Вчера президент России Владимир Путин в Петербурге принял участие в медиафоруме "Общероссийского народного фронта" (ОНФ) и дал ряд важных обещаний. Он обещал подумать над отменой института несменяемости федеральных судей, над льготами для бумажной прессы, над спасением "Вологодского масла" и над рекомендациями для чиновников, кому на чем можно ездить. С подробностями из "Ленэкспо" — специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Вчерашний рабочий день в Петербурге начался для Владимира Путина глубокой ночью, когда он подписал перечень поручений по итогам шумного Госсовета, посвященного проблемам малого и среднего бизнеса (подробнее см. материал на сайте "Ъ"). От имени рабочей группы доклад, в котором было несколько радикальных предложений, сделал губернатор Тульской области Владимир Груздев. Его предложения, впрочем, раскритиковали и министр финансов Антон Силуанов, и другие чиновники. Казалось, идеи рабочей группы дезавуированы и обречены.
Тем удивительнее, что поручения Владимира Путина в окончательном виде состоят, по сути, из перечня предложений рабочей группы Госсовета. Так, подтверждено создание единого института развития малого и среднего предпринимательства (по данным "Ъ", его возглавит руководитель Фонда развития жилищного строительства Александр Браверман, который оказался способен быстро оценить масштаб своей новой работы и согласился на нее без долгих размышлений). Для самозанятых граждан будут созданы условия для ведения бизнеса в упрощенной форме. Будут снижены санкции, предусмотренные Уголовным кодексом РФ: принято решение о "восстановлении конституционной справедливости" и о сохранении статьи 159.4 "Мошенничество в сфере предпринимательства" (сейчас применяется общая уголовная статья 159 "Мошенничество")... Последний пункт был предметом особенно острой дискуссии на заседании Госсовета.
В перечне 11 пунктов, каждый из которых можно считать победой членов рабочей группы, которая на Госсовете, без сомнения, и представляла интересы малого и среднего бизнеса.
Утром Владимир Путин, прежде чем прийти на медиафорум ОНФ, побывал на масштабной панораме "Битва за Берлин. Подвиг знаменосцев", легко уместившейся, впрочем, в одном из павильонов "Ленэкспо".
Панорама описывает различные этапы битвы за Берлин, апофеозом которой является, конечно, взятие Рейхстага. Дмитрий Поштаренко, сообщивший, что он работает автором трехмерных панорам, рассказал, как создавалась композиция. Основой ее послужили, по его словам, видео- и фотодокументы, с которых слеплены все без исключения фигуры солдат и офицеров, а также вписаны все слова, запечатленные на здании Рейхстага.
Так, солдат Григорий Булатов рвется к колоннам, на которых белеют многозначительные надписи "Мы защищали Одессу!", "За налеты на Москву, за обстрел Ленинграда! Помните и не забывайте, а то можем и повторить", а также "Мы из Донбасса, из Макеевки, Берлину крышка!".
За пазухой у Григория Булатова, который украсил бы собой и Музей восковых фигур мадам Тюссо (с такой душой и доходчивостью он вылеплен во всех своих деталях), находится красное знамя Победы. Легенда гласит, что оно было сшито накануне из перины, найденной в подвале "дома Гиммлера", то есть Министерства внутренних дел Германии. А 30 апреля 1945 года в 14 часов 25 минут Григорий Булатов установил это знамя на втором этаже Рейхстага.
При этом на наручных часах трехмерной копии Григория Булатова — 14 часов 10 минут. То есть путь на второй этаж займет у него еще несколько минут.
Панорама, на которую сил потрачено гораздо больше, чем денег (удивительно, что авторы и исполнители уложили весь проект в 7,5 млн руб.), не является передвижной. Дмитрий Поштаренко на мой вопрос пояснил, что "здесь у нас не Мане и не Сезанн", то есть как поставили, так и будет стоять. И теперь от Владимира Путина зависело, будет ли панораме суждена долгая жизнь в искусстве (выставка пока работает до 25 мая в "Ленэкспо").
Надо сказать, что президент России не обманул ожиданий организаторов. Он сказал, что панораме надо подобрать новое постоянное место.
Следующим пунктом вчерашней повестки дня стал медиафорум ОНФ. Представители региональной прессы уже второй день работали на территории "Ленэкспо". Накануне они дотошно разобрали фильм Андрея Кондрашова "Крым. Дорога домой", буквально разложили его на эпизоды, а эпизоды — на кадры, и признали его крайне успешным проектом. На очереди — фильм "Президент".
Глава Роскомнадзора Александр Жаров рассказал, что, в свою очередь, накануне встречался с журналистами на форуме, и они пытливо интересовались судьбой крымской телекомпании АТР (см. "Ъ" от 3 апреля). Он убеждал их, что сотрудники компании четыре раза подавали документы на лицензирование, но всякий раз эти документы были оформлены неправильно и их приходилось возвращать. Но журналисты не верили Александру Жарову, и тогда он предложил им слетать с ним в Крым и вместе с сотрудниками АТР разобаться в ситуации. И вот они все полетят. Майская командировка в Крым обещает быть непростой. Александру Жарову придется ответить еще не на один вопрос в лоб. А журналистам — задать эти вопросы.
Но я уже понял, что здесь, на медиафоруме ОНФ, никто не ищет легких путей.
Подошел ко мне, конечно, и главный редактор газеты "Живая вода" из города Шахты Ростовской области Станислав Сергеев. Его обеспокоил рассказ студентки Высшей школы менеджмента, которая накануне рассказала Владимиру Путину, что ее мама — невролог, а сама она хочет помочь маме открыть частную клинику и для этого применит все свои знания. Станислав Сергеев считает, что медицинская помощь для всех людей должна быть бесплатной. Но для этого надо разобраться с работой медицинских страховых компаний... Станислав Сергеев был совершенно погружен в свой вопрос к президенту России и был уверен, что никогда не задаст его. И переживал из-за этого ужасно. Я пытался успокоить его, но понимал, что все напрасно.
Встречу вели член ОНФ Дмитрий Миненко и Ольга Тимофеева, которая, рассказывая Владимиру Путину, с кем он здесь встречается, заверила его:
— Здесь сидят патриоты России!
То есть он сейчас мог расслабиться — хотя бы ненадолго.
Но журналисты не давали ему сделать это. Первый же вопрос был про только что показанный фильм "Президент". Они, кажется, жаждали заняться его разбором немедленно. Журналистка, задававшая вопрос, говорила, что такого рода фильмы являются итоговыми, сожалела по этому поводу и выражала уверенность в том, что Владимиру Путину рано подводить эти итоги: впереди еще как минимум фильм — "Президент-2".
Надо сказать, что Владимир Путин при этом выглядел обнадеженным. Он рассказал, что не хотел хвастаться (видимо, просто не до конца получилось) и что, соглашаясь на этот фильм, хотел, чтобы "мы понимали, с какой отметки начинали 15 лет назад и где находимся теперь".
Следует признать, что после фильма это и правда стало более понятно. И не сказать, что новое знание прибавило радости.
Его спросили про выполнение майских указов. Это беспокоит Владимира Путина с того момента, как они вышли — и с каждым годом, похоже, все сильнее. Через много лет эта боль, возможно, все-таки утихнет.
Причем журналистка, спрашивавшая Владимира Путина, это все понимала. Иначе она бы не сказала, что в сознании людей "это уже стало неразделимым: если говорят "майские" — значит, указы".
А раньше было: если "майские" — значит, праздники.
Жительница Вологды оказалась обеспокоена процессом приватизации пока стопроцентно государственного предприятия "Вологодское масло", гордости России. Его собираются стопроцентно приватизировать.
Господин Путин сначала удивился:
— Ваш вопрос — странный! Приватизация — еще не значит уничтожение. А вы просите именно спасти завод!
Я вдруг с оторопью подумал, что нас, кажется, накрывает новая волна "Прямой линии". И я не ошибся.
Впрочем, надо сказать, что журналисты подготовились не только к своим вопросам, но и к ответам президента. Так, журналистка из Вологды, выслушав Владимира Путина, вступила с ним в дискуссию, которую с некоторой натяжкой можно даже назвать ожесточенной. Она пыталась доказать, что приватизация "Вологодского масла" носит грабительский характер и что как сыр в этом масле будут кататься, как я понял, только новые владельцы предприятия, а не рядовые потребители заводской продукции вроде участников медиафорума в "Ленэкспо".
Такой панический страх перед приватизацией может быть, похоже, только у тех, кто в ней не участвует.
После очередного вопроса Владимир Путин решил вдруг вернуться к встрече с законодателями, которая у него состоялась в Петербурге днем раньше (см. "Ъ" от 28 апреля). Он повторил некоторые самому ему наиболее понравившиеся тезисы его выступления.
И главное — про кризис в российской экономике, который Владимир Путин просит называть просто сложностями.
Он настаивал, что курс национальной валюты надо было все равно отпускать — иначе пришлось бы очень быстро извести весь Резервный фонд (сейчас его, правда, все равно изводят, но, видимо, не так молниеносно).
Владимир Путин признался, что бывает крайне редко, в своей ошибке:
— Я-то надеялся, что производительность труда в стране будет расти (тогда рост зарплаты выглядел бы не таким необъяснимым с точки зрения здравого смысла, а может быть, даже закономерным.— А. К.). Но этого не произошло.
Впрочем, если подумать, никакой вины или ошибки Владимира Путина тут нет.
Просто его подвел народ.
К тому же "цена на нефть упала со $100 до $50".
— Но она с $50 до нуля не может упасть! — воскликнул президент.— Понимаете!
Хотя, конечно, всем сейчас уже должно быть ясно, что ни в чем, если речь идет о ценах на нефть, нельзя быть уверенным.
Главный вывод президента состоит в том, что "в целом уже понятно: никакого коллапса нет и не будет".
А это значит, что еще некоторое время тому назад ему это не было так понятно.
— Кто-то сокращает себе зарплату, как президент России, а кто-то наращивает! — следующий вопрос был таким же вызывающим, как и предыдущий.
— Нужна более тщательная рекомендация, кому что положено,— кивнул президент.— В свое время поругивали советское начальство: оно шикует — кому-то "Москвич" положен, кому-то "Волга", кому-то, министру — "Чайка"... Но порядка было больше. Сейчас такого нет. А хотя бы общие рекомендации должны же быть!.. И конечно, зарплата ректора не может отличаться в десятки раз от зарплаты профессорско-преподавательского корпуса.
Хотя отличаться, конечно, должна. Но, по крайней мере, видимо, в разы.
Журналистка из Иркутской области заговорила о действительно насущном для тех, кто был в зале,— о ценах на бумагу. С начала года они выросли на 63%.
— Такое повышение — это какой-то сговор! — воскликнула журналистка.
— У вас журнал или газета? — спросил ее Владимир Путин.
Для него это было принципиально.
— Газета,— словно нехотя призналась журналистка.
Когда Владимир Путин начал отвечать, стало очевидно, что он готовился к этому вопросу. Он пообещал, что даст поручение Антимонопольному комитету проверить, нет ли и в самом деле тут сговора. Он объяснил, что отечественные производители газет покупают только треть произведенной бумаги, а что касается мелованной бумаги для журналов, то в России пока недостаточно мощностей по ее производству.
Чем дольше он говорил, тем более запутанной казалась эта проблема даже тем, кто еще четверть часа назад думал, что разбирается в ней, как Сергей Лавров — в минских договоренностях.
Впрочем, в конце концов Владимир Путин обнадежил всех, что подумает. Он добавил, что хотел бы сохранить печатные СМИ. Объяснение, по какой причине он хотел бы это сделать, не вдохновляло: их до сих пор читают, хоть и пожилые, конечно, люди.
— Я же не только с вами об этом говорю,— добавил президент.— Приходят такие мужики здоровые (главные редакторы федеральных газет, как стало понятно из его дальнейших пояснений.— А. К.) и сразу чуть не плачут. Мне их сразу жалко становится.
Это, видимо, еще одна причина, по которой Владимир Путин намерен сохранить печатные издания. В конце концов, так и главные редакторы хотя бы не будут плакать.
Один журналист, работающий в жанре расследования, рассказал, что давно уже привычными в его работе и в работе таких, как он, стали доносы, уголовные дела, давление...
— Журналист,— добавил он,— должен иметь не только свободу слова, но и свободу после сказанного слова.
Раздались аплодисменты, но господин Путин в них участия не принимал:
— То, что давление,— пожал он плечами,— так это везде происходит, в том числе и за рубежом. Это проблема общества вообще. Это выбор каждого человека — готов он к борьбе или нет.
Прозвучало как рецензия на фильм "Левиафан".
Ближе к концу разговора Владимир Путин продемонстрировал, что он не просто близок к народу, а что он и есть его частица. Одна журналистка попросила разрешить увеличить время на рекламу по телевидению. Или по крайней мере бегущую рекламную строку внизу экрана запустить, как прежде.
— Я редко смотрю телевизор,— вздохнул Владимир Путин,— но когда смотрю, и когда вдруг трансляция прерывается рекламой!.. Даже не буду говорить, что я об этом думаю... Сразу неформальная лексика у меня возникает...
Так что Владимир Путин не просто частица своего народа, а его элементарная частица.
Следующий, петербуржский журналист Сергей Лисовский, начал за здравие, а кончил за упокой, то есть сначала рассказал, что он главный редактор независимого издания, а закончил тем, что кроме этого — "председатель союза Донбасса и Санкт-Петербурга".
Журналистка из далекого Ванино рассказала Владимиру Путину, что хотя не может ходить (рядом с ней действительно стояли костыли), но ведет прием граждан для своей газеты, где защищает их интересы. Но выяснилось, что кто-то должен защитить и ее саму. Дело в том, что она сфотографировала очень красивый и важный тоннель, который у них там построили, и отправила фотографии в государственную "Российскую газету", чтобы та их напечатала. Но та их не напечатала.
— Не взяли,— расстроено сказала журналистка.— Сказали, не формат.
Реакция Владимира Путина была молниеносной. Он был возмущен происшедшим, хотя и старался скрыть переполнявшие его эмоции. Он заявил, что на самом деле этот факт нельзя объяснить ничем, кроме конкуренции, хотя, с недоумением поправил он сам себя, там же не было штатного корреспондента этой газеты.
— Постараемся исправить. Приношу свои извинения за них (руководителей "Российской газеты".— А. К.),— сказал президент.
Теперь коллегам предстоит нечеловеческая пытка ожиданием звонка.
Был и вопрос из Вятки, где теперь "все замечательно", после вопроса про "Вятский квас" (на последней большой пресс-конференции Владимира Путина).
— А вы сами его пьете? — Владимир Путин продолжил продюсировать и без того уже сверхудачный проект.
— Ну конечно! — обрадовалась журналистка.— В нем же так много витаминов!
Владимир Путин в этот день легко принимал решения. Так, одному журналисту он сказал, что его предложение отменить несменяемость федеральных судей — похоже, очень здравое, и пообещал в ближайшее время заняться этим вопросом.
Журналист Румянцев из "Крик-ТВ" выступил как "русский патриот, блогер, прошел конкурс".
— Мы находимся в информационном ополчении,— доложил он президенту, которому это очень понравилось.
Главное, что оно было очень точным. Регулярная армия, возглавляемая ее генералами, ведет свои битвы на всех фронтах. А ополчение — свои. И народ и армия едины.
— Я за каждое свое слово дам ответ перед богом и обществом, потому что я — журналист! — воскликнул ополченец.
Ему трудно. С ним почти никто не хочет разговаривать. Его не слышат, а порою даже не замечают.
— Мы вопием к вам: помогите!! Вы же гарант конституции, вы мой личный президент!
Журналист Румянцев таким образом бойко приватизировал Владимира Путина.
— И кто же осмелится после этого говорить, что у нас нет свободной прессы?! — заключил Владимир Путин.— Пока у нас есть такие люди, которые собрались здесь, нельзя говорить, что у нас нет свободной прессы!
Но ведь нельзя говорить, что и есть.