Чтобы добиться подписания соглашения по иранской ядерной программе, Барак Обама проинтерпретировал опыт Рональда Рейгана времен холодной войны совсем не так, как это сделал Джордж Буш-младший в 2003 году.
Фото: AP / Mark Lennihan
Фото: AP / Evan Vucci
Фото: Reuters / Abir Sultan/Pool
20 июля СБ ООН единогласно одобрил подписанный неделей ранее шестеркой международных посредников с Ираном Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) по иранской ядерной программе. Правда, он еще не прошел ратификацию в Конгрессе. Председатель комитета по международным делам Сената республиканец Боб Коркер даже отправил письмо Бараку Обаме с призывом отложить голосование в СБ ООН до тех пор, пока по иранской сделке не выскажется Конгресс: ожидается, что это произойдет в сентябре. Однако госсекретарь Джон Керри отрезвил его: "Без сомнения, некоторые считают, что Франция, Россия, Китай, Германия и Британия должны делать то, что скажет им Конгресс. Однако у них есть право на голосование". В результате голосование состоялось, но по настоянию Белого дома решение СБ ООН и соглашение с Ираном вступят в силу через 90 дней — к этому моменту решение Конгресса уже будет известно. Причина этой отсрочки вполне уважительная: контролируемый республиканцами Конгресс способен отказаться ратифицировать СВПД. Один из основных аргументов критиков: снятие санкций и отмена оружейного эмбарго позволят Тегерану активнее противостоять американским интересам по всему миру. Но есть и другой, не менее важный, аргумент: одобренное Совбезом соглашение способно радикальным образом изменить не только ближневосточный, но и глобальный геополитический расклад.
Формально в СВПД речь идет о закрытии Тегераном на десять лет примерно двух третей его мощностей по обогащению урана. При этом Иран обязуется открыть все свои программы по обогащению урана для международного контроля. Если договоренности будут выполнены, Иран наградят снятием наложенных на него санкций. И тогда впервые за много лет он получит шанс перестать быть мировым изгоем, вновь открыть свой энергетический сектор для иностранных инвесторов и даже вступить в Шанхайскую организацию сотрудничества. Однако это лишь возможная вершина айсберга. Нельзя забывать о том, что ради подписания соглашения с одним из самых давних и злейших врагов США президент Обама не побоялся оттолкнуть от себя традиционных ближневосточных союзников Америки — Израиль и Саудовскую Аравию — и разругаться с собственным Конгрессом. Еще один интригующий момент в сближении Вашингтона с Ираном: чтобы обеспечить себе возможность прорыва на иранском направлении, Обама не побоялся в разгар украинского кризиса пойти на сближение и с Москвой, которую еще в прошлом году называл главной мировой угрозой после Эболы. "Честно, учитывая серьезные разногласия между нами и Россией по Украине, я не был уверен, что это возможно. Однако Путин и российское правительство сумели на удивление удачно развести эти темы, и мы бы никогда не заключили этого соглашения, если бы не готовность России бороться вместе с нами за его качество",— признался на следующий день после подписания СВПД Барак Обама в интервью газете The New York Times.
"Не судите меня по тому, преобразит ли СВПД Иран, остановит ли он его агрессивное поведение по отношению к некоторым из его арабских соседей и приведет ли к разрядке напряжения между шиитами и суннитами. Судите меня только по одному критерию — предотвратит ли это соглашение появление у Ирана ядерного оружия в течение десяти следующих лет и не лучше ли подобный исход для США, Израиля и наших арабских союзников, чем любая другая альтернатива, имеющаяся в нашем распоряжении",— с этого начинает свою защиту Обама. После чего, отвечая на универсальный довод всех противников соглашения о том, что Ирану верить нельзя, он перешел в контрнаступление против своих критиков из Республиканской партии, заявив, что его подход базируется на той же самой стратегической логике, которую использовали республиканские президенты Рональд Рейган и Ричард Никсон против Советского Союза и Китая. "Вы знаете, у меня множество разногласий с Рональдом Рейганом, но я восхищаюсь его пониманием того, что вы можете построить механизм проверки соглашения с империей зла, которая нацелена на наше уничтожение... Система, построенная нами, базируется не на доверии — она базируется на механизме верификации, который блокирует все возможные пути (создания Ираном ядерного оружия.— "Власть")",— заявил Обама.
Аятолла Хаменеи в прошлом году призвал увеличить обогатительные мощности страны более чем на порядок — до 190 тыс. центрифуг первого поколения
"Иранская ядерная бомба была угрозой миру. Сейчас эта угроза снята. Великобритания намерена в полной мере участвовать в реализации соглашения и сотрудничать. Но соглашение предусматривает и контроль его выполнения. В случае какого-либо нарушения договоренностей все санкции ООН могут быть восстановлены. Мы должны быть уверены в том, что у Ирана нет возможностей для обретения ядерного оружия",— подвел итоги принятого решения глава МИД Великобритании Филип Хэммонд, выступая 15 июня в парламенте. А еще через пять дней СБ ООН своей резолюцией открыл Тегерану путь постепенной отмены всех семи наложенных на него пакетов международных санкций при условии буквального исполнения им условий и предписаний СВПД согласно указанному там графику.
Яростным критиком СВПД выступил израильский премьер-министр Биньямин Нетаньяху: он назвал его ошибкой исторического масштаба, считая, что "Иран попадает на верный путь, ведущий к ядерному оружию". Собранный им кабинет безопасности единогласно отверг СВПД и объявил, что "Израиль не признает обязательств по этому соглашению". Недовольство израильтян понять можно: Тель-Авив требовал полного демонтажа всей подпольно созданной иранской ядерной инфраструктуры по обогащению урана. Однако согласно всем международным соглашениям Иран имеет право как на обогащение урана в мирных целях, так и на проведение исследований в ядерной области. В результате СВПД не демонтировал, а лишь заморозил иранскую ядерную инфраструктуру на 10-15 лет. И по окончании этого срока — тут Нетаньяху прав — уже ничто не сможет помешать Тегерану вновь распаковать и перезапустить ее. К тому же СВПД не предусматривает ограничений против усовершенствования иранских технологий в области обогащения урана. Например, аятолла Хаменеи в прошлом году призвал увеличить обогатительные мощности страны более чем на порядок — до 190 тыс. центрифуг первого поколения. И ничто не мешает ему все эти десять лет производить и складировать любое количество новых центрифуг: СВПД ограничивает лишь число используемых центрифуг. Так что Тегеран по-прежнему может довести их количество до заданной лидером мощности и тем самым резко сократить время, необходимое для перезапуска программы обогащения и создания бомбы.
Нетаньяху и другие критики СВПД указывают на то, что соглашение не затрагивает ни иранскую поддержку террористических организаций ("Хезболла", "Хамас"), ни его региональную роль — интервенции в Ирак, Сирию, Ливан и Йемен. И что снятие с Ирана экономических, финансовых и энергетических санкций обеспечит ему приток дополнительных сотен миллионов долларов, многие из которых Тегеран направит на финансирование этих операций. Подобные опасения вполне закономерны, проблема лишь в том, что ни Израиль, ни Саудовская Аравия не могут предложить США достаточно эффективную альтернативу — американская война с террором на Ближнем Востоке очень напоминает весьма изнурительный бег на месте. Более того, революции "арабской весны" создали ситуацию, когда Эр-Рияд, ощущая растущую неуверенность перед лицом радикализирующихся масс, все более активно и вопреки мнению Запада стал приписывать эту радикализацию не настроениям самих масс, а иранскому экспорту исламских революций. В связи с чем саудовская монархия начала открывать свои собственные джихадистские фронты против все еще хомейнистского и поэтому революционного влияния. Ссорясь при этом даже с Америкой из-за поддержки ею "братьев-мусульман" в Египте и отказа бомбардировать Сирию. Более того, благодаря своей неоконсервативной и жесткой антииранской позиции неожиданно для Запада в этом контрреволюционном, то есть направленном на поддержание статус-кво любой ценой, лагере оказался и Израиль. О чем "нечаянно", комментируя 15 июня в британском парламенте израильскую позицию по СВПД, заявил глава британского МИДа Филип Хэммонд: "Израиль против любой сделки с Ираном. Израиль хочет перманентного конфликта, и я не верю в то, что это в интересах региона". Этим он вызвал негодование израильского премьера, столь же "нечаянно" заявившего о предательстве интересов Израиля.
Комментируя столкновение между Хэммондом и Нетаньяху, комментатор Associated Press пишет о столкновении двух мировоззрений: "Западные страны надеются, что соглашение в конечном счете успокоит Иран и вернет его в лоно международного сообщества, в то время как Израиль полагает, что Иран будет использовать свою вновь найденную легитимность для прикрытия и усиления военизированных группировок и дальнейшей дестабилизации региона". Думается, что именно в этом и заключается суть конфликта вокруг СВПД. Если в 2003 году пример противостояния Рональда Рейгана и советской "империи зла" вдохновил "ястребов" из неоконсервативной команды Джорджа Буша-младшего на свержение режима Саддама Хусейна в Ираке, то сегодня этот же пример вдохновил "голубей"-демократов из команды Барака Обама на заключение СВПД с таким злостным "изгоем", как Исламская Республика Иран. Обе стороны помнят, конечно, мощные антиправительственные демонстрации 2009 года в Иране против ультраконсервативного режима Махмуда Ахмадинежада и убедительную победу на президентских выборах через четыре года либерально настроенного Хасана Роухани, на которого — как на иранского Горбачева — и сделал ставку Обама. Хотя его противники из другого лагеря вполне резонно указывали на то, что первым человеком в Иране является отнюдь не президент Роухани, а духовный лидер Хаменеи.
Ставки для Обамы в этой дипломатической игре были высоки. "Арабо-израильский конфликт при нашей жизни не закончится, но и к большой войне не приведет. А иранская ядерная программа может привести к большой войне — и даже к мировой. Обама это понимает. Если сорвутся переговоры, можно ожидать упреждающего удара Израиля по Ирану, особенно учитывая, что Москва поставит Тегерану комплексы С-300" — так охарактеризовал их пару месяцев назад Георгий Мирский, известный российский эксперт по Ближнему Востоку. И сегодня, задаваясь вопросом о том, как на фоне американских провалов в Ираке, Ливии, Сирии и Йемене Бараку Обаме вдруг удалось разрешить значительно более опасный кризис со своим злейшим врагом в Тегеране, невольно приходишь к выводу, что это произошло именно потому, что он сознательно отказался от военной опции в пользу дипломатических переговоров. Другими словами, Обама, интерпретировав опыт Рейгана совсем не так, как это сделал Джордж Буш-младший, сумел увлечь за собой "изгоев". Причем не только Иран, но и Россию.
"Возможно, по следам исторической договоренности в Вене мы сможем добиться деэскалации конфликтов и в других горячих точках Среднего Востока"
"Президент Ирана Хасан Роухани еще в 2013 году на президентских выборах представил на суд избирателей программу, предусматривавшую готовность к переговорам и изменениям. Этот путь в итоге и был поддержан (ими.— "Власть"). Мы заинтересованы в том, чтобы укрепить эту тенденцию. Венские договоренности дают уникальный шанс — возможно, по следам исторической договоренности в Вене мы сможем добиться деэскалации конфликтов и в других горячих точках Среднего Востока. Таков наш подход в отношении Ливии, но самые назревшие проблемы существуют в Сирии. Времени для спасения остатков сирийской государственности осталось в обрез",— заявил после подписания соглашения глава МИД Германии Франк-Вальтер Штайнмайер. Таким образом была обозначена следующая цель наступления — Сирия.
С дипломатической точки зрения ситуация в Сирии сейчас тупиковая: ООН за три года провела уже две конференции по Сирии, но все безрезультатно. А в мае этого года Барак Обама провел в Кэмп-Дэвиде специальный саммит с арабскими монархиями Персидского залива (ССГАПЗ), где обсуждались вопросы урегулирования иранской ядерной программы и ситуации в Сирии. Этот саммит, грозивший после неожиданного отказа саудовского короля и короля Бахрейна присутствовать на нем вылиться в скандал, завершился для Обамы настоящим прорывом. Он добился от ССГАПЗ того, в чем ему до сих пор категорически отказывает Тель-Авив,— поддержки переговоров по СВПД с Ираном. Что президент США пообещал им взамен, сказать трудно: в совместном заявлении США и ССГАПЗ, принятом по окончании саммита по Сирии, вновь повторяются лишь старые и набившие оскомину тезисы о потере легитимности президентом Асадом и призывы к поиску политического решения на пути его ухода в отставку. "Постоянное переформулирование постоянно ухудшающихся с 2011 года оценок не только не является решением, но не годится даже для начала совместной борьбы" — так оценил это заявление известный американский аналитик Антони Кордесман. Однако, похоже, в этом умолчании крылась и какая-то интрига, поскольку за двое суток до саммита Джон Керри прилетел в Сочи на ту самую встречу с Владимиром Путиным, на которой он якобы разменял Украину на Иран и Сирию. Так что американский президент, видимо, все же нашел, что сказать арабским монархам ССГАПЗ, иначе трудно объяснить внезапное — после четырехлетнего перерыва из-за сирийского конфликта — посещение России в июне саудовской правительственной делегацией во главе с сыном короля (он же министр обороны). Так что, учитывая ту бурную инвестиционную активность, которую проявили саудовские гости на Петербургском экономическом форуме, похоже, что теперь не только Вашингтон, но и Эр-Рияд ждет от нас помощи в урегулировании сирийского кризиса. Москва к этому готова. "Хотелось бы, чтобы этот бесценный опыт совместных действий, не отягощенный идеологизированными политическими расчетами, был востребован и для разрешения других кризисных ситуаций, где успех может быть обеспечен исключительно через совместную работу. Россия к этому готова",— заверил российский постпред в ООН Василий Чуркин своих коллег по Совбезу после единодушного одобрения ими Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе.