В России предпочитают говорить о партиях власти, а не о правящих партиях. Вроде похоже, а, как говорил Ираклий Андронников, разница такая же, как между словосочетаниями "милостивый государь" и "государь император".
В партиях власти недостатка не было никогда, потому что не они делали власть, а власть делала их. Это некое украшательство, дань тому, что хотя постсоветская Россия — это президентская республика, но парламент в ней все-таки наличествует. Декорациями, уже с треском развалившимися, являются и "Демократический выбор России" (ДВР), и "Наш дом — Россия" (НДР), сегодня на сцене декоративное "Единство". Наверняка есть партветераны, по "идейным" соображениям участвовавшие в каждой из партий власти. Что подчеркивает их сервильность.Это не правящие партии, потому что у них нет ничего, кроме вполне органичного желания быть среди тех, кто победил. А такие атрибуты, как идеология, осознание собственных интересов и интересов общества, списаны в архив как ненужное наследие прежнего режима. Достаточно конгломерата из православия, приверженности либеральным ценностям и лозунга "Благосостояние для всех!", позаимствованного, кстати, у Людвига Эрхарда (Luedwig Erchard), отца послевоенного экономического чуда в Германии.
Это вовсе не значит, что партии власти самой власти не нужны. Они всегда использовались как некий политический термометр. Парламентские провалы ДВР и НДР предопределили постоянную войну, то холодную, то горячую, между Кремлем и Думой при Борисе Ельцине. Наоборот, неожиданный успех "Единства" был прологом триумфа Владимира Путина. Но термометр температуры не делает.
Помню, на одном из заседаний, на которых собираются те, кто называет себя политологами, один оратор всерьез расписывал новейшую российскую историю по периодам, когда одна партия власти сменяла другую. Получалось забавно: нашелся, например, период, когда партией власти (оратор имел в виду у власти) были даже коммунисты. Власть в России, однако, проживает отнюдь не в парламенте.
Правящая партия, то есть сила, которая формирует саму власть, в России, по крайней мере с 1996 года, одна. Названия, правда, у нее разные: "семибанкирщина", "олигархи", "семья", РСПП. Сила эта именно политическая, потому что она объединяет людей, кровно заинтересованных в том, чтобы в Кремле не была дана команда: "Кругом!". И более чем влиятельная, потому что люди, входящие в правящую партию, разумные и умелые, не говоря уже о том, что богатые.
Почему вдруг на одной доске с когда-то всесильной "семьей" оказался куда менее раскрученный РСПП, еще не избавившийся от красноватого имиджа? Дело не в имидже, а в реальной роли, которую РСПП сейчас играет в формировании экономической политики России, а значит, и политики вообще. Где родились и прошли обкатку идеи новой налоговой реформы и широкой валютной либерализации? Кто их пролоббировал в Кремле?
Дело доходит до того, что, как говорят на Старой площади, Владимир Путин затаил на Михаила Касьянова зуб за то, что премьер дал поручение Александру Мамуту, председателю совета директоров МДМ-банка, разработать идеологию банковской реформы. Если зуб у президента и вырос, то не потому, что премьер активно сотрудничает с крупными предпринимателями, а потому, что господин Мамут стал ньюсмейкером во времена, когда считался человеком, весьма близким к "семье".
Обида Владимира Путина вполне может оказаться реальной. В конце концов, его лозунг "Равноудаление олигархов от власти" можно интерпретировать по-разному. Можно, например, так: президент преодолевает застарелый комплекс. Ведь ни для кого не секрет, что своим удивительным взлетом на политический олимп он во многом обязан вполне определенным олигархам, к которым был близок и Александр Мамут. А можно и по-другому: президент хочет сделать процедуру лоббирования более цивилизованной. Ее главными участниками должны стать не отдельные, пусть и очень авторитетные олигархи, а их коллективный орган. Которым, собственно, и стал РСПП.
Это, конечно, не значит, что формальный лидер РСПП Аркадий Вольский — делатель королей. Он как раз не промышленник и не предприниматель, а искушенный общественный деятель. Однако, несмотря на весь его обширный опыт, рискну предположить, что пик его карьеры оказался позади в тот момент, когда он перестал быть помощником генсеков ЦК КПСС Юрия Андропова и Константина Черненко. Господин Вольский — это скорее традиционная витрина РСПП, нечто схожее со старым гимном новой страны. А вершат судьбы экономической политики России все те же давно знакомые фигуры: Владимир Потанин, Михаил Ходорковский, Михаил Фридман и примкнувшие к ним Алексей Мордашов с Олегом Дерипаской.
Возможно, власть и равноудаляется от каждого из них, хотя верится в это с трудом. Зато даже президент согласится с тем, что ко всем олигархам, вместе взятым, власть только приближается.
Мысль: Правящая партия, то есть сила, которая формирует саму власть, в России, по крайней мере с 1996 года, одна. Названия, правда, у нее разные: "семибанкирщина", "олигархи", "семья", РСПП.