|
Остров под соевым соусом |
 |
| Рыбаки Сахалина считают количество лосося в реке не тоннами, а километрами |
Когда самолет начал снижаться над Южно-Сахалинском, пожилой мужчина в соседнем кресле повернулся к своей спутнице и произнес непонятное: "Ну что, Ю Эс? Собираемся?" — "Да, Южный, пора уже",— прозвучало в ответ.
Только потом я узнал, что жители Южно-Сахалинска называют свой город именно так.
Аэропорт, затянутый туманом, встретил нас двумя армейскими уазиками на площади и выводком разнообразных автомобилей-такси с правым рулем, испещренных иероглифами. Местный парламент полтора года назад всерьез обсуждал возможность введения на Сахалине левостороннего движения — "материковый" вариант автомобиля на острове крайне редок, на "японках" ездит даже местная ГИБДД, не говоря уж о властных структурах.
Примерно за километр до города на обочине показалась вывеска — "Фермерское хозяйство 'Победа'". Через пятьсот метров обнаружился огромный плакат, на котором сперва примерещился Ленин, благословляющий сахалинских крестьян на ударный сбор картофеля. Но это был не Ленин: с четырехметровой высоты сельскохозяйственные работы благословлял Иисус. Под ним чернела надпись на корейском — очевидно, обращение к крестьянам. Сельское хозяйство на острове процветает: везти овощи что из Хабаровска, что с Хоккайдо дороже, чем выращивать на месте. Японцы называют Южный "Тойохару" — "долина благоденствия".
В фойе трехэтажной гостиницы "Гагарин" на стеклянном столике лежали свежий номер газеты "Советский Сахалин", мартовский номер "Денег" и июльский "Нефть и капитал", а также пять ярких сеульских молодежных изданий за 1999 год. Первым делом администратор за стойкой предупредила меня, что не рекомендует мне выходить в Интернет, пользуясь гостиничной телефонной сетью,— для этого к моим услугам бизнес-комната.
Забота о душе
Я обращаю внимание нашего водителя дяди Коли на необычного вида здание красного кирпича, увенчанное крестом.
— А что? Церковь,— немедленно реагирует дядя Коля.
Я не вдаюсь в подробности, но на традиционный собор это похоже с большой натяжкой. На площади через двести метров обнаруживается большой дом невнятной архитектуры с огромными витражными окнами, также увенчанный прямым крестом и латинской аббревиатурой UMC.
— В городе таких десять,— говорит дядя Коля, уворачиваясь от очередной "Тойоты", знать ничего не желающей о правилах дорожного движения.— Корейцы в них и не ходят, а эти все строят...
UMC — это United Methodist Church, а все культовые здания принадлежат нескольким конкурирующим протестантским церквям, которые завлекают корейские души на деньги спонсоров из Южной Кореи. Несмотря на то что на всем Сахалине корейцев не более 45 тыс., планируется построить еще семь храмов. Впрочем, религиозные чувства православных засильем чужой веры нисколько не оскорбляются — на бульваре Святителя Иннокентия расположен большой православный храм. Работающие на острове бизнесмены считают необходимым поддерживать все конфессии, но, учитывая, что у протестантов десять церквей, а у православных — одна, храм, в котором служит отец Геннадий, выглядит так, как будто в нем только что сделали евроремонт. К конкурентам за души батюшка, по слухам, относится терпимо — жители Сахалина в массе своей нерелигиозны.
Корейская кухня
 |
| 132 человека, работающие на Molikpaq, обеспечивают 10% годового бюджета Сахалина |
Именно корейское население начало работу по строительству в Южном невероятно большого для такого города количества баров, ресторанов, небольших гостиниц, специализированных торговых точек, авторемонтных мастерских и прочего. Конек корейского малого бизнеса — общепит. Ресторан, до которого мы наконец добрались, представлял собой яркий образчик корейского сервиса. На стенах — золотые рыбы на черном фоне, в меню — малопонятные европейцу названия, в том числе гребешки и осьминоги под экзотическим соусом, пиво — сладковатые "Асахи" и "Саппоро" (из "континентального" пива на Сахалине можно найти только "Балтику"). Хозяйка заведения, впрочем, говорит, что специально на соотечественников не ориентируется — просто другой кухни в Южном не признают. В этом я убедился, посетив стан русских рыбаков на берегу Анивского залива — под "Гжелку" рыбаки потребляли краба в кляре, папоротник и морского гребешка.
Но главное в меню местного общепита — караоке. Каждый бар и ресторан в Южном обязательно оснащен установкой, представляющей собой от девяти до двадцати телеэкранов, объединенных в одну большую панель, с двумя-четырьмя микрофонами. На телеэкраны транслируются текст и традиционные картинки в корейском стиле — горы, цветущая слива. "Меню караоке" — целый том, в котором не менее двух тысяч наименований: треть корейских песен, треть русских, треть английских. Русский раздел поражает глубиной маркетинга фирмы--производителя аппарата — в списке можно найти и того же Френкеля, и городские песни 70-х, и "Боже, царя храни", и даже Окуджаву с Визбором. Впрочем, из-за невменяемого перевода названий, понять, какая песня имеется в виду, почти невозможно.
На вопрос, как нравится местным жителям такая агрессия корейской культуры, в Южном принято удивляться. Вообще аборигены склонны воспринимать Сахалин как аксеновский Остров Крым. Именно поэтому даже в самых одиозных местных газетах (а их на острове довольно много) тема передачи Курильских островов Японии считается бессмысленной. Курилы в Южном воспринимаются примерно так же, как северная Оха: это далеко и не важно. Один местный предприниматель в ответ на мой недоуменный вопрос, отчего это тема Курильских островов волнует людей в Москве больше, чем в Южном, раздраженно заметил: глупости все это. На Сахалине японского-то — железная дорога, машины и здание краеведческого музея. На весь город — один японский ресторан, да и в том сидят культурные бандиты. Что тут делать японцам? Зачем нам уходить к Японии? Уж лучше присоединиться к Корее. Так логичнее.
Платформа благосостояния
 |
| Именно в это место и согласно этому плану Sakhalin Energy намерена зарыть $2,5 млрд |
Дядя Коля поражает следующей сентенцией: "На черта там в Москве такое правительство? Выгнать всех, а на их место посадить этих наших ребят, которые нефть и газ добывают. Вот у них все получается нормально, не то что у ваших этих Касьяновых и Грефов".
У него есть резоны делать такие заявления. Дядя Коля шоферит на местное представительство компании Sakhalin Energy, главным акционером которой является Shell. Впрочем, он не одинок в своих воззрениях — примерно то же, но менее резко говорят и в "Роснефть-Сахалинморнефтегазе", и в местных сервисных компаниях, и в "Сахалин-Телекоме", и в местном офисе Дальневосточного морского пароходства. Огромные запасы газа и нефти — это то, что позволит Сахалину бороться с трехметровыми снежными сугробами (мороз в -10°C считается в Южном сильным, а метель, длящаяся два дня,— короткой), последствиями землетрясения 1995 года, слабой электроэнергетикой и отдаленностью от континента в целом.
Sakhalin Energy на острове очень хорошо известна. Прежде всего — поселком Предгорье Зима, который компания выстроила для своих сотрудников, постоянно живущих здесь. Зима представляет собой образцово-показательную американскую деревню с двухэтажными коттеджами, собственной энергоустановкой, спортцентром и дьявольской чистотой на территории. В Зиму Sakhalin Energy вложила $50 млн. Оно того стоило — в поселок привезли Владимира Путина показать, как восстанавливается остров после землетрясения. Опытный чекист почувствовал подвох — проживание в Зиме куда дороже, чем, скажем, в столичном комплексе "Золотые ключи",— но все равно одобрительно улыбался.
Главное хозяйство Sakhalin Energy находится почти в 900 километрах на север от Южного. Это нефтедобывающий комплекс "Витязь", расположенный на шельфе Охотского моря, а точнее — нефтяная платформа Molikpaq, добывающая сейчас всю нефть проекта "Сахалин-2". Огромная платформа обошлась Sakhalin Energy в $700 млн, и сейчас она обеспечивает до 10% поступлений денег в местный бюджет.
Впрочем, Molikpaq мало кто из сахалинцев видел — попасть туда очень непросто. Всего на платформе живут и работают 132 человека. Добираются до Molikpaq так: сначала ночь из Южного на поезде до порта Ноглики, а затем час на вертолете в Охотское море. Впрочем, работать на Molikpaq куда легче, чем на буровой в Сибири. Фактически это остров посреди волн, обеспеченный всем необходимым для жизни. Меня на платформе удивили телефонные будки совершенно московского вида, расставленные по территории буровой. На вопрос: "Зачем?" — сопровождающий по Molikpaq обиженно ответил: "Звонить" — почти с любой точки платформы сотрудник может позвонить в любую точку мира. Местные обитатели считают это нормальным явлением, так же, как и море вокруг, как суровые меры безопасности на каждом шагу, как английский язык в качестве разговорного. Да и в целом Molikpaq в их понимании — до какой-то степени другая страна. Ведь платформа юридически является островом, а фактически — кораблем, приписанным к порту Панамы.
Нефтяной источник бюджета
Sakhalin Energy постепенно выходит из морского нефтяного бизнеса, инвестируя все большие деньги в сушу. Вот и мы прилетели на остров, чтобы поучаствовать в открытии строительства газоперерабатывающего завода под Корсаковом. Туда же прибыли и главы компаний--акционеров Sakhalin Energy — Shell, Mitsubishi и Mitsui. Они намерены вложить в этот проект $2,5 млрд — а это несколько годовых бюджетов Сахалина.
Закладка первого камня в фундамент завода, самого крупного в мире, прошла на удивление буднично. Президенты трех огромных корпораций — англичанин и два японца — приехали на побережье Анивского залива, к руинам колхозного коровника, выслушали выступление губернатора Сахалина Игоря Фархутдинова, разрезали ленточку перед памятным камнем в честь этого события и принялись разговаривать друг с другом, почти не обращая внимания на фольклорный ансамбль "Нянюшкины песни" из Корсакова.
Обратить внимание на коренных жителей Сахалина инвесторам все же пришлось. Сначала девушки в русско-нивхских одеждах пели что-то традиционное вроде "Рады мы вас видеть". Иностранцы не обращали внимания, русские тоже. Затем, когда хор неожиданно запел под гармошку японскую народную песню, президент Mitsui чуть не уронил от изумления стаканчик с кофе. Завершив японскую песню, ансамбль грянул под ту же гармошку "Let my people go!". По-английски подпевали уже почти все участники встречи.
Как удалось выяснить позже, губернатор нисколько не обиделся на такое попрание русского духа острова. В конце концов, ведь это зарубежные инвесторы пели под сахалинскую дудку, а не наоборот.
ДМИТРИЙ БУТРИН