Премьера театр
Фото: Михаил Гутерман, Коммерсантъ / купить фото
Московский театр на Малой Бронной открыл сезон премьерой спектакля "Васса" по пьесе Максима Горького "Васса Железнова" в постановке молодого режиссера Вячеслава Тыщука. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Прошли времена, когда режиссеры, обращаясь к первому варианту пьесы Максима Горького, специально это оговаривали (великий спектакль Анатолия Васильева так и назывался — "Первый вариант "Вассы Железновой""). Само собой разумеющимся всегда был вариант второй — написанный уже не русским революционным романтиком, а основоположником соцреализма в середине 1930-х годов, то есть спустя четверть века после выхода первой редакции, имевшей подзаголовок "Мать". Во второй версии Горький в духе времени обострил тему классовой борьбы, выведя на сцену революционерку Рашель, несколько изменил состав семьи Вассы, а в конце заставил владелицу пароходства умереть — в качестве напоминания об исторической обреченности капиталистов.
Режиссер Вячеслав Тыщук для постановки в Театре на Бронной выбрал именно первый вариант пьесы Горького, но предметом его рефлексии стали времена и образы, более связанные с эпохой создания варианта второго. Художник Екатерина Галактионова заполнила всю сцену огромной красной лестницей, ведущей фактически в никуда: герои выходят из небольших дверей в глухой стене, к которой ведут ступеньки. Цвет декораций напоминает о мясе — и на авансцене действительно "плещется" мясная река с волнами застывшей мякоти, видимо, бывшая Волга, по которой ходили корабли Вассы. Но все-таки более важна другая ассоциация, возникающая при взгляде на декорацию,— с кремлевской стеной.
Если нужно выявить в недавней театральной истории событие, с которым перекликается "Васса" Тыщука, то это, конечно же, "Лир" Константина Богомолова — там шекспировская трагедия была вброшена в мифологический мир советского тоталитаризма. Спектакль Тыщука не столь радикален, не столь глумлив и не столь интеллектуально запутан, как богомоловский "Лир", но параллели очевидны. Уже вскоре после начала замечаешь, что Васса в эмоционально экономном, но расчетливом и точном исполнении Екатерины Дуровой никак не похожа на деловую женщину, которая создала огромный реальный бизнес и теперь волнуется за его будущее,— ни бумаг в руках, ни внятных деловых распоряжений. Малоподвижная, в глухом красном костюме, она напоминает вовсе не капиталистку, а советского секретаря обкома или руководителя культуры. Потому что "делом" в новой "Вассе" оказывается не бизнес, не капитал, а монолитная система, государственный порядок, на стражу которого поставила себя Железнова Дуровой. Режиссер Тыщук попытался перевести пьесу из бытового, реалистического в надбытовое измерение — и многое ему удалось, хотя спектакль еще ритмически не выстроился и не все додумано в режиссерском решении, не все концы с концами здесь сходятся.
Но семья у нас и вправду подобие государства, именно поэтому в той волне интереса к творчеству Горького, которая проходит по сценам всего мира, европейские театры чаще находят в его пьесах — про общество, а наши — про семью (вернее, про семью на фоне общества — взять хотя бы недавних "Последних" в Театре имени Маяковского). Антагонист и брат Вассы Прохор (Александр Голубков) здесь решен в образе грубоватого рокера-неформала, подтачивающего систему в буквальном смысле: он вылезает из маленького отверстия в красной стене. Духовенство смыкается с подозрительными элементами — присочиненный к пьесе священник, посвященный в дела и чем-то важным управляющий, окружен хмурыми помощниками в кавказских шапках. И как и во всех охраняемых застывших системах, все изъедено неприкрытым цинизмом — гроб для больного мужа Вассы приносят в дом задолго до того, как он умирает.
На младшее поколение в доме Железновой и вправду нет надежды: у вертлявого Семена (Максим Штукин) ветер в голове, инвалид Павел (Олег Кузнецов) просто несчастный слабак, их жены Наталья и Людмила (Марина Орел и Светлана Первушина) каждая по-своему, но тоже не годятся в хранительницы Лестницы. Дочь Анна (Дарья Грачева) вроде бы деловита и практична, как и ее мать, но слеплена из какого-то чужого, так и хочется сказать, иностранного теста. Так что надежды на сохранение порядка связаны у зловещей Вассы Железновой с внуками. В финале спектакля режиссер доводит свою идею до дидактической наглядности: орденоносная Васса, простившись с мужем почему-то по индуистскому ритуалу — публичным сожжением гроба, забирается на трибуну Мавзолея, в который с помощью легких трансформаций превращаются ступени, и над сваленными в кучу у подножия лестницы телами своих детей пророчит о царстве своих внуков. То есть о тех самых внуках сталинской системы, которые пытаются реставрировать ее у нас на глазах.