В рамках Платоновского фестиваля одноименную премию в области литературы и искусств — 1 млн руб. — получил один из основателей постмодернизма в русской литературе Андрей Битов. Он рассказал корреспонденту „Ъ“ Сергею КАЛАШНИКОВУ, за что ценит Андрея Платонова и почему польщен новой премией.
Андрей Битов
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ / купить фото
— Чем вам интересен Андрей Платонов?
— Его можно читать только слово за словом, по буквам. И ни одной книги, которую нельзя читать по буквам, я читать не буду. Текст должен быть сытным, непроживаемым и вечным. Таких книг мало. Поэтому для меня так важен Платонов. Я должен был приехать в город Платонова и сосланного сюда Мандельштама. Потому что мне всю жизнь перед ними стыдно. Я никому никогда не был должен и не брал в долг. Это мой принцип. А им я должен. А как с ними расплачиваться? С Мандельштамом как-то творчески расплатился. А вот о Платонове написал только три заметки и пытался отметить его юбилей…
— Какие мысли у вас вызывает современный литературный процесс в России?
—Последняя толстая книга, которую я прочитал до конца, — роман «Т» Виктора Пелевина. Он абсолютно самостоятельный человек, который не лезет через тусовки, который сам прошел свой путь. Что касается моих современников, то их мало осталось. Это Фазиль Искандер и Людмила Петрушевская. Ее роман «Время ночь» я считаю гениальным, и то, что она не получила первого «Букера», было преступлением жюри, в котором я состоял…
— А различные премии? Действительно ли они могут для читателя служить ориентиром?
— У нас «жюрить»-то не умеют. Вот у англичан, создавших «Букер», есть культура того, как судить. Мы же, обладая таким хорошим тылом, как классическая русская литература, сочетаем в себе низкопоклонничество с ура-патриотизмом. Это бред! Сегодняшние российские премии — это больше помощь самим писателям. А читатель должен обладать своим независимым мнением. Платоновской премией, которую мне вручил губернатор Гордеев, я польщен. А вот премией, которую мне вручал Медведев, я польщен не был. Я не заслужил ее, потому что не написал ни одного слова благодаря власти — только вопреки ей.