В конце 1921 года руководители страны начали восстанавливать свое ослабевшее за время Гражданской войны влияние на дела в регионах. О том, что для этого необходимо сделать в Белоруссии, сообщал Сталину его бывший заместитель в Наркомате по делам национальностей, начальник политуправления Западного фронта Станислав Пестковский.
Фото: РГАКФД/Росинформ
Фото: РГАКФД/Росинформ
Фото: РГАКФД/Росинформ
После провала попытки советизации Польши и подписания Рижского мирного договора 1921 года на западной границе советского государства сложилась довольно интересная ситуация. Нужно было налаживать экономические, а вслед за ними политические отношения с Польшей, а затем и другими странами Европы. Однако дореволюционный опыт восстановления отношений после войны в условиях ожесточенного идеологического противостояния не работал. А новый можно было получить только методом проб и ошибок. Причем провалы на дипломатическом и торговом поприще были крайне нежелательны.
Отличным выходом из ситуации выглядел зондаж позиций поляков со стороны недавно образованной и имевшей формальную самостоятельность Белоруссии. Ведь если белорусские руководители делали какие-то неправильные шаги, то в Москве всегда могли заявить, что они сделали их по собственной инициативе.
Но некоторые белорусские товарищи чрезмерно увлеклись игрой в самостоятельность. А это грозило самыми серьезными и неприятными последствиями. Об этом в числе прочего говорилось и в докладе начальника политуправления Западного фронта С. С. Пестковского "О мерах, необходимых для упорядочения дел в Белоруссии", который был подготовлен для отвечавшего за белорусские дела члена Политбюро ЦК РКП(б) и наркома по делам национальностей И. В. Сталина в декабре 1921 года.
"Советская Белоруссия,— писал Пестковский,— имеет сейчас с точки зрения общегосударственной огромное значение: 1) как "суверенная" республика, 2) как пограничный пункт с Польшей и Западом.
В последнее время выросло ее значение как пограничного пункта:
а) несмотря на отсутствие торгового договора уже развивается полулегальная торговля с Польшей.
б) идет транзит пока для помощи голодающим от организации Нансена.
в) проезжает масса иностранцев, направляющихся в Москву.
г) имеют свое пребывание разные польские "комиссии", миссии "квакеров" и т. п.
д) ведется усиленная агитация, шпионская и бандитская акция поляками".
Начполитупр Западного фронта докладывал, что глава правительства Белоруссии не справляется с порученными ему обязанностями:
"Предсовнарком тов. Червяков. В общем человек средне-надежный, но недалекий, слабохарактерный и неразвитой. Довольно хитрый. Попал в предсовнаркомы, являясь самым видным "белорусом". Руководить делами Белоруссии совершенно не способен".
Для подтверждения этого вывода Пестковский писал о членах Центрального исполнительного комитета Белоруссии и хозорганах:
"ЦИК ужасно разношерстный. Были случаи, когда членами его являлись бандиты и Савинковские агенты. Хозяйственные органы в плохом состояния. На бумаге все хорошо, но действительность совершенно не отвечает бумаге. Яркий случай: проведение топливного двухнедельника в ноябре. "Экономическое совещание" с треском объявляло в местной прессе, что задание выполнено выше чем на 100 процентов, а в последствии оказалось, что топлива заготовлено очень мало".
Сообщал Пестковский и о шатком положении в руководстве белорусского Наркомата иностранных дел:
"Наркоминделом является тов. Червяков, но всем руководит его заместитель Бурбис. Личность темная, бывший белорусский националист, считает себя коммунистом, но формально до последнего времени не был членом партии. "Борется" за самостоятельность Белоруссии. Стремится вести "иностранную политику" независимо от Москвы. А так как вся иностранная политика сводится к сношениям с поляками, то это вещь довольно опасная. Тов. Червяков, как человек слабохарактерный, находится всецело под влиянием Бурбиса".
Печально, по мнению Пестковского, выглядела ситуация и во внешней торговле:
"Наркомвнешторг. Руководитель тов. Теумин, уполномоченный Наркомвнешторга из Москвы. Делец. Не дожидаясь заключения торгового договора с Польшей Р.С.Ф.С.Р., заключает сам разные "договоры" и возит товары в Белоруссию. Работает при посредстве разных жульнических польских "фирм". Психологически вещь объясняемая так: "Наш центральный Наркомвнешторг — учреждение настолько бюрократическое, что они все время (уже 5 месяцев) собирают в Польше "материи и сведения", в то время как польские фирмы горят нетерпением начать дела. Этим пользуется Теумин и заключает полулегальные сделки. В результате, к удовольствию "Советской Белоруссии", они уже кое-что из Польши получают, но очень дорогой ценой"".
Дела Наркомата путей сообщения, как свидетельствовал доклад, замерли на мертвой точке:
"Нет своего органа, работают органы Москвы. Самый важный вопрос — урегулирование железнодорожного движения с Варшавой. Благодаря бюрократизму Москвы дело не подвигается вперед, а поляки и требуют урегулирования. Представители Наркомпути из Москвы ссылаются на препятствия, чинимые В.Ч.К. и Наркомвнешторгом. Дело надо урегулировать срочно, так как сейчас уже идет масса продуктов через организацию Нансена, а справиться с провозом нет никакой возможности".
А потому Пестковский предлагал:
"Созвать в Москве при Наркоминделе срочно междуведомственное совещание из представителей: 1) Наркоминдела, 2) Наркомпути, 3) Внешторга, 4) Р.В.С. Республики, 5) В.Ч.К.— для срочного урегулирования железнодорожного движения между Москвой и Варшавой. На совещание пригласить меня или Хайтиса (секретаря русской Делегации Смешанной Пограничной Комиссии)".
Чуть лучше, как докладывал Пестковский, шли дела в военном ведомстве, но благодаря помощи Реввоенсовета фронта:
"Наркомвоен тов. Адамович, человек надежный, но тупой. Впрочем, всеми делами руководит Р.В.С. Запфронта. Борьба с бандитизмом идет сравнительно успешно, но следует обратить сугубое внимание на одно обстоятельство. Красноармейцы ужасно оборваны и почти раздеты несмотря на острую зиму. Даже пограничная стража, находящаяся на виду у поляков, в смысле обмундирования в самом плачевном состоянии".
Пестковский вполне благожелательно описал деятельность Белорусской ЧК:
"Всецело в подчинении В.Ч.К. через начальника особого Отдела Запфронта (ныне тов. Панкратов). Председателем Ч.К. тов. Ольский, человек идейный, надежный и честный, но, может быть, слишком молодой. В общем, годится, хотя полезно было бы поставить еще более крепкого человека. Но, так как Минская Ч.К. имеет громадное значение для борьбы с польским шпионажем, с пограничной спекуляцией, с бандитизмом и пр., необходимо обратить самое серьезное внимание на весь состав сотрудников и посадить сюда на работу хороших средних работников, знакомых с условиями края. По-моему, нужно бы по разным органам Ч.К. мобилизовать лучших чекистов поляков (а таких много в России) и посадить их сюда".
Однако написал он и о несуразной работе всех советских разведслужб против Польши:
""Подпольники". Это большая язва данной страны. Подпольниками здесь называют агентов Коминтерна, региструп, спецотдела Ч.К., которые посылаются в Польшу для "тайной работы". Это по большей части явные спекулянты, "услугами" которых пользуются вышеупомянутые органы. Пользы от их работы никакой. Всякий житель Минска отлично их всех знает, когда проходят по улице, всякий знает, что они "подпольники". Так как в Минске сильно развит польский шпионаж, то, очевидно, поляки их всех знают, но все-таки не арестуют их на своей территории, очевидно, они не вредны для поляков, если не полезны. Ремесло подпольника очень выгодное: недавно местный раввин хвастался перед тов. Червяковым, что некоторые подпольники пожертвовали по несколько миллионов рублей на местную синагогу".
Чтобы исправить ситуацию, начполитупр Западного фронта предлагал:
"Отдать строгий приказ всем заинтересованным ведомствам, чтобы не пользоваться подпольниками-спекулянтами для нелегальных целей, а лишь коммунистами".
Но главной проблемой в белорусских делах Пестковский считал линию поведения руководства республиканских коммунистов:
"Ц.Б.Р.К.П. Белоруссии (на правах губкома). Лидер — секретарь Ц.Б. тов. Кнорин. Старый заслуженный партработник, знающий хорошо местные условия (работает здесь с 1917 года), человек этот имеет один недостаток, свойственный почти всем латышам: пороху не выдумает. В Белоруссии, где, как я указал выше, существуют специальные условия, он работает — также, как работал бы в Твери, Рязани и т. п., то есть по казенному. Делает то, что прикажет Ц.К. Р.К.П., а, чего Р.К.П. не прикажет, не догадается сделать. Отчасти благодаря его руководству здесь господствует формализм. Как я уже указал выше, все хорошо только на бумаге. Другие работники разные. Есть хорошие, например тов. Богуцкий, но Кнорин умел заставить их плясать по его дудке. Большую роль играет здесь сильная группа бывших Бундовцев во главе с тов. Вайнштейном, бывшим лидером Ц.К. Бунда. Человек умный, но, по-моему, неискренний.
Основной недостаток Ц.Б.— что они не умеют оказывать влияние на Белорусский Индел и Внешторг и вообще не проявляют достаточной энергии в руководстве отдельными ведомствами".
Чтобы исправить ситуацию, Пестковский предлагал целый набор мер, важнейшими среди которых были:
"а) Совнарком — если есть необходимость держать на этом посту тов. Червякова как белоруса — необходимо приказать Ц.Б. Р.К.П. более тщательно направлять его деятельность.
б) Наркоминдел. Тов. Бурбиса необходимо устранить, а в заместители Червякова по иностранным делам дать уполномоченного Н.К.И.Д. Р.С.Ф.С.Р., сумеющего сыграть роль белоруса".
Сталин прислушался к советам бывшего заместителя, и в течение 1922 года были проведены кадровые перестановки, гарантирующие, что к идее реальной самостоятельности Белоруссии возврата не будет. Кнорина, как и предлагал Пестковский, заменили на Богуцкого. Бурбис вскоре скончался. А в 1924 году А. Г. Червякова освободили от обязанностей председателя Совнаркома Белоруссии, оставив ему почетную, но практически лишенную реальных властных полномочий должность председателя ЦИК республики. Главой правительства Белоруссии утвердили надежного И. А. Адамовича.