В Чечне закончилось формирование судебной системы. Работают 12 из 15 райсудов и Верховный суд республики. О том, какие дела рассматривают сейчас чеченские судьи и с какими проблемами при этом они сталкиваются, корреспонденту Ъ МАКСИМУ Ъ-ВАРЫВДИНУ рассказал недавно вернувшийся из Чечни генеральный директор судебного департамента при Верховном суде АЛЕКСАНДР ГУСЕВ.
— Создание судебной системы в Чечне — это возможность решать многие проблемы не с помощью автомата, а цивилизованным путем. Сегодня чеченскими судами принимается огромное количество решений как по гражданским делам, так и по уголовным. За семь месяцев этого года суды рассмотрели более семи тысяч дел. И это при том, что добраться до судов в республике непросто: не работает муниципальный транспорт, передвижение ограничивается блокпостами. Но суды работают с серьезной нагрузкой.
Гражданские дела в основном связаны с разрушением, утратой и потерей имущества и восстановлением документов. Сейчас суды принимают решения, которые в ближайшее время будут исполнять судебные приставы. Речь прежде всего идет о взыскании компенсаций жителям Чечни за разрушенное и утраченное имущество (компенсации взыскиваются с федерального бюджета.— Ъ).— Сколько сейчас судов действует в Чечне?
— Там работает 12 районных судов и Верховный суд. В этих судах 30 федеральных судей. Десять из них женщины. Все судьи очень опытные. Но поскольку в Чечне отсутствуют законодательные органы, которые их должны утвердить в должности, все судьи являются исполняющими свои обязанности. Большинство из них приехали в Чечню из Москвы, где они проживали постоянно после первой войны. Здесь у них был налажен быт, устроены семьи, но они все-таки решили, что сейчас их место на исторической родине. И руководствовались при этом не высокими заработками, как вы, может быть, подумали. Зарплата судьи в несколько раз меньше чем, например, у прокурора (и. о. прокурора республики получает более 20 тыс. рублей.— Ъ). И для них не предусмотрено никаких доплат типа пайковых, боевых и проч. Практически исключена и коррупция среди чеченских судей. Да и что он может взять с человека, у которого после войны не осталось ни дома, ни документов? К тому же по статусу чеченских судей для отстранения их от должности достаточно приказа председателя Верховного суда (в России отставка судьи или возбуждение против него уголовного дела — достаточно сложная процедура. В Чечне дело на судью может завести любой прокурор.— Ъ).
— Что же получают чеченские судьи, кроме многочисленных проблем?
— У них действительно масса проблем. Когда проходила процедура их назначения, сами чеченские судьи говорили, что суды в Чечне нужны, что они хотят туда поехать и понимают, что это будет их вклад в стабилизацию той ситуации, которая сейчас в республике. Для большинства жителей Чечни суд — это последняя инстанция, куда он может прийти со своими проблемами, и мы их по возможности пытаемся решить. Например, вынести решение о восстановлении документов, что для многих чеченцев сейчас является первоочередной задачей.
— А в какие суды чеченцы чаще обращаются: в обычные или шариатские?
— Я не знаю, ходят они или нет в шариатские суды, но в суды общей юрисдикции и федеральные суды чеченцы стоят толпами. И у нас вообще нет сведений о том, что шариатские суды работают в Чечне.
— Тем не менее шариатские суды выносят приговоры. И некоторые из них даже осуществляются!
— В отношении представителей чеченского правосудия было совершено уже несколько терактов. Одна бомба сработала у Верховного суда в Гудермесе. В здании в это время находились сотни людей, и многие могли погибнуть — к счастью, весь заряд, заложенный террористами, не сработал. Другой взрыв у того же суда нам удалось предотвратить. Был совершен теракт у суда в Грозном. Мы не исключаем, что теракты связаны с ультиматумом, вынесенным боевиками чеченским судьям в июне этого года. В нем выдвигалось требование немедленно прекратить сотрудничество с федеральными структурами. В противном случае боевики обещали уничтожить представителей правосудия.
— Но все значимые процессы проходят не в республике, а за ее пределами — в Ставрополе, Черкесске и Ростове...
— Это связано со статусом чеченских судей. По закону они могут рассматривать только дела, по которым сроки лишения свободы не превышают пяти лет. Почему у нас из 15 районных судов работают только 12? Председатель Верховного суда имеет право привлекать своим приказом к работе судей, находящихся в отставке. Но только в тот суд, из которого они ушли. А в трех районах вообще не осталось судей. Остальные суды расположены в четырех райцентрах: Гудермесе (там действует сразу несколько райсудов.— Ъ), Наурской, Шали и Знаменской. Вскоре откроется суд в Урус-Мартане.
— Как обеспечивается безопасность судей?
— С этим возникло сразу несколько проблем. По закону судьи имеют право на служебное оружие, на пистолеты. Мы обратились в ФСБ, и контрразведчики достали 30 пистолетов для всех чеченских судей. Потом бесплатно передали оружие в МВД, поскольку только это министерство может выдавать оружие организациям. Но МВД, получившее пистолеты бесплатно, потребовало заплатить за оружие 75 тыс. рублей. На эти деньги мы могли бы купить компьютеры для судей.
— Охрана судов также осуществляется за деньги?
— Везде в России это делается силами вневедомственной охраны МВД за деньги. Но в Чечне особые условия. Там достаточно сил, чтобы охранять четыре здания судов. На это нам в МВД было сказано, что вы должны сначала заплатить, потом на эти средства будут закуплены вооружение, форменное обмундирование и установлена сигнализация. И через три месяца после того, как деньги будут переведены, у судов появится охрана... Поэтому сейчас безопасность судов обеспечивают не милиционеры, а сотрудники ГУИН и судебные приставы. Но пристав имеет право применять оружие только во время рабочего дня — с 9 утра до 6 часов вечера. Если он применит оружие после работы, его привлекут к уголовной ответственности в этом же суде, который он охраняет.
— Такие случаи уже были?
— Слава Богу, нет. Но на судей нападения совершались. Один был трижды ранен, когда возвращался с работы из Шали в Аргун. Другой был избит и ограблен в Урус-Мартане. Но это произошло еще до того, как им выдали оружие.