Население России стареет, правительству все больше нравится популярная на Западе концепция активного долголетия. По крайней мере, на бумаге — в реальной жизни мешает архаичная система здравоохранения и крайне неэффективная бюрократия.
В России бодрые и жизнерадостные пенсионеры — пока явление довольно редкое
Фото: Reuters
Фарш стратегического назначения
История со стратегией действий в интересах пожилых граждан вышла обычная, шекспировская, какие нередко случаются в системе государственного управления: сперва кажется — мощные начинания, а после не знаешь, как их лучше назвать, чтобы не нарушить правила приличия. Один из собеседников "Денег", например, предпочел воспользоваться словом "фарш". Впрочем, в подобных ситуациях всегда спасает формальный подход: как ни крути, а документ, опубликованный Минтрудом на "едином портале",— проект той самой Стратегии действий в интересах граждан пожилого возраста до 2025 года, о которой говорил год назад президент РФ. Долгожданный ответ на "запрос на новую, современную политику" в этой сфере.
Первая, сравнительно небольшая (хотя и занимающая ровно половину документа), проблема заключается в том, что, кажется, понять содержание запроса на новую политику авторы проекта пытались, припоминая, какими государственными благами уже пользуются или теоретически могут воспользоваться 33,8 млн граждан пенсионного возраста (женщины старше 55 лет и мужчины старше 60). И если вспоминать все — от получения пенсий до ежегодной Спартакиады пенсионеров России, то сама собой возникает мысль, что с государственной политикой в отношении пожилых все в порядке: не могут быть недостаточными меры, одно описание которых требует не меньше 30 страниц.
Но, поскольку наличие запроса предполагает все же какую-то нехватку, авторам начинает хотеться странного, к примеру одежды, обуви и "специальных многокомпонентных продуктов питания" для пожилых граждан. "Понятно, что у всех групп населения, не только у пожилых, должно быть здоровое питание. Но разрабатывать какие-то спецпродукты, вместо того чтобы пытаться просто сбалансировать диету... Во всяком случае я впервые такое вижу,— признается ведущий научный сотрудник Центра анализа доходов и уровня жизни ВШЭ Оксана Синявская.— В целом проект невнятный, и непонятно, кому он адресован. В нем есть понемножку про трудоустройство, про соцобслуживание, про спецтранспорт — он и обо всем, и ни о чем".
Пенсионер с потенциалом
Теоретически у пожилых россиян возможностей со вкусом провести старость не меньше, чем у пожилых европейцев. По крайней мере, попытка Оксаны Синявской и ее коллег Анны Ермолиной и Марии Варламовой рассчитать для России европейский Индекс активного долголетия дала результат немногим ниже среднеевропейского (31,1% против 33,5%). Но индекс измеряет не качество жизни, а именно потенциал активного, здорового долголетия. И неплохой результат РФ во многом связан с высоким уровнем образования пожилых россиян (в ЕС Россию опережают только Эстония, Чехия и Германия) и использования ими интернета (показатели РФ выше, чем у большинства стран Восточной и Южной Европы).
Высокие значения еще пары индикаторов при внимательном рассмотрении вряд ли порадуют. Показатели относительного — в сравнении с трудоспособным населением — материального благополучия российских пенсионеров оказались сопоставимы со средними по ЕС. Но, как отмечается в докладе Синявской и ее коллег, это может быть связано с тем, что "благодаря социальным трансфертам... на селе старики зачастую живут лучше трудоспособного населения". А по относительной продолжительности здоровой жизни РФ обошла даже Швецию, самую благоприятную для пенсионеров страну ЕС. Но это объясняется особенностями смертности: "Российское население... умирает раньше наступления болезней, ограничивающих дееспособность" (ожидаемая продолжительность жизни в РФ, по предварительной оценке Росстата на 2014 год,— 70,9 года).
При этом, как следует из доклада ВШЭ, пожилые россияне отстают от европейцев по уровню занятости, реже участвуют в волонтерской деятельности, часто проживают вместе с детьми (отдельно живет 52% — меньше, чем в любой из стран ЕС), хуже оценивают свое психологическое состояние и редко поддерживают активные социальные контакты. Всего 40% людей старше 55 лет встречаются с друзьями, родственниками или коллегами хотя бы несколько раз в неделю. По показателю доступности медицинских услуг, насколько об этом можно судить по обследованию условий жизни населения 2011 года (данные не вполне сопоставимы с данными европейскими исследований из-за разных формулировок вопросов), РФ выглядит хуже любой страны ЕС. И опубликованные с тех пор Росстатом данные нового обследования убеждают, что положение не становится лучше: в 2014 году 41% пожилых людей, имевших потребность в медпомощи, не обращались к врачу (в 2011-м — 19,7%). Более того, теперь они стали чаще объяснять это тем, что не могли самостоятельно добраться до медучреждения (10,4% указавших причину против 5,3%).
Здоровья нет, работы не будет
Низкая продолжительность жизни и плохое состояние здоровья, пожалуй, основное, что мешает активному долголетию пожилых россиян. "Для общества с нашим уровнем здоровья пожилых людей ситуация с их занятостью выглядит в целом неплохо",— подчеркивает Синявская. Экономическая активность пожилых, по данным Росстата, в последние годы колеблется у отметки 30%, а безработица в этой категории населения составляет 2-3% (в 2014-м абсолютная численность пожилых безработных, то есть тех, кто, несмотря на пенсию, искал работу и готов был к ней приступить, составила 196 тыс. человек).
Правда, отмечает Синявская, положение еще можно улучшить за счет мероприятий "на стороне спроса" — скрытая дискриминация и негативное отношение работодателей к пожилым никуда не делись, но в целом, учитывая "букет хронических патологий", которые появляются к этому возрасту, можно сказать, что "у нас работают все, кто может работать". Это подтверждают приведенные в проекте стратегии данные: 80% лиц в возрасте старше трудоспособного страдают множественной хронической патологией, "в среднем у одного пациента в возрасте старше 60 лет обнаруживается четыре-пять хронических заболеваний".
Впрочем, здесь возникает вопрос уже не только к проекту стратегии, но и "в целом к политике государства": "Зачастую к пенсионному возрасту исправлять что-то уже сложно. Наши исследования, исследования наших коллег показывают, что, очевидно, нужно больше инвестиций в здравоохранение для того, чтобы повысить здоровье населения. Если благие пожелания — хотя бы по поводу медицинского обслуживания пожилых — не будут подкреплены деньгами, они так и останутся намерениями",— считает Синявская.
Общественная причастность
"С учетом того как живут пожилые люди сегодня, с их уровнем дохода и их наплевательским отношением к здоровью главное — медико-социальная составляющая",— убеждена Нюта Федермессер, президент фонда помощи хосписам "Вера", принимавшая участие в работе над проектом. "Для меня было важно, чтобы в стратегии было прописано сочетание гериатрической и паллиативной помощи и медико-социальное взаимодействие",— подчеркивает она.
"Во всем мире большую часть паллиативной помощи составляет паллиативная гериатрия — помощь пожилым людям, которые приближаются к крайней точке своей жизни, у которых масса хронических заболеваний, связанных с возрастом, не обязательно онкологических. Паллиативная помощь нужна пожилым людям с болезнью Альцгеймера, с паркинсонизмом, лежачим пациентам после инсультов — большинству из них больше 65 лет,— объясняет Федермессер.— Нельзя говорить, что мы поможем тяжело болеющим, тем более длительно болеющим, пожилым людям, если мы будем их только лечить, но не будем им предоставлять социальную помощь и защиту".
Второй принципиальный, по ее словам, момент — подготовка персонала для ухода за больными. "Пожилых людей становится все больше, и систему домов долгосрочного ухода и оказания амбулаторной паллиативной помощи, стационаров на дому, выездных служб нужно будет развивать очень быстро. Надо будет подстраиваться под спрос населения на эту помощь, а персонала нет уже сейчас". Нужны сиделки, няни, "специалисты по уходу, обученные, как обходиться с лежачим больным, которые могут находиться у его постели по 24 часа семь дней в неделю".
"Мне было очень важно, чтобы в стратегии появилась какая-то информация о том, что страна понимает, что нужно готовить такой персонал, обучать, разрабатывать критерии оценки качества работы,— подчеркивает Федермессер.— Наши предложения вошли в документ в очень куцем виде. Но это все-таки не окончательная версия стратегии. Я надеюсь, что в процессе доработки она станет четче по структуре, лаконичнее и будет больше привязана к действительности. Но в целом, когда я смотрю на документ сейчас,— плакать хочется. Очень жалко потраченного времени и сил".