"Никакой "гибели нации" в России не наблюдается"

Олег Зыков о том, что делать с людьми из группы риска: "Группа риска — это все, кто рискует разрушить себя с помощью разрушительного поведения. Меня прежде всего интересуют те люди, которых провоцировали к тому, чтобы они стали неотъемлемой частью наркооборота. Это люди, которые имеют определенные проблемы, которые спровоцировали их на то, чтобы начать употреблять наркотики. Дальше ФСКН их арестовывает, этих, как Иванов сказал, "пабло эскобаров", с тремя дозами в кармане, и сажает на семь-десять лет в тюрьму. И таких, как вчера мы выяснили, больше 1 млн человек. Это обычные люди, у которых в силу каких-то причин были найдены наркотики в кармане в объеме трех доз.

Понятно, что это не есть хорошо, что нельзя с собой наркотики носить. Но очень плохо сделать из этого человека, из этого пацана, Пабло Эскобара. Потому что по законам психологии через семь лет человек уже не меняет свою криминальную сущность, ведь, как известно, тюрьма имеет определенную нравственную основу или, как хотите, безнравственную основу. "Не верь, не бойся, не проси", — вы, наверное, слышали эту формулу? И если проследить судьбу всех наиболее отъявленных негодяев, то они все с малолетства начинали, это всегда так и никак по-другому. Только в детстве исковерканная психика формирует маньяков, в том числе такого криминального свойства, которая потом организует криминальное поведение и мышление всех остальных. При этом, выходя из тюрьмы, этот человек — не просто носитель криминального мышления, он человек, который обречен судьбой вовлекать в это криминальное мышление весь окружающий мир, иначе он просто не выживет сам. Это способ его выживания. Наркоманы не из интернета берутся, это Яровая глубоко ошибается, — это результат тех человеческих отношений, которые складываются в обществе. И прежде всего в результате того, что у нас огромное количество людей, выходя из тюрьмы, не имеют никакой возможности реализоваться. Поэтому эффективная наркополитика в этом смысле — это все сделать, чтобы, во-первых, он не попал в тюрьму, даже нарушив закон, а если уж он вышел из тюрьмы, что-то такое сделать, чтобы он не стал рецидивистом и не повторил правонарушение".

О пробации: "Пробация — это юридический термин, который предлагает создать службу, которая делает все, чтобы человек, который споткнулся, не попал в тюрьму. Сейчас в нашем государстве развиваются альтернативные методы наказания, слава богу, у нас достаточно много правильных законов в этом смысле принято. Они технологиями не насыщены, они продекларированы. Декларация правильная, теперь бы еще насытить это содержанием. У нас есть некий жалкий прообраз этой службы, называется "уголовно-исполнительная инспекция", вот она и должна заниматься человеком на входе в тюрьму, чтобы он туда не вошел, и на выходе, если уж он там посидел. Здесь включаются разные элементы, сопряженные с пониманием биопсихосоциодуховных процессов, связанных с зависимостью. Если мы не предлагаем влиять на все эти элементы, то мы не получаем хорошей реабилитации, и у нас не будет хорошей пробации".

О курящих марихуану: "Значительная часть людей, употребляющих каннабис, — это абсолютно латентная группа, про которую мы по формальному признаку ничего не знаем, они тихо сидят и шмаляют у себя на кухне, и вполне себе социально адаптированы, и слава богу, и пусть они будут социально адаптированы. Но при этом с точки зрения нашего закона они наркоманы, нехорошие. Поэтому сколько у нас наркоманов, один бог ведает".

О российских реабилитационных центрах: "Сегодняшняя ситуация, когда вдруг наплодилось огромное количество реабилитационных центров, при ближайшем рассмотрении заставляет нас понять, что в основном они созданы бандитами. У нас была организация "Преображение России" — это порядка 400 центров. Эта организация была создана кемеровскими бандитами, их посадили, кстати, но не за плохую реабилитацию, а за то, что они людей убивали. И там они использовали рабский труд маргинальных слоев населения. То есть люди выходят из тюрьмы, а им говорят: "Бесплатно приходи к нам, мы тебя полюбим". Ну и любили как умели. С точки зрения бандитов это система, потому что у государства нет механизма помочь человеку после тюрьмы, а у бандита есть, используя его рабский труд. Организацию закрыли, то есть она перестала быть централизованной, а сами центры никуда не делись, они продолжают существовать с разными названиями. Их что ли финансировать, бандитов финансировать? Вот про это вчера был президиум Госсовета.

О главных направлениях в борьбе с наркоманией: "Надо любить и уважать наших собственных детей, их чувства, и с ними пытаться взаимодействовать, не пытаясь их загонять в какие-то идиотские поведенческие рамки. Второе, и это главное, — надо сделать так, чтобы люди не попадали в тюрьмы, а если уж они туда попали, не стали рецидивистами, помочь им в жизни, когда они выходят".

Олег Зыков о наркотиках в медицинском и юридическом понимании: Во врачебном смысле наркотики — это то, что вызывает определенные симптомы-комплексы, это определенные психостимуляторы, которые вызывают зависимое поведение. И в этом смысле одним из наиболее тяжелых наркотиков является легальный в нашей стране алкоголь. Это наркотик, это классика. А вот то, что запрещено законом в конкретной стране, — это юридическое понимание слова наркотик".

О наркополитике США: "Америка – страна с жесточайшей наркополитикой, причем основным критерием жестокости является тюремное население. Оно больше чем у нас. Американцы имеют чудовищное тюремное население, в том числе, детское. Они детей сажают, в том числе, за наркооборот. В этой стране, совсем не либеральной в плане наркополитики, в какой-то момент времени стало ясно, что что-то нужно сделать с отравлениями психовеществами вот этого нового порядка, дизайнерскими наркотиками. Начались отравления, как и у нас. Это общая тенденция в странах, где жесткая наркополитика. В чертовой Голландии никаких отравлений синтетическими психостимуляторами не возникло. В некоторых штатах у губернаторов хватило ума понять, что если государство не будет контролировать качество вещества, которое будет употреблять население, то отравления будут продолжаться. Черный рынок будет предлагать то, что непредсказуемо".

О новом способе борьбы с наркозависимостью: "Нужно научить ребенка в трудной жизненной ситуации не разрушать себя. Я не рассматриваю употребление наркотиков как самостоятельную проблему — это симптом. Употребление алкоголя, беспризорность, насилие, суициды — острейшие проблемы в нашем обществе, особенно детские суициды — это все симптомы некоего неблагополучия конкретного ребенка в конкретной жизненной ситуации. Если мы не научимся помогать конкретному ребенку — это трудно, это в поте лица, это не на трибуну залезть с рассказом о гибели нации — это работу работать надо. И эту работу делают сейчас люди в разных регионах. Все это сегодня, если говорить об основной технологии, называется "школьная медиация". Медиация — это способ примирения. Раньше в нашем государстве это в основном в арбитражном процессе использовалось. А сегодня у нас есть постановление правительства — спасибо за это правительству. Кстати, о развитии медиации вообще и развитии школьной медиации в частности. Когда конкретный конфликт происходит в детском коллективе между детьми и взрослыми, в школе разбирается все по определенной технологии, ребенка учат выходить из конкретного конфликта без обиды, без трагедии, без злобы, без того, чтобы уничтожать себя и других вокруг себя. Это ему на всю жизнь пригодится. Это очень ценно".

Олег Зыков об отличии разрушительной зависимости от обычной: "Вопрос в том, разрушающая зависимость или нет. Если человек выпадает из социума, если у него, допустим, кроме компьютера, перед носом уже никакой другой ценности нет, он ничего не делает позитивного, он только играет в эти игры на компьютере, то это не есть хорошо, это есть разрушение, точнее, это есть не созидание личности, если мы говорим о маленьком ребенке. Понятно, что разные формы разрушительного поведения разрушают человека с разной скоростью, здесь мы можем сопоставлять".

Об опасности синтетических наркотиков: "Поменялись химические вещества. Мы только что, буквально в прошлый год, в позапрошлый, наблюдали совершенно трагическую ситуацию, когда замечательный наш орган по борьбе с наркотиками боролся с дезоморфином — это такой кодеинсодержащий "крокодил", который связан с аптечными кодеинсодержащими препаратами: "Вот мы его сейчас поборем, и наступит счастье". Уже в этот момент было понятно, что если они изымут это химическое вещество, а спрос на разрушительные формы поведения никуда не денется, то мы очень быстро будем на этом рынке видеть вещество, которое вообще непредсказуемое, которое будет давать бог знает какой эффект, что и произошло.

А сегодня мы говорим: "Вот, каннабис синтетический, психостимуляторы…" Синтетические каннабиноиды — страшная штука, потому что там очень быстро меняется химическая формула, и в старую схему борьбы с химическими веществами эта штука совсем уже не укладывается. И все это происходит еще путем очень мерзкой технологии, когда берется какой-то носитель, любой, легальная трава и так далее, а сверху напыляется этот синтетический наркотик. То есть отследить почти невозможно и продавать очень легко, что мы и наблюдаем до сегодняшнего дня".

Об альтернативном методе снижения наркозависимости: "Или мы обсуждаем человека и его выбор и попытку влиять на этот выбор, что и есть способ снижения спроса на психоактивные вещества, или, если немножко шире, на разрушительные формы поведения, или мы начинаем бороться с химическими веществами, их перебирая, не понимая, что перебрать все не получится. И вообще вся наша химическая природа, которая нас окружает, в той или иной степени психоактивна, включая нас самих и нашу биологию. У нас опиаты в организме в норме присутствуют, а алкоголь — в очень сильной степени. Когда объявили, что в организме не должно быть вообще алкоголя, ноль — в Бога сыграть не получится".