Выставка современное искусство
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
В бывшем кинотеатре "Пушкинский" заработала шестая выставка Lexus Hybrid Art — с эстетикой красной комнаты из сериала "Твин Пикс" и девизом "Объекты, отражающиеся в зеркале, ближе, чем кажутся". Рассказывает МАРИНА АНЦИПЕРОВА.
Внутри "Пушкинского" объекты внутри действительно оказываются больше, чем снаружи, смотрители в цирковых костюмах показывают бесконечный перформанс, двери открываются, но приводят не туда, зеркала обманывают время и пространство. Главный герой здесь — зритель: каждый объект, по замыслу куратора, возвращает участника к самому себе, своим чувствам и страхам, заставляет делать шаг вперед, сомневаться, быть храбрым. Традиционная для Lexus Hybrid Art интерактивность мыслится шире: не ответная реакция технологий на то или иное действие, но пришедшее из долгой философско-лингвистической традиции рассуждение о том, что самим фактом своего участия зритель меняет то, на что он смотрит,— а это, в свою очередь, меняет его самого.
Среди участников — как классики, в числе которых настоящие звезды американского видеоарта, Билл Виола и Гэри Хилл, так и целый набор молодых, но успевших заявить о себе художников из Латинской Америки. Гэри Хилл показывает медленную запись морского пейзажа на балконе зрительного зала, Билл Виола выставляет одно из своих сильных видео о жизни и смерти ("Три женщины"), а пионер кинетического искусства Хулио ле Парк замыкает зеркалом свою классическую работу 1962 года с блуждающим светом.
Здесь все работы созвучны друг другу: в центре лабиринта без конца и края от Лукаса Симоэса расположен лабиринт из хитро связанных примерочных от Леандро Эрлиха. Игра с отражениями роднит работу Эрлиха с проектом ле Парка, дверь Вадима Фишкина оказывается связана с метафизической работой Билла Виолы и дверями от того же Эрлиха. Все перформансы тоже рассказывают примерно об одном: в комнате Анники Карс исполнители смотрят на зрителя, который становится главным героем действия, в работе Лауры Лимы зритель также решает, как далеко он готов зайти в темноту. Невидимая Лиза Морозова с другой стороны комнаты берет каждого желающего за руку и держит так долго, как он только захочет; а все, что будет написано на бумаге, уничтожит Дэвид Биркин и рассыплет бумажную пыль обратно на зрителя, напоминая, что все меняется, но ничто не проходит бесследно, и в некотором смысле прожитый опыт всегда с тобой — пусть и становится немного другим.
Тон действию задает сине-красная конструкция архитектора и полноправного сокуратора выставки Кати Бочавар — с невероятно точно продуманным светом, от которого стены плавно меняют цвета, двери исчезают, а углы кажутся острее. Театр "Пушкинский" превращается в место вне времени: то ли старый цирк, то ли парк аттракционов, то ли продолжение того, что происходит в черном вигваме у Линча. Это действительно выдающаяся в архитектурном смысле выставка, где все объекты оказались точно на своем месте: лабиринты идеально структурируют пространство, занавес становится дверью, спасательная вышка на балконе, где показывает свое видео Гэри Хилл, добавляет новые смыслы, как минимум превращая зрительный зал в метафорический пляж.
При этом визуальное единство выставки в какой-то момент сильно перетягивает на себя внимание: современное искусство преподносится как страна чудес и своеобразный Кони-Айленд, где работа ле Парка — не больше чем кривое зеркало, фальшивое море — занятный аттракцион, а перформансы в блестящих павильонах работают как комнаты развлечений. С одной стороны, это продолжение известной и долгой дискуссии о равноправии зрителя и художника, с другой стороны, в таком контексте даже работа Билла Виолы теряет измерение вечности и не оставляет другого ощущения, кроме красоты банальности.
«Интерактивность — прежде всего во взгляде зрителя»
Куратор Lexus Hybrid Art Бернардо Москейра ответил на вопросы “Ъ”
— В предисловии вы отметили, что хотели бы, чтобы зрители, «уходя с вашей выставки, принимали решения, которые бы изменили что-то в их жизни». Что вы имели в виду?
— Мы хотели сделать зрителей более свободными, чтобы они могли выразить себя, оказаться важными и значительными, даже поспорить с реальностью, почувствовать себя в силах что-то изменить. Lexus Hybrid Art известна своим вниманием к интерактивности — хотя я и не могу себе представить произведение искусства, которое не будет интерактивным.
— Вероятно, работы старых мастеров.
— Старые мастера создавали невероятно интерактивные работы! Эти работы влияют и на тебя, и на твое тело — зрители плачут перед работами Рафаэля и Караваджо. Что это, как не интерактивность? Многие понимают под этим термином возможность что-то изменить в произведении искусства, но, мне кажется, это не так важно. Важно, что произведение искусства меняет тебя и влияет на тебя. Интерактивность — прежде всего во взгляде зрителя.
— Смотрители на выставке ведут себя не вполне привычно. Можно ли сказать, что их работа здесь это тоже своего рода художественное высказывание?
— Мы хотели сделать выставку полностью художественным экспериментом, создать пространство, где не было бы ничего, кроме искусства. Рядом с каждой работой находится свой медиатор, который взаимодействует с публикой, иногда повторяет фрагменты известных перформансов, а иногда произносит два предложения, которые мы подбирали для каждой работы. Обратите внимание, что в определенный момент все смотрители по очереди кричат и меняются местами, происходит «смена караула», и каждый из них переходит к следующему объекту.
— Вы были куратором самых разных выставок — про мусор, апартеид, безопасность, свободу. Вам не хотелось показать в «Пушкинском» больше протеста, сделать более прямолинейное заявление?
— Все, что я делаю, оказывается так или иначе связано с политикой, даже мои выставки о любви на самом деле говорят о политике. Но в данном случае я не мог быть прямолинейным — в любом случае получилась бы выставка, которую сделал латиноамериканец левых взглядов в России: я смотрю на многие вещи как иностранец, многого не смог увидеть глубоко. Поэтому я не то чтобы ушел от политики, но решил быть в некотором смысле постполитичным. Это мой первый опыт в Москве, и я бы очень хотел приехать сюда снова и поработать с вашими художниками, может быть, даже с теми, которые сейчас находятся в тюрьме.