Перед поездкой в Геную Джордж Буш дал интервью журналистам из стран "восьмерки". Как все это было обставлено, специально для Ъ рассказывает участник встречи корреспондент ИТАР-ТАСС в Вашингтоне АНДРЕЙ Ъ-ШИТОВ.
Приглашение на встречу с президентом Бушем я получил неожиданно, буквально за день до самого интервью. Это объясняется просто: сначала хотели пригласить "Коммерсантъ", но он почему-то не приехал (главный редактор Ъ тоже получил приглашение в последний момент, но он, в отличие от корреспондента ИТАР-ТАСС, находился в Москве.— Ъ). Мне повезло: сработали какие-то давние связи в госдепе, в Белом доме.
Утром накануне позвонили, объяснили, когда и где будет интервью, а днем мы с коллегами встретились в Национальном клубе печати в Вашингтоне. Американцы ничего не организовывали. Они просто сказали: практика показывает, что это бывает полезно. И самоустранились. Мы, журналисты, сами между собой созвонились и встретились. Нам дали только полчаса на семерых, были опасения, что не каждый сможет задать хотя бы по одному вопросу. Приоритет отдали англичанину и итальянцу, поскольку их страны Буш намерен сейчас посетить. Очередность остальных вопросов просто решили жребием.
Мне показалось, что американцы просто демонстративно не участвовали в этой встрече, чтобы подчеркнуть, что они не вмешиваются в журналистскую кухню, их не интересует, какие вопросы будут задаваться, как они готовятся и согласовываются. С вопросами, кстати, не возникло никаких проблем, поскольку каждого интересовало свое. Англичанина — Северная Ирландия, итальянца — встреча Буша с папой. Француз поступил, как мне кажется, наиболее верно. Он задал общий вопрос о стратегии и принципах отношения администрации Буша к европейцам. Это вопрос, ответ на который потом можно использовать и год, и два, и больше. Мне нужно было получить реакцию американского президента на текущие события. Я спрашивал о реакции на инициативу Путина по НАТО, о российско-китайском договоре и планах по ПРО.
Вчера утром в 10.00 мы пришли в Белый дом. Нас провели на второй этаж в семейные апартаменты. Интервью проводилось в так называемой семейной столовой Белого дома. Как нам объяснили, Буш там принимает высоких гостей, когда у него рабочие встречи и нужно продолжать разговор за обеденным столом. Тогда переходят в эту комнатку, там накрывают стол, и разговор продолжается. В данном случае за столом сидели 12 человек, включая президента. Семеро нас, журналистов, несколько помощников президента. Их состав вдохновлял. С Бушем пришли ключевые советники Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) и Карен Хьюз (Karen Hughs), менее известная, но не менее ключевая фигура в Белом доме. Она занимается всеми вопросами, касающимися имиджа Буша. Они очень внимательно слушали, но в разговор не вмешивались.
Начало встречи было намечено на 10.50. В тот момент, когда мы пришли, президент еще выступал во Всемирном банке. Нас провели наверх к накрытому уже столу. На столе — апельсиновый сок, вода, потом налили по чашке кофе. Этим угощение исчерпывалось. Но к кофе, по-моему, никто не притронулся. Было не до того. Президент пришел за две-три минуты до назначенного срока, он вообще славится своей пунктуальностью. Бодро вошел, со всеми поздоровался за руку, закинул ногу на ногу и начал разговор с вопроса, слушали ли мы его выступление в банке. Большинство, конечно, не слушало. Он посетовал: "Пишешь-пишешь речи, а потом их никто не слушает". После этого пошли вопросы. Президент держался раскованно, шутил. Отвечая на вопрос француза о принципах отношения США с Европой, он делал упор не на разногласиях, которых сейчас немало, а на общности идей и свобод. В частности, сказал: "Вот свободу прессы мы наблюдаем в этом зале сейчас, а свободу слова будем наблюдать в Генуе", имея в виду массовые выступления протеста антиглобалистов. Президент к этому относится лояльно, считает, что на 95% это люди, заинтересованные в политическом диалоге, но есть и небольшой процент анархистов, которые все ломают и крушат.
Отвечая на вопросы, Буш не поглядывал на своих советников. Лишь однажды запнулся, цитируя своего друга, мексиканского президента, пытался подыскать слово, и один из помощников ему это слово подсказал. Он смотрел прямо на задающего вопрос, старался говорить как бы личностно, обращался по имени (перед каждым была табличка с именем). Мне показалось, что у него такой подход: он сразу старается ухватить зерно в вопросе. Когда же речь заходит о деталях, он может отослать к какой-нибудь своей речи или к кому-то из помощников. Отвечал быстро, довольно обстоятельно, но без больших отступлений, так что уложились мы в отведенный нам лимит и даже осталось время на пару дополнительных вопросов. Общение происходило без переводчиков, все корреспонденты говорили по-английски достаточно прилично. Хотя между собой мы шутили, предоставляя первое слово англичанину: "Тебя хотя бы поймут". На что он сказал: "Ну, это тоже не факт".
Беседу прервали, как и положено, помощники. Они его торопили, потому что у Буша были намечены интервью "Би-Би-Си" и RAI. Мы отклонились от намеченного для интервью срока минуты на три-четыре, не больше. Еще минуты две, стоя у стола, поговорили на отвлеченные темы. Англичанин, оказавшийся шотландцем, звал Буша в Шотландию, заманивая гольфом. Я, прощаясь, спросил, следует ли теперь ожидать встречи в ноябре в Техасе. Он это подтвердил и сказал, что еще повезло, что это будет ноябрь, а не июль, потому что летом жара невыносимая. Когда я его спросил, где же там в долине, где находится его ранчо, будут жить люди, он пошутил: "Не знаю, как вы, а я буду жить в кондиционированном помещении".