующие в делах о банкротстве, должны оспаривать административные штрафы (предусмотрены за нарушения процедур) не в арбитражных судах, как было до этого, а в судах общей юрисдикции. Такой вывод ВС обосновал тем, что арбитражные управляющие не регистрируются как индивидуальные предприниматели, а выступают в качестве должностных лиц.
Противоречия в практике двух ветвей судебной власти были неизбежны. Обе юрисдикции зачастую применяли одни и те же законы — Гражданский кодекс, Кодекс об административных правонарушениях, Налоговый кодекс. Суды общей юрисдикции применяли их к обычным гражданам, арбитражные суды — к компаниям и индивидуальным предпринимателям. И далеко не всегда применяли одинаково. Подводя итоги прошлого года, председатель ВС 11 февраля сообщил, что в практике двух систем обнаружено 65 значительных расхождений.
Одним из дискуссионных стал вопрос о поручительстве, распространенном и в потребительском, и в коммерческом кредитовании. Пленум ВС в мае 2012 года в постановлении по наследованию сказал, что в случае смерти должника поручительство сохранится только с согласия поручителя. Позиция ВАС была иной: в постановлении пленума о поручительстве, принятом 12 июля 2012 года, определено, что смерть должника не прекращает поручительство.
Другим примером стала уступка банками прав требования к заемщикам. ВАС в обзоре практики от 30 октября 2007 года прямо сказал, что банк может уступить права по кредитному договору любому юридическому лицу. А пленум ВС 28 июня 2012 года принял постановление по вопросам защиты прав потребителей, в котором существенно ограничил деятельность коллекторских организаций. ВС запретил передавать им требования к гражданам-заемщикам, если только сам гражданин не дал согласие на передачу требования коллектору.
Реформирование судов неизбежно продолжится, возможно вопреки планам и пожеланиям
Споры вызвала и позиция главы ВС Вячеслава Лебедева, высказанная в феврале 2012 года, о необходимости признавать за гражданами право собственности на долю в строящихся домах (по сути, на квартиру, оплаченную в рамках долевого строительства). Арбитражные суды право собственности на объекты незавершенного строительства обычно не признавали. Проблемы возникали в делах о банкротстве застройщиков: отдельные граждане-дольщики успевали получить в суде общей юрисдикции решения о признании их собственниками недостроенных квартир, а арбитражные суды, рассматривающие дела о банкротстве, не знали, что делать с недостроенным домом и требованиями остальных кредиторов. После объединения судов, 16 февраля 2015 года коллегия по экономическим спорам ВС в прецедентном деле признала право собственности на квартиру в недостроенном доме, застройщик которого обанкротился.
Последний пример, наверное, можно считать прогрессом на пути к заветному единообразию практики. Ряд событий, однако, указывают, что преодолеть расхождения и противоречия одним объединением высших судов вряд ли удастся. Споры о компетенции продолжаются, и нынешние проблемы очень похожи на те, которые стали предвестниками реформы: в фокусе снова оказались административные, банкротные дела, дела с участием поручителей. Упразднение ВАС принципиально не изменило структуру судебной системы. И дело не только в том, что на местах остались арбитражные суды, а в том, что сам ВС разделен на коллегии с пересекающейся компетенцией.
В ВС, например, есть судебная коллегия по административным делам и судебная коллегия по экономическим спорам. В идеале все дела, связанные с применением Кодекса об административных правонарушениях (КоАП), должна рассматривать административная коллегия. Но возникает вопрос, как быть с налоговыми или антимонопольными делами, в которых неразрывно связаны экономический спор и административная ответственность?
Когда антимонопольная служба рассматривает дело о нарушении конкуренции, она выносит три акта — постановление о признании лица нарушителем, предписание об устранении нарушения и постановление о привлечении к ответственности на основании КоАП. Как правило, нарушитель обжалует в суде сразу три этих акта. Можно ли разделить дело "три в одном" между двумя коллегиями, борясь за чистоту практики применения КоАП? Вячеслав Лебедев недавно заявил, что все налоговые, антимонопольные, таможенные и иные административные споры, подведомственные арбитражным судам, рассматривает коллегия по экономическим спорам. Вместе с тем в конце прошлого года компетенция судов общей юрисдикции по административным делам расширилась: эти суды в любом случае будут рассматривать дела о нарушениях в сфере санитарно-эпидемиологического благополучия, охраны окружающей среды, безопасности дорожного движения и трудовых отношений.
В марте был подписан президентом Кодекс административного судопроизводства, 15 сентября он вступит в силу. Сфера действия этого Кодекса предельно широка: по нему будут рассматриваться споры, связанные с решениями органов власти, должностных лиц, решениями квалифколлегий судей, дела о нарушении избирательных прав, о компенсациях за судебную и исполнительскую волокиту. Очевидно, что положения Кодекса будут применять разные коллегии ВС, в том числе при рассмотрении семейных и социальных дел. О том, что административные дела станут серьезной проблемой, свидетельствуют готовящиеся постановления пленума ВС, о которых Вячеслав Лебедев рассказал в феврале. Разъяснения пленума коснутся в первую очередь особенностей рассмотрения дел об административных правонарушениях, налоговых и антимонопольных дел.
Не успел Вячеслав Лебедев подвести итоги 2014 года, как пленум ВС споткнулся о банкротство граждан. 3 марта пленум планировал обсудить законопроект, передающий эти дела арбитражным судам — так, как задумывалось первоначально. Но накануне заседания пленума законопроект был снят с повестки дня, и дальнейшие перспективы проекта неизвестны. По сути, снова возник давний спор о компетенции, разрешить который пока не удается. После 1 июля, когда закон о банкротстве вступит в силу, проблема компетенции неизбежно осложнится. Закон обсуждала недавно комиссия по законодательству о финансовых рынках Ассоциации юристов России. Эксперты, в частности, не нашли ответа на вопрос, кто будет рассматривать дела, если одновременно будет банкротиться и компания, и ее владелец (физическое лицо), выступавший поручителем по долгам компании. Эксперты лишь высказали пожелание законодательно урегулировать процесс банкротства группы лиц.
Поручительства владельцев бизнеса по корпоративным долгам тоже стали предметом спора о компетенции судов. Юридическая особенность в том, что владельцы бизнеса, как правило, не имеют статуса индивидуальных предпринимателей и формально не подпадают под юрисдикцию арбитражных судов. Тем не менее в апреле 2010 года президиум ВАС рассмотрел дело, связанное с поручительством бизнесмена Шалвы Чигиринского по долгам кипрской компании и наложением ареста на московскую квартиру в Романовом переулке. ВАС тогда посчитал, что дела о корпоративных поручительствах имеют экономический характер и должны рассматриваться в арбитражных судах.
Сейчас ВС эту позицию исправляет. В первом же обзоре практики по экономическим спорам, опубликованном в конце декабря 2014 года, ВС прямо сказал, что споры с участием граждан, не имеющих статуса индивидуальных предпринимателей, должен рассматривать суд общей юрисдикции даже в случае, если спор имеет экономический характер.
В следующем обзоре, опубликованном в марте, ВС пошел дальше и расширил компетенцию судов общей юрисдикции еще сильнее. ВС сказал, что в случае, когда требование о взыскании долга предъявлено одновременно к компании и к ее поручителю--физическому лицу, дело в полном объеме должен рассматривать суд общей юрисдикции. Арбитражные суды должны будут прекращать производство по таким делам.
Это означает, что однотипные по сути дела о взыскании долгов с компаний будут рассматривать и арбитражные суды, и суды общей юрисдикции (при наличии поручителя--физического лица). В ВС такие дела будут попадать, соответственно, в экономическую и гражданскую коллегии, каждая из которых будет самостоятельно формировать практику. И это лишь один пример. Проблемы ожидаются, например, в делах о наследовании долей в компаниях: если речь идет о выплате наследнику стоимости доли, то решать спор будет суд общей юрисдикции, однако наследование доли может повлечь корпоративный спор (например, о допуске к участию в управлении компанией), а это уже экономическая сфера.
Судебная система, возникшая в результате реформы, не выглядит стройной и устойчивой. По сути, на месте упраздненного ВАС оказалась коллегия по экономическим спорам ВС. В пользу достижения заветного единообразия практики говорит лишь то, что коллегиям одного Верховного суда проще согласовывать позиции, чем двум высшим судам, независимым друг от друга. Решающую роль в таких согласованиях, однако, будут играть руководители суда и административный ресурс, а не системность в правовых подходах.
Реформирование судов неизбежно продолжится — возможно, даже вопреки планам и пожеланиям. На крупномасштабную реформу, конечно, сейчас нет ни материальных ресурсов, ни человеческого потенциала — подбор кадров оказался мучительно сложным даже для нового Верховного суда. В таких условиях целиком объединить арбитражные суды и суды общей юрисдикции, скорее всего, невозможно. И вряд ли оправданно: "пограничные" категории дел и разные судебные коллегии, которые традиционно создавались в советских и российских судах, все равно останутся.
Новая судебная реформа, скорее всего, будет медленной, но значительно более глубокой. Если объединение судов означало лишь формальное "отрубание" одной головы, то теперь предстоит затронуть основу системы. Изменения неизбежно коснутся структуры и ВС, и судов нижестоящих инстанций: современное законодательство и категории дел потребуют иных подходов к специализации судей. Коллегии ВС придется либо укрупнять, либо, наоборот, разделить на узкоспециализированные, отвечающие не за применение одного кодекса (например, КоАП), а за дела определенных категорий. Соответственно, изменится и структура судов на местах.
Зарубежный опыт показывает, что существовать могут различные модели. Так, в Германии параллельно действует несколько специализированных судебных систем — административные, финансовые суды, суды по трудовым, семейным спорам. В каждой системе предусмотрены вышестоящие инстанции. В Англии, напротив, основная масса разнородных дел сосредотачивается в известном лондонском Hight Court of Justice, одним из подразделений которого является не менее известный Суд королевской скамьи. В Англии, конечно, на структуру суда влияет прецедентное право: оно не имеет строгого деления на отрасли, присущего праву стран континентальной системы. Россия, впрочем, в последние годы активно двигалась в сторону прецедентного права. Упразднение ВАС эту тенденцию усилило: расхождения в практике двух систем, ставших поводом для реформы, ВС преодолевает сейчас с помощью своих разъяснений и решений по конкретным делам.