По итогам Курской битвы наступательная стратегия вермахта потерпела крах. Непоправимые потери понесла основа немецких вооруженных сил – танковые войска: из 20 танковых и моторизованных дивизий, принимавших участие в битве под Курском, семь оказались разгромленными. Теперь Германия не могла организовать полноценную оборону ни на Восточном, ни на Западном фронте, что ускорило падение фашистского режима в Италии и развал блока стран Оси. А на Востоке вермахт начал оставлять богатые продовольствием районы.
Атака советских танковых частей в районе ст. Поныри – совхоз «1-е Мая». Июль 1943 г.
Фото: Пресс-служба администрации Курской области
Поражение на Курской дуге оценивалось большинством немецких генералов и историков как катастрофическое. По словам генерал-инспектора бронетанковых войск вермахта Гейнца Гудериана, упал боевой дух и выучка танковых дивизий: «К сожалению, у нас нет уже ни одной полностью боеспособной дивизии». Относительно необходимости наступления на Восточном фронте в 1943 году в немецком генералитете возникали разногласия. Как описывает в «Истории Второй мировой войны» генерал пехоты вермахта и военный историк Курт фон Типпельскирх, решение о наступлении было принято во многом из-за недооценки Красной армии: «Гитлера, однако, невозможно было убедить в превосходстве русских, в которое он все еще не верил». По его словам, уже в ходе Курской битвы и последующего наступления Красной армии генералитет убеждал фюрера в необходимости отхода и перегруппировки, однако не встречал понимания.
«Неудавшееся немецкое наступление началось в июле под Курском и вылилось в многомесячные бои на всем тысячекилометровом фронте от Смоленска до Черного моря, сопряженные с тяжелыми потерями для немецких войск. Примерно из 110 дивизий, сражавшихся в составе трех групп армий, свыше одной трети было настолько ослаблено, что они обозначались на картах просто дивизионными группами. Это означало, что численность каждой из дивизий уменьшилась до нескольких неполных батальонов, – отмечает фон Типпельскирх. – Лишь по отношению к некоторым из дивизий можно было ограничиться пополнением, многие же были либо вообще расформированы, либо по две дивизии сведены в корпусные группы, каждая из которых по численности фактически равнялась дивизии и именовалась так лишь ради введения противника в заблуждение». Еще более тяжелыми, по его словам, были потери в танковых частях.
Немецкие военачальники после Курской битвы особенно внимательно стали относиться к выступам на фронте, стремясь максимально их сглаживать. К этому же их подталкивало и истощение резервов: спрямление линии фронта позволяло сократить ее в несколько раз, отвести потрепанные части на отдых и перегруппировку, а также создать крайне необходимые резервы: после Курской битвы немецкое командование вынуждено было закрывать бреши на одних участках фронта за счет ослабления других. Однако оставление все новых территорий встречало резкое сопротивление Гитлера. В результате отдельные части из-за запаздывания отхода попадали в окружение или оказывались прижатыми к морю и несли большие потери: к примеру, так случилось при эвакуации частей вермахта из Крыма.
Из-за военных побед Красной армии осложнилась и политическая ситуация. «В результате событий под Сталинградом и полного провала летних операций 1943 года военному престижу Германии был нанесен первый серьезный удар, – отмечает фон Типпельскирх. – Италия полностью выпала из коалиции, а Венгрия уже не могла посылать свои войска на Восточный фронт. Лишь несколько венгерских дивизий еще участвовали в борьбе с партизанами в тылу 2-й армии. Румынская помощь ограничивалась восемью дивизиями, использовавшимися для обороны побережья в Крыму и на Азовском море. Фактически, если не считать финнов, оборонявших собственную страну, и нескольких слабых иностранных формирований СС, Германия теперь вынуждена была вести войну на Востоке в одиночку. Фронт стремительно приближался к Балканам. Приходилось опасаться, что, если события и дальше будут развиваться с такой же быстротой, Румыния, Болгария и Венгрия, несмотря на свой страх перед большевизмом, станут ненадежными союзниками. Пример Италии был в этом смысле весьма показательным. Будущие поражения немецких войск не могли также не оказать влияния и на позицию Турции». Примечательно, что ряд немецких генералов полагал возможным удержание Италии (или ее части) под контролем фашистов за счет военной силы даже при высадке американцев и англичан – но лишь в случае успеха операции «Цитадель» под Курском и последующей переброски на запад боеспособных дивизий.
Поражение под Курском резко обострило экономические проблемы фашистской германии. Красная армия получила возможность для наступления на Украину, а подавляющую часть сельхозпродукции с оккупированной территории СССР давала Германии именно эта республика. Кроме того, треть потребностей металлургических предприятий Германии в марганцевой руде покрывалась за счет Криворожского бассейна. А в случае потери Крыма и дальнейшего отхода немецких войск на запад Красная армия близко подходила к нефтяному району Плоешти, поставлявшему около половины необходимого для нужд вермахта горючего.
После поражения под Курском немецкие войска продолжали упорное сопротивление, переходящее на ряде участков фронта в контратаки. И все же битва на Огненной дуге стала переломным моментом в войне и внесла огромный вклад в окончательный разгром фашистской Германии.
