Парад ипостасей

В Мариинском театре состоялся единый творческий вечер солистов старшего поколения. Игорь Колб, Данила Корсунцев и Евгений Иванченко представили программу "Рыцари танца". Можно было предположить, что это итоговое выступление тройки премьеров Мариинского театра, ибо у каждого за плечами полноценный артистический срок. Но, как заверили источники, никто из них и не думает об уходе со сцены. В Мариинском театре побывала ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО.

Данила Корсунцев, статный богатырь, был приглашен в Мариинский театр в 1996 году и сразу стал незаменимым партнером рослых балерин: рядом с ним любая танцовщица могла почувствовать себя маленьким лебедем. Незаурядные партнерские достоинства определили дальнейшую судьбу премьера Корсунцева в Санкт-Петербурге. Собственная же творческая линия, увы, не прочертилась сколь-нибудь заметно: артист Корсунцев отметился более усердием, нежели творческой провокацией. Возможно, именно желанием слегка попровоцировать публику и был продиктован его выбор роли для творческого вечера. Балет "Барышня и хулиган" господин Корсунцев танцевал впервые, и после всевозможных графьев и принцев лиговский гопник мог бы стать украшением его репертуара. Хулиган весьма ловко пропрыгал в жете по кругу, скрутил пируэты и даже цыкнул сквозь зубы. Но время от времени из пролетарской кепки Хулигана высовывался золоченый шлем рыцаря Жана де Бриена.

Евгений Иванченко, пришедший в Мариинский театр в 1992 году, ничем особенным во время учебы в Академии русского балета не отметился. Но в театре свойственная ему приветливость и готовность по-дружески помочь привели его к партнерству с Юлией Махалиной и Анастасией Волочковой, после которых уже не было иного выхода, как становиться премьером Мариинского театра. Его неожиданное для многих премьерство проходило добротно, стабильно и гладко. В выбранной для творческого вечера "Шехеразаде" Евгений Иванченко в партии Раба с выражением несокрушимой уверенности рассекал воздух в могучих прыжках, и приветливая дружеская улыбка не сходила с его лица. И вообще артист Иванченко, чья удивительная танцевальная наивность сочетается с внешней мужественностью, кажется балетным вариантом обаятельного Саввы Игнатьевича из "Покровских ворот", которого больше двадцати лет упаковывали в классические фраки и смокинги.

Выступление Игоря Колба оказалось наименее тривиальным: он вышел в премьерном сочинении Максима Петрова "Дивертисмент короля" на музыку Жан-Филиппа Рамо. Уже третий по счету балет молодого хореографа оказался вещью зрелой, ироничной и чрезвычайно талантливой. Балет Максима Петрова — мужская реминисценция моноспектакля "Характеры любви", который в XVIII веке исполняла французская танцовщица Мари Салле. Очаровательная стилизация французского придворного балета радует игрой смыслов, форм и движения: хореограф интерпретирует танцы XVII века, все эти ригодоны, чаконы, паваны, сарабанды и паспье, придавая им современное звучание за счет точных пластических акцентов. Технические диковинки XVII века — entrechats royal (честь изобретения которых приписывают Людовику XIV) и entrechats trios, всевозможные батманы баттю и трели заносок, пируэты в два оборота и идеальный одинарный тур в воздухе в этой прелестной танцевальной шутке кажутся верхом совершенства. Зрители становятся соучастниками представления, словно придворные в Версальском дворце: во время "Дивертисмента короля" свет не выключается окончательно. Бенефициант Колб за 30 минут проживает множество жизней, перевоплощаясь то в галантного пейзанина, страдающего от любви к неприступной пастушке, то в пьяного голландского капитана, любителя рома, то в сурового Борея. Армидой он оплакивает покинувшего чаровницу возлюбленного, и тут же сам преображается в верного воинскому долгу рыцаря Ринальдо. Центральный же образ "Дивертисмента короля" — идеального артиста, способного танцевать высокую героику и напиваться в голландскую зюзю, расшвыривать кабриолями неприятеля и пластически безупречно заламывать руки, держа зал в напряженном внимании в каждой из своих ипостасей.