«Все дело в качестве сопровождения инвестпроектов»
Поворот лицом к инвестору независимо от отрасли, в которую он готов вкладываться, позволил Башкирии в короткие сроки влиться в первую десятку российских регионов по объему регионального валового продукта и темпам его роста. За инвестора борются все субъекты РФ. В этой конкурентной борьбе выиграют те, кто предоставит более качественное сопровождение проектов, считает Евгений Маврин — эксперт, министр экономического развития, вице-премьер республики в 2011–2015 годах.
Министр экономического развития Республики Башкортостан Евгений Маврин
Фото: Максим Андреев, Коммерсантъ
GUIDE: Евгений Викторович, в прошлом году объем валового регионального продукта позволил Башкирии войти в первую десятку российских регионов-лидеров с показателем 1,3 трлн рублей. А по приросту этого показателя регион занял шестое место. Эти цифры лучше или хуже ожидаемых?
Евгений Маврин: Наше правительство — это блок оптимистов, поэтому считаю, что показатели эти хуже, чем могли быть. Потенциал у республики, и не только по оценке рейтинговых компаний, очень серьезный. Поэтому, если даже российские темпы роста экономики начинают «хромать», макроэкономические показатели Башкирии, как правило, выше на полтора и иногда два процентных пункта. Мы, конечно же, хотели большего, но получилось то, что получилось. Тем не менее, показатели прошлого года достойные, одни из лучших в стране. Если говорить о том, за счет чего это было достигнуто, то я бы назвал три основных драйвера: нефтехимия, крупное машиностроение и розница. Инвестиции в основной капитал были не очень хорошими почти по всем отраслям за исключением, наверное, машиностроения. Оно, напротив, сильно подтянулось — вложения в эту отрасль увеличились на 32%. Сложилась эта тенденция благодаря санкциям или вопреки, судить не берусь. Но факт в том, что целый ряд предприятий машиностроения встает на ноги, ищет ниши на рынке. Новые предприятия начинают работать в городах Башкирии, например, в Нефтекамске и в Ишимбае (завод ИНМАН). Если эта тенденция наберет обороты, мы можем в короткое время выйти на докризисный уровень притока средств в капитал предприятий. Серьезный прирост по объемам дала Башкирская содовая компания. Хочется отметить отдельно строительный сектор — в прошлом году мы были лидерами по вводу жилья в Приволжском федеральном округе, и сегодняшние темпы позволяют надеяться, что мы останемся в числе лидеров. Идет наращивание промышленного строительства. Кроме того, строительный сектор формирует серьезную волну смежников как минимум в пяти отраслях — производство, поставка и перевозка материалов, лесозаготовка, производство метизов. Это важно как в части получаемых экономических эффектов, так и для развития рыка труда, связанного с появлением новых рабочих мест.
G: Эти серьезные достижения по росту инвестиций связаны в большей степени с эффектом низкой базы прошлых лет? Когда регион воспринимался как некая автономная территория России, с какими-то особенными правилами игры…
Е.М.: Действительно, еще пять лет назад была закрытость с точки зрения встроенности республики в федеральные программы. В этом смысле мы, конечно, стали более открытыми. Когда республику «открывали» пять лет назад, федеральные министры приезжали к нам каждую неделю. Мы проводили большую работу по презентации Башкирии. Приезжали в Москву, знакомились с ведомствами, участвовали в совещаниях, входили в ассоциации. Все процессы, которые мы начали тогда, лично для меня были совершенно естественными и понятными. Мы начали много пилотных проектов — в сфере ЖКХ, инноваций, малого бизнеса… Это все не прошло бесследно, и отношение федеральной власти к республике поменялось. Из непонятного региона, в который сложно войти, где чиновники недоступны, могут просто не отвечать на звонки, мы превратились в современный и открытый. Важно то, что поменялась информационная политика. Мы перестали транслировать непонятные и ненужные отчеты с фантастическими цифрами, которые не отражали реальности. У нас по тем отчетам выходило, что вся республика занималась спортом, районы, где никогда не было развито сельское хозяйство, отчитывались о небывалых урожаях… Сейчас произошло очищение информационного пространства. Оно позволило понять, с одной стороны, что мы имеем, с другой — показать, кто мы такие и чего хотим. Сегодня у нас спокойно работает целый ряд федеральных институтов, функционирует открытый финансовый сектор. Несмотря на смену кабинетов, курс региона остается прежним — республика готова работать с инвесторами и обсуждать предложения. Об эффекте низкой базы я бы не стал говорить. Я бы говорил о моде на инвестиции, которая появилась и прижилась.
G: Можно ли ожидать, что в следующие годы, особенно с учетом кризисных явлений в экономике, ухудшающейся для России конъюнктуры внешних рынков, показатели Башкирии уже не будут такими эффектными, как в эти четыре года? Или вы в этом смысле оптимист?
Е.М.: Прогнозировать я бы не стал, предлагаю просто делать свое дело и не менять направления.
G: С точки зрения создания лучших условий для работы инвесторов как выглядит Башкирия на фоне других экономически развитых регионов России? Удалось ли сделать уникальное предложение для инвесторов? А если этот набор у всех регионов одинаков, то в чем «фишка» Башкирии?
Е.М.: Для меня понятно, почему те или иные регионы вышли в лидеры раньше нас. Это вопрос времени и темпов работы. Калужская и Белгородская области, Татарстан — все они занялись инвестиционной политикой и заявили о себе и своем потенциале еще в начале 2000-х годов. Башкортостан изучает этот опыт; возможно, повторить его уже вряд ли получится, так как условия поменялись, и не только экономические. Сейчас главное конкурентное преимущество регионов в борьбе за инвестора — это люди, которые ведут проекты. Налоговые льготы, помощь при старте — все это стандартный набор, которым сейчас никого не удивишь.
G: По-вашему, удалось в Башкирии создать хорошее качество сопровождения инвестора? Вы довольны командой, которая этим занимается?
Е.М.: Специалисты, которые начинали такое сопровождение, развивали эту тему, они сейчас очень востребованы. Инвесторы их покупают. Понимают, что их сопровождает специалист хорошего уровня, и берут к себе. Так мы уже потеряли ряд сотрудников очень высокого уровня. Я, конечно, рад за них: молодые люди находят себя. Возможно, они вернутся на госслужбу, но уже в других должностях, другими людьми. Все это, так сказать, постоянный режим воспитания. Но команда, которая сегодня у нас создана, она, безусловно, сильная.
G: В структуре инвестиций какую долю по итогам 2014 года составили инвестиции регионального бизнеса, федерального, иностранных компаний?
Е.М.: Как известно, мы никогда не ставили разграничений между местным, российским или зарубежным инвестором.Но так складывается практика, что большую часть в структуре инвестиций занимают средства отечественного происхождения.
G: Первый квартал текущего года, когда был принят антикризисный план правительства республики, оказался хуже или лучше прогнозов с точки зрения экономических показателей республики, инвестиционной активности, наполнения бюджета? Судя по аналитическим справкам, которые еженедельно публикует министерство, расслабляться рано?
Е.М.: Определенно, первый квартал был лучше, потому что первоначальные оценки на федеральном уровне были пессимистичные, была некоторая напуганность. А оказалось все не так страшно. Но все-таки лучше дождаться августа. Тогда станет ясно, что будет дальше.
G: В силу зависимости республики от ситуации в нефтепереработке, нефтехимии, мы выглядим более уязвимыми в условиях мирового снижения цен на нефть. Понятно, что рассматривать регион вне российского экономического контекста неверно, но тем не менее — эта зависимость внушает больше опасений или оптимизма? Удалось ли за последние годы существенно диверсифицировать региональную промышленность?
Е.М.: Каждый раз, когда уважаемые рейтинговые агентства готовят рейтинги Башкирии, этот вопрос звучит, он не нов. Да, исторически у нас есть зависимость от нефтепереработки и нефтехимии. Поэтому любая внештатная ситуация на «Газпром нефтехим Салавате» или использование «налогового маневра» «Башнефтью» самым прямым образом отражается на наших показателях промпроизводства. От этой зависимости мы постепенно уходим, но получается медленно. В республике есть сильные предприятия, как я уже говорил, развивается машиностроительный комплекс, есть интересные решения в АПК. Например, реализуются проекты по строительству молочно-товарного комплекса и генетического центра по воспроизводству молочного стада в Буздякском районе, птицеводческого комплекса по производству 70 тыс. тонн мяса индейки в год и другие. Реализация крупных проектов требует времени, такие процессы не происходят быстро, как порой хотелось бы.
G: С осени прошлого года, когда упал рубль, в правительстве почувствовали «проседание» с точки зрения инвестиционных начинаний? Какие стимулы для инвесторов, на ваш взгляд, сейчас могут оказаться эффективными?
Е.М.: Рисков «просесть» и остаться без портфеля проектов у республики нет. Существующий портфель проектов составляет около 100 млрд рублей. Это заявки 2013 и 2014 годов. И есть уже новые проекты, например, швейцарская «Омия групп» — компания по добыче мрамора — интересуется разворачиванием производства в Абзелиловском районе. В этом же районе хочет строить завод строительных материалов «Ласселсбергер». Ряд молочных заводов планирует расширяться. Ведется серьезная работа по огромному проекту вокруг Агидели, и здесь есть понимание, что это должен быть якорный комплекс общереспубликанского масштаба. Возможно, аналог особой экономической зоны «Алабуга» в Татарстане. Республика получила огромное количество площадей в Агидели в собственность, и их нужно занимать. Ведутся переговоры с перспективой разворачивания там нефтехимического производства. Словом, инвестиционные потоки любят постоянство, и если не передергивать инвестиционные законы, то интерес инвесторов сохранится и будет расти.
Если говорить о перспективных методах стимулирования инвестактивности, то есть относительно новая тема — государственные гарантии. Правительство Башкирии пока не подписывается под них, хотя с точки зрения работы с инвестором это очень серьезная штука. Например, госбанки — ВТБ или ВЭБ — они просят предоставить государственные гарантии при выдаче кредитов на крупные проекты. Пока нет внутренней готовности рисковать государственными активами, хотя, на мой взгляд, время пришло. Если понятен инвестор, который пришел восемь лет назад, если он живет здесь, то почему нет. Возможно, нужно под это дело использовать «Региональный фонд», его накачивать на такие гарантии. Ну и нужна финансовая аккуратность.
G: Из перечня приоритетных инвестпроектов, который был создан в республике — а это около ста проектов на 500 млрд рублей — какая доля, по вашей оценке, все-таки будет реализована если не в заявленные сроки, то хотя бы в заявленных объемах? Потому что отставания по срокам есть довольно серьезные, а ряд проектов вообще не состоялись.
Е.М.: Около четверти проектов из перечня, действительно, встали, по разным причинам. Например, АФК «Система» планировала строить на базе «Уфаоргсинтеза» этиленовый завод. С точки зрения объемов мы были очень рады, когда такая инициатива была заявлена. Были проекты, где не договорились с инвестором: кто-то требовал финансового участия государства, объема преференций большего, чем позволяет предоставить законодательство. Некоторые проекты затормозились из-за изменений на финансовых рынках, из-за колебания курсов. Перечень, безусловно, будет пересмотрен, это живой документ.
G: В антикризисном плане правительства республики декларировались планы включения в реестр приоритетных 50 проектов в области импортозамещения и не менее 40 — экспортоориентированных несырьевых конкурентоспособных производств. Создан ли такой реестр, кто стал инициаторами этих проектов, каковы сумма и источники их финансирования?
Е.М.: Мы заявились с 30 проектами в области импортозамещения. Цифры пока условные, важнее — что они предусматривают реальные потоки продукции. По экспорту перечень готовится, пока таких проектов около 20. Инициатором выступило министерство экономического развития республики. Инвестиционный фонд формируется, пока это 100 млн рублей. Источником финансирования выступает республиканский бюджет.
G: Евгений Викторович, если говорить об оптимистическом и пессимистическом сценариях программы социально-экономического развития региона: какой их них, на ваш взгляд, мы будем наблюдать в конце года?
Е.М.: Перед правительством республики поставлена задача вывести ее в лидеры. Если планы, которые есть сейчас, будут компаниями выполнены, то все сложится удачно. Я в это верю.