Когда речь заходит об Александре I, сразу же вспоминают пушкинские слова о властителе слабом и лукавом. Но он царствовал почти четверть века — с 1801 по 1825 год, и доказал, что самодержец может обходиться с подданными мягко, если хитроумно препоручает все жестокие дела другим. А не посвященные в этот трюк подданные еще долго с теплотой вспоминали об Александре Благословенном.
Уже при воцарении в 1801 году Александр I был мягким, но лукавым щеголем. Плешивость настигла его позднее
Фото: Росинформ/Коммерсантъ
Князь П. А. Зубов, участвовавший в убийстве императора Павла Петровича, считал, что Александр I обязан ему своим восшествием на престол, и просил государя исполнить его просьбу, не объясняя, в чем она состоит. Император дал слово. Тогда Зубов представил ему к подписи заранее изготовленный простительный и определительный указ генерал-майору И. И. Арбеневу, который был виновен в том, что во время Голландской экспедиции 1799 года скрылся из своего полка во время сражения. Император, поморщился, однако подписал: "Принять вновь на службу". Через минуту, подойдя к Зубову, он начал просить его так же выполнить одну свою просьбу. Зубов униженно выразил готовность исполнить беспрекословно все, что прикажет государь. Тогда Александр сказал ему:
— Пожалуйста, разорвите подписанный мною указ.
Зубов растерялся, покраснел, но, делать нечего, разорвал бумагу.
***
Милосердие императора Александра было беспредельно. Только по делу казенного крестьянина Пермской губернии Мичкова, уличенного в произнесении богохульных и дерзких против высочайшей особы слов, последовала на заключение Государственного совета, по которому подсудимый был приговорен к наказанию плетьми сорока ударами и ссылке в Сибирь, высочайшая резолюция: "Быть по сему, единственно в наказание за богохульные слова, прощая его совершенно в словах, произнесенных на мой счет".
***
При вступлении на престол императора Александра, фельдмаршал граф Н. И. Салтыков просил государя об определении своего сына президентом в одну из коллегий, которые до учреждения министерств исполняли волю государя по управлению империей.
— Я сам молод,— отвечал ему государь,— и с молодыми президентами мне нечего делать.
***
В начале своего царствования император имел при себе довольно ловких и сметливых камердинеров (обыкновенно двух, сменявшихся между собою), но впоследствии, заметив, что они передавали содержание бумаг, оставляемых на письменном столе в царском кабинете, и уличив виновных, государь удалил их, обеспечив будущность обоих, и затем держал при себе для услуги людей попроще, снося терпеливо их бестолковость и неловкость.
***
Император Александр I, по вступлении на престол, издал указ "об истреблении непозволительных карточных игр", где, между прочим, было сказано, что "толпа бесчестных хищников, с хладнокровием обдумав разорение целых фамилий, одним ударом исторгает из рук неопытных юношей достояние предков, веками службы и трудов уготованное". Всех уличенных в азартных играх приказано было брать под стражу и отдавать под суд. Государь однажды, встретив обер-егермейстера генерала от инфантерии В. И. Левашева, сказал ему:
— Я слышал, что ты играешь в азартные игры?
— Играю, государь,— отвечал Левашев.
— Да разве ты не читал указа, данного мною против игроков.
— Читал, ваше величество,— возразил Левашев,— но этот указ до меня не относится: он обнародован в предостережение "неопытных юношей", а самому младшему из играющих со мною пятьдесят лет.
***
Император Александр любил сохранять в своем кабинете постоянно один и тот же порядок: письменные столы его содержались в необыкновенной опрятности; на них никогда не было видно ни пылинки, ни лишнего лоскутка бумаги. Всему было свое определенное место; сам государь вытирал тщательно каждую вещь и клал туда, где раз и навсегда она была положена. На всяком из стоявших в кабинете столов и бюро лежали свернутые платки для сметания пыли с бумаг и десяток вновь очиненных перьев, которые употреблялись только однажды, а потом заменялись другими, хотя бы то было единственно для подписи имени. Поставка перьев, очиненных по руке государя, отдавалась на откуп одному из заслуженных дворцовых служителей, получавшему за то ежегодно три тысячи рублей (крепкий молодой крепостной, сдаваемый в рекруты, продавался за триста рублей.— "История").
***
Перед объявлением войны России, в 1812 году, Наполеон отправил послу своему в Петербурге Коленкуру депешу, в которой, между прочим, писал, "что французское правительство никогда не было так склонно к миру, как в настоящее время, и что французская армия не будет усилена". Получив эту депешу, Коленкур тотчас сообщил ее лично императору Александру. Государь, имея неоспоримые доказательства, что Наполеон деятельно готовился к войне, отвечал на уверения Коленкура:
— Это противно всем полученным мною сведениям, господин посланник, но ежели вы скажете мне, что этому верите, то и я изменю мое убеждение.
Такое прямое обращение к честности благородного человека победило скрытность дипломата: Коленкур встал, взял свою шляпу, почтительно поклонился государю и ушел, не сказав ни слова.
***
В 1813 году в сражении при Кульме был взят в плен известный своей бесчеловечностью французский генерал Вандам, про которого сам Наполеон выразился однажды следующим образом: "Если б у меня было два Вандама, то одного из них я непременно повесил бы". Когда Вандама привели и государь начал укорять его в жестокости, он дерзко ответил: "Зато я не убивал своего отца", намекая на смерть императора Павла Петровича.
Государь отвечал ему кротко:
— Не сомневайтесь в моем покровительстве. Вы будете отвезены в такое место, где ни в чем не почувствуете недостатка, кроме того, что у вас будет отнята возможность делать зло.
Вандам провел в плену не лучшие дни своей жизни.
***
Государь тяжело переживал поражение под Аустерлицем, которое в 1805 году перед его взором потерпела от французов русская армия. Знали об этом и французы. В 1814 году после занятия французской столицы в знак уважения к пощадившему город императору Александру жители Парижа хотели снять надпись с названием с Аустерлицкого моста. Но Александр Павлович запретил делать это и велел только на надписи приписать: "Российский Император с армией своею прошел по сему мосту в 1814 году".
***
Однажды Александр I приказал посадить под арест служившего у него двадцать лет и известного всему Петербургу лейб-кучера И. И. Байкова. На вопрос караульного офицера, за что, почтенный арестант ответил:
Дмитрий Песков: президент опоздал на встречу с папой римским из-за затянувшихся переговоров в Милане
— За одно слово — "знаю"! Известно вам, что его величество никогда не скажет, куда именно изволит ехать; но я беспрестанно поворачиваюсь к нему, и он мне кивает то направо, то налево, то прямо. Не понимаю, как скользнуло у меня с языка сказать: "Знаю, ваше величество". Государь вдруг сказал мне с гневом: "Кучер ничего не должен знать, кроме лошадей!"
***
Проезжая в 1824 году, через Екатеринославскую губернию, император Александр остановился на одной станции пить чай. Пока ставили самовар, государь разговаривал со станционным смотрителем и, увидав у него на столе книгу Нового Завета в довольно подержанном виде, спросил:
— А часто ли ты заглядываешь в эту книгу?
— Постоянно читаю, ваше величество.
— Хорошо. Читай, читай,— заметил император,— это дело доброе. Будешь искать блага души, найдешь и земное счастье. А где ты остановился в последнее чтение?
— На Евангелии святого апостола Матфея, ваше величество.
Государь выслал за чем-то смотрителя и в его отсутствие проворно развернул книгу, отыскал одну из страниц евангелия от Матфея и, положив в нее несколько ассигнаций, закрыл книгу.
Прошло несколько недель. Возвращаясь обратно по той же дороге, государь узнал станцию и приказал остановиться.
— Здравствуй, старый знакомый,— сказал он, входя к смотрителю,— а читал ты без меня свое Евангелие?
— Как же, ваше величество, ежедневно читал.
— И далеко дошел?
— До святого Луки.
— Посмотрим. Дай сюда книгу.
Государь развернул ее и нашел положенные им деньги на том же месте.
— Ложь — великий грех! — сказал он, вынул бумажки, вышел, отдал деньги на бедных села и уехал, оставив смотрителя в полном отчаянии.
***
Однажды государь шел по Невскому проспекту, погода была превосходная, и гуляющих было множество. Между прочими встретился ему один из придворных.
Государь, увидавши его, спросил:
— А что супруга ваша, гуляет?
— Никак нет, ваше императорское величество,— отвечал тот, решив, что император знает о его семейных делах, и несколько сконфузившись,— она уже перестала.