Широкий жест отчаяния

Фестиваль джаз

Лайонел Ричи за 66 лет жизни продал сто с лишним миллионов пластинок и мог бы вообще никуда не ездить. Тем более что на ретрорадио беспрестанно крутятся как минимум два его хита — "Hello" и "Say You, Say Me". Его последний альбом, вышедший в 2012 году, записан со звездами кантри. Это типичный признак творческого кризиса, загляните хотя бы в биографию Джона Бон Джови или на сайт Стивена Тайлера. В 2015 году Лайонел Ричи отправился в тур по Европе, причем решил играть только на фестивалях. Сложно сказать, что, кому и когда он решил доказать, но его выступление в Гластонбери было единогласно признано "триумфальным", а в Монтре он повторил его почти дословно.

С Лайонелом Ричи ездит крепкий и гибкий аккомпанирующий коллектив, какой и положен звезде его уровня. Но если в иных ситуациях музыканты такого уровня должны прикрывать фронтмена, то здесь фронтмен бежит впереди паровоза. Прежде всего хочется поинтересоваться, на каких лекарствах держится маэстро. Лайонел Ричи спел лучшее из периода группы Commodores, включая гениальную "Easy", звучащую сейчас в полтора раза быстрее оригинальной версии. Ближе к концу были, конечно, "Hello" и "Say You, Say Me". А в самом финале певец напомнил, что в свое время разделил авторство песни "We Are The World" с Майклом Джексоном, и вытащил на сцену продюсера песни Куинси Джонса, который после смерти основателя Montreux Jazz Festival Клода Нобса исполняет здесь обязанности конферансье.

Среди прочих эффектных зрелищ нынешнего Montreux Jazz Festival стоит отметить трехчасовой сольный концерт ирландца Дэмиена Райса. Широкой публике он знаком в основном по песне "The Blower`s Daughter" с припевом "I can`t take my eyes off of you". Но в Auditorium Stravinski собрались более просвещенные поклонники и многие песни подхватывали с первых нот. Это несмотря на то, что программу Дэмиен Райс перекраивал на ходу, иногда забывал аккорды или устраивал короткие саундчеки между песнями, а посреди концерта у него разрядился iPad с сет-листом и он вовсе забыл, что собирался петь.

Главным драматургическим ходом стало сочетание бардовского формата, чуть ли не квартирника, с возможностями семплеров, которые позволили господину Райсу к концу концерта развернуть звучание практически в оркестровую широту. В рамках одного и того же сета он позволил себе, например, песню "Amie" спеть вообще без микрофона, аккомпанируя себе на неподключенной гитаре, и это перед минимум тремя тысячами зрителей. А в финале, до которого многие не дожили, он показал все технические возможности, которые доступны сегодня артистам, предпочитающим выступать в одиночестве.

В середине 90-х мастерство управления гитарой и семплерами с педалями стала демонстрировать на стадионных концертах шотландская исполнительница Кей-Ти Танстолл. Российская публика хорошо знакома с этой технологией по выступлениям человека по имени Yoav. У Джека Гарратта, выступавшего в Монтре через пару дней после Дэмиена Райса, меньше гитар и больше синтезаторов, как и у недавно побывавшего в Москве East India Youth. А Эд Ширан решился на выступление в одиночном режиме на стадионе Уэмбли и в итоге на днях сыграл там три концерта подряд, собрав в общей сложности не менее 150 тыс. зрителей. В финале выступления в Монтре песню "It Takes A Lot To Know A Man" Дэмиен Райс начал в обычной меланхоличной манере, но, закольцевав в памяти семплера несколько наложенных друг на друга гитарных фигур, стал хвататься то за кастаньеты, то за гитару, то за кларнет и в конце концов страшно заколотил в электробарабаны, а художники по свету подлили масла в огонь и стали художниками по концу света.

Для корреспондента "Ъ" главным событием фестиваля в Монтре стал концерт группы Portishead. Классики трип-хопа позволяют себе не перенапрягаться. В 2015 году это было их первое выступление. На сцене было больше синтезаторов, чем у выступавшего двумя днями раньше пианиста-неоклассика Нильса Фрама, и все его натужное экспериментаторство поблекло на фоне группы из Бристоля. В каждой песне каждый инструмент звучал по-новому, плюс добавлялось новое измерение. Чего стоило одно только соло на диджейских вертушках.

Вокалистка Portishead Бет Гиббонс достигает в своем исполнении той степени отчаяния, на которую способны только фольклорные певицы. Это такой бесконечный плач Ярославны, звучащий в пространстве, сотканном из мельчайших молекул саунда. В песне "Wandering Star" она достигла такой глубины безысходности, из которой, казалось, уже не выбраться. А в следующей "Machine Gun" Portishead резко переключились на суровый жестко ритмизированный индастриал.

Уникальное звучание Portishead до миллиметра согласовано с видео. Основной эффект — телестудия 1970-х: монтажные эффекты, засветки кадра, искусно сымитированный брак, причем все это существует как бы на периферии внимания, словно вы краем глаза заглянули в черно-белый телемонитор. На сцене размещены несколько десятков камер GoPro — не меньше, потому что в каждой следующей песне включаются новые ракурсы музыкантов. Скорее всего, в наушниках у людей на сцене и у видеорежиссеров звучал один и тот же метроном, потому что синхронизация видео и аудио была полной.

Вся эта математика работала в связке с дикой, языческой сущностью пения Бет Гиббонс. Когда в финальной песне "We Carry On" она спрыгнула со сцены, чтобы пожать руки людям в танцпартере, на их лицах читалась оторопь. Последние полтора часа перед ними умирало существо из дремучего языческого мифа. Она транслировала эмоции, которые несовместимы с такими простыми человеческими проявлениями, как рукопожатие, объятие или автограф. А в конце она еще и сказала пару слов благодарности в микрофон с бутылкой пива в руке. Только что ввергла всех в транс — и тут же разбила весь миф вдребезги.