Президент Украины назвал высокой вероятность российского вторжения. Об этом Петр Порошенко заявил на пресс-конференции по случаю его ежегодного послания к парламенту. По его словам, количество российских войск у границ Украины и на контролируемых ополченцами территориях "беспрецедентно большое". Обозреватель газеты "Коммерсантъ" Максим Юсин, недавно вернувшийся из Киева, попытался разобраться, почему украинский лидер стал чаще делать крайне резкие заявления в адрес России.
Фото: Дмитрий Лекай, Коммерсантъ / купить фото
То, что происходит сейчас, можно назвать разрушением стереотипов, закрепившихся за последний год. Считалось, что в нынешнем украинском руководстве именно Петр Порошенко представляет так называемую "партию мира" — на контрасте с такими радикалами, как премьер-министр Арсений Яценюк или секретарь Совета национальной безопасности и обороны Александр Турчинов, не говоря уже о депутатах Верховной рады, сотниках Майдана и командирах добровольческих батальонов. Но сегодня эти представления, похоже, устарели.
За последнюю неделю Порошенко сделал столько сверхжестких заявлений в адрес России, что, пожалуй, затмил даже Яценюка и лидера Радикальной партии Олега Ляшко. Несколько раз обвинил "российско-террористические войска" в прямой агрессии, открытым текстом назвал Москву врагом, более того — накануне переговоров с японским премьером обвинил Российскую Федерацию (именно ее, а не Советский Союз) в аннексии Южных Курил. Столь однозначных оценок не позволяют себе ни американцы, ни европейцы, и даже сами японцы предпочитают выражаться более дипломатично и обтекаемо.
Столь же решительно и непреклонно настроен Петр Порошенко и в отношении Донецка и Луганска. Он четко дал понять: ни на какие серьезные политические уступки им рассчитывать не стоит, никакого особого статуса они не получат — только децентрализацию, только в рамках конституции Украины, как и все остальные регионы, как Львов или Ивано-Франковск. Да и то — лишь после полного восстановления украинскими силовиками контроля над границей Донецкой и Луганской областей с Россией.
Что же случилось с Порошенко, который год назад шел на выборы с совсем иными лозунгами и иной риторикой? Тогда он воспринимался как кандидат, который может остановить войну, договориться и с Москвой, и с мятежными регионами. И в итоге, как мы помним, был триумфально избран уже в первом туре.
Отвечая на вопрос об эволюции президента, киевские собеседники назвали мне две ее основные причины. Во-первых, под влиянием боев в Донбассе и тяжелейших потерь произошла радикализация общества — особенно столичной национально-ориентированной элиты. Президент вынужден считаться с общественным мнением, в противном случае его могут обвинить в капитулянтских настроениях, сговоре с оккупантом, измене. В наэлектризованном Киеве это произойдет стремительно и безвозвратно. Поэтому приходится играть на опережение, перенимать риторику того же Яценюка или Ляшко.
Во-вторых, как уверяли меня знающие люди, в последние месяцы в отношениях между Порошенко и Россией произошел надлом. Если раньше контакты были регулярными, пусть даже не афишировались, то сегодня их почти нет. В Кремле разочарованы тем, что украинский президент не выполнил обязательства по проведению политической реформы и изменению конституции, которые взял на себя в Минске. Как убеждены некоторые эксперты, Москва списала Порошенко со счетов. И у него, соответственно, больше нет причин сдерживать себя, проявлять такт и деликатность, выбирать выражения. Все равно никто не оценит.
А результат — плачевный. Словесная война — в дополнение к той гибридно-замороженной, которая идет в Донбассе. Взаимное ожесточение и отчуждение и ощущение полного, беспросветного тупика. Потому что в сегодняшних украинских реалиях у Москвы едва ли есть шансы увидеть на президентском посту в Киеве более умеренного и более взвешенного человека, чем Порошенко.
Новый президент может оказаться еще жестче, еще радикальнее. Причем не в словах, а в делах.