В этом году выставочная программа Платоновфеста собрала рекордное количество проектов — девять. Ряд из них еще можно будет увидеть в галереях и музеях Воронежа до начала июля, четыре уже завершились вместе с фестивалем.
В музее имени Крамского можно увидеть как афиши к хитовым фильмам, так и к неизвестным
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
На гигантских площадях бывшей типографии «Коммуна», в самом центре Воронежа, развернулся арт-центр фестиваля. Фактически старые производственные территории на время превратили в модный лофт, который две недели привлекал и хипстеров, и ностальгирующих пенсионеров. В обстановке конца индустриальной эпохи удачно смотрелись документы первых пятилеток, когда эта эпоха только начиналась. В проекте «Страх, хлеб и вера» представили фотохронику 1920-30-х годов, «Сущий энтузиазм жизни» объединил публикации в воронежской прессе. Газеты в провинции тогда выходили без картинок, так что выставки удачно дополнили друг друга. К тому же именно на месте нынешнего цеха печатали номера «Воронежской коммуны» с заметками и стихами Платонова.
На черно-белых снимках знаменитых фотографов Аркадия Шайхета и Марка Маркова-Гринберга (а также анонимных челябинцев) — лампочка Ильича в убогой избе и строительство Магнитки, борцы с тунеядством и раскулаченные пахари. Такие карточки публиковались в «Огоньке» и «экспортных» журналах. Мозолистые руки, иссушенные тела и полные веры в будущее лица. То, о чем и писал внешкор Платонов: «У рабочих руки не двигаются от голода, и душа поет от радости». На пожелтевших страницах была его статья о том, как река Воронеж превратилась в «поганую лужу». Время мчится, утопии рушатся, лужа — как в гоголевском Миргороде — остается с нами.
Отдельную комнату в «Коммуне» отвели под «Невозможное» — ребята из студии архитектурно-художественного развития «Ступени» нафантазировали для фестиваля небольшую вселенную с картонными дворцами и Вавилонской башней, магическим лесом и «жителями черной дыры», супрематическими абажурами и по-детски парадоксальными изречениями на стенах. По замыслу организаторов, это иллюстрация идеи Платонова о том, что надо «любить ту Вселенную, которая может быть, а не ту, которая есть».
По вечерам в арт-центре крутили немое кино (своеобразное продолжение выставки советского киноплаката) в сопровождении тапера, известного в Воронеже джазмена Игоря Файнбойма.
В дни фестиваля в Кольцовском сквере Воронежа красовалась покрытая узорами «Женщина огня», шатер для путешествий с видами города, липовый корабль без капитана (образная модель СНГ) и дорожные знаки с петроглифами Тамгалы — фигурками шаманов, коров и краденых невест. Эти арт-объекты с этническими мотивами в рамках программы «Воронеж — культурная столица СНГ» создали художники из Азербайджана, Казахстана и Таджикистана, а также местный скульптор Сергей Горшков.
В музее имени Крамского две выставки — из собрания Русского музея. Павла Филонова, одного из самых загадочных персонажей русского авангарда, выставляют редко, так что любой крупный проект считается уникальным событием. Привезенные в Воронеж 43 работы (из них большая часть — требующая особого хранения и освещения графика на хрупких листах) по большому счету — четвертая крупная выставка художника. Русский музей, по сути монополизировавший творчество художника — 200 картин и примерно столько же графики музею подарила его сестра Евдокия Глебова, — привез поистине шикарную подборку, отражающую основные творческие поиски Филонова. Он, вздорный гений и принципиальный бессребреник, актуален на любой выставке о русском авангарде: в его творчестве мастерски переплелись кубизм, экспрессионизм, абстракция, сюрреализм. И, конечно, «формулы», которыми Филонов, подчиняя творческие порывы ремесленному труду, пытался описать мироздание.
В коллекции Русского музея также немало киноафиш. В Воронеж привезли 73 работы в самых разных жанрах. Киноафиши — и, шире, реклама вообще — в начале ХХ века были самым актуальным и востребованным искусством. В отличие от живописи, плакат был ориентирован на немедленную реакцию зрителя, что открывало художникам огромный простор для творчества. В экспозиции представили афиши, выполненные в разных стилистиках: есть отсылки к лубку, графике, карикатуре, популярным произведениям русской живописи и, конечно, конструктивизму.
В галерее Камерного театра показывают эскизы к мультфильму «Моя любовь» — от обозначенных несколькими штрихами карандашных набросков до полноценных кадров — обладателя «Оскара», лауреата Платоновской премии-2014 Александра Петрова. Мультипликатор работает в довольно оригинальной для анимации технике живописи маслом по стеклу. Процесс съемок таков, что остаются только финальные сцены, все остальные картины — для «Моей любви» их было сделано около 19 тыс. — уничтожаются. Последнему крупному мультфильму Александра Петрова в этом плане повезло: художник не успевал по срокам, привлек молодых аниматоров, которые осваивали петровскую технику по эскизам. Специально для Платоновского фестиваля мультипликатор также восстановил несколько кадров к своей ранней работе «Корова» по одноименному рассказу Платонова.
Выставочный зал на Кирова, 8 представляет работы театральных художников республик бывшего СССР из собрания Театрального музея имени Бахрушина: сценические костюмы, куклы, эскизы и макеты декораций, многие из которых не показывали широкой публике уже давно.
В галерею Х.Л.А.М. свои работы привез живущий в Брюсселе белорусский художник Игорь Тишин. Основу экспозиции составили образы из повести Платонова «Котлован», причем шесть работ — включая портреты Платонова и Хармса — Игорь Тишин написал в Воронеже. Имея первоклассное классическое образование, художник сделал себе славу экспериментами. Его главным коньком является живопись по фотографиям: в реалистичные фотоизображения Игорь Тишин добавляет фантазийных красок, тем самым открывая в них новые смыслы.