Вчера ночью премьер-министр Израиля Ариэль Шарон принял решение вывести войска из арабского селения Бейт-Джала. Это произошло сразу после встречи премьера, который 4 сентября приезжает в Россию, с журналистами. Вывод войск состоялся. Присутствовавшие на встрече с господином Шароном специальные корреспонденты Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ и ЛЕОНИД Ъ-ГАНКИН этому не поверили. И правильно сделали.
Вчера утром в выпусках израильских теле- и радионовостей царили уныние и разочарование. Жители столицы, ободренные было решительностью своего кабинета, два дня назад принявшего решение о вводе войск в Бейт-Джалу, из которой все время стреляли по израильскому кварталу Гило, узнали, что их премьер-министр Ариэль Шарон, у которого раньше была кличка Бульдозер, собрал ночью заседание кабинета и, выслушав своих министров, принял решение вывести войска. Это, как сообщали новости, и было сделано в седьмом часу утра.
Как мирился Ариэль Шарон
А ведь еще накануне вечером ничего не предвещало беды. Мы и еще несколько российских журналистов встречались с премьер-министром Израиля. Ариэль Шарон поначалу произвел на нас впечатление доброго дедушки, к которому приехали горячо любимые внуки.— Как я рад! — сказал он. И сразу — впрочем, довольно заученно — расставил все необходимые акценты: — Приветствую вас в Иерусалиме, столице еврейского народа в течение более 3 тысяч лет и столице Государства Израиль с Храмовой горой в центре, старейшем месте еврейского народа, столице Государства Израиль навсегда.
Собственно, говорить после этих слов было особенно и не о чем. Но беседа продолжалась еще около часа. Так, премьер-министр немного рассказал о себе.
— Я рожден в сельской местности, в деревне, моя мать родилась в деревне, ее родители родились в деревне — и так многие поколения в нашей семье родились в деревне. И я не привык к языку дипломатии,— хорошо подумав, произнес этот человек.— Если да — тогда да, нет — так нет.
— Я говорю то, что имею в виду, и имею в виду то, что говорю,— двусмысленно добавил он.— Поэтому скажу вот что. Мы не позволим никому стрелять по Иерусалиму.
Он добавил, что Арафат в результате оживленных телефонных переговоров с Пересом только что объявил, что палестинцы прекращают огонь, однако декларации хотя и важны, но это не главное, потому что важнее конкретные дела. На этих словах премьер-министру, как специально, принесли бумагу, которую он озабоченно и долго читал, и лицо его прояснилось.
— Ну вот! Мне как раз принесли записку: только что позиции израильских войск обстреляны из окрестностей Вифлеема. Нам не нужны 100-процентные гарантии прекратить огонь. Нам нужно 100-процентное спокойствие.
На вопрос, по-прежнему ли Израиль готов отдать часть территорий палестинцам, премьер рассказал поучительную быль.
— Мне вспоминается, как один российский посол... он уже уехал... в общем, это был Бовин. Он приехал ко мне на обед, и я рассказывал ему о визите президента Ельцина в Японию. Он просил у японцев кредит в $1 млрд. Японцы сказали ему, что готовы заплатить ему $3 млрд, если он вернет Японии два маленьких южных Курильских острова. В ответ Ельцин сказал, что не сможет объяснить народу, на каком основании он торгует русской землей. Я рассказал это Бовину. Он в это время сидел, держа в руках баранью ногу. Вы знаете Бовина? Так она была размером почти с него. В другой руке он держал стакан водки. Он выпил водку, закусил бараниной и сказал: "Да, у нас такая позиция. И знаете что? Вот поэтому у нас большая страна, а у вас маленькая".
В конце беседы Ариэль Шарон рассказал о своем разговоре, состоявшемся у него на днях с президентом России Владимиром Путиным. По мнению премьер-министра, господин Путин во время этого разговора "был на даче в Сибири". После этого премьер-министр тепло попрощался с нами, потому что заторопился куда-то еще.
Потом оказалось, что сразу после разговора с нами Ариэль Шарон и созвал свой кабинет, чтобы решить, что делать с Бейт-Джалой. Он предложил, как ни странно, вывести оттуда войска. Говорят, что на кабинете были высказаны разные мнения, далеко не все министры были за это предложение. Тогда Ариэль Шарон выслушал всех и сам принял решение. Злые языки говорят, что он сделал так, потому что этого требовала Америка. Правда, американцы одновременно заявляли, что и палестинцы не должны стрелять по Гило. Понятно, что господин Шарон при всем желании не смог бы выполнить вторую часть требований Америки.
Утром мы поехали в освобожденную Бейт-Джалу, и оказалось, что настоящая политика делается в Израиле не сверху, а снизу. И вот почему.
Из Бейт-Джалы слышалась стрельба, но по радио говорили, что это "стрельба радости" — в воздух. Арабы радовались, что их Арафат опять обхитрил евреев, и стреляли из автоматов одиночными и очередями. Правда, потом оказалось, что стрельба радости была все-таки прицельной и в Гило опять пострадали несколько домов. Журналисты агентства "Рейтер" тут же придирчиво снимали каждую новую царапину на этих домах с какой-то своей корыстной целью.
Как воевал танкист Саша
На окраине деревни мы неожиданно увидели два израильских танка. Танкисты сидели на броне и что-то оживленно обсуждали, тыча пальцами в газету, которую им принес кто-то из арабов, окруживших танки. Мы спросили танкистов, кто тут командир.— Хотите кока-колы? — добродушно спросил в ответ один из танкистов. Мы почему-то отказались. Танкист обиделся:
— Ну и не надо. А вот мы 17 часов не пили.
— А что же вы делали? — обрадовались мы.
— А вот это уже военная тайна. Вы вообще-то кто такие? — нехорошо спросил танкист.— Приехали, чтобы узнать тайны нашего оружия?
— Какие же тайны? Это ведь довольно старые танки?
Танкист с сожалением согласился.
— Но в бою они были, как новые! — азартно добавил он.
— Ага, так значит, бой все-таки был?
— Вон видите,— спокойно ответил он,— вдалеке стоят журналисты CNN? Десять минут назад они тоже пытались задавать вопросы. А теперь стоят вон там и не рискуют подходить. Потому что я так решил.
— Значит, вы и есть командир?
— Это был ваш последний вопрос.
Этот парень явно не хотел рассказывать о подробностях еврейской миротворческой операции в Бейт-Джале. Тогда мы решили зайти с другой стороны.
На другой стороне танка еще один танкист перебирал пулемет. Получалось у него не очень хорошо, потому что некоторые детали, которые он старательно чистил тряпочкой и смазывал маслом (наверное, этот пулемет много видел в последние сутки), все время падали у него из рук и скатывались куда-то под гусеницы. Мы помогли ему достать две каких-то железки. Танкиста звали Сашей. Он был заряжающим в этой команде и, как мы поняли, за эти сутки очень соскучился по родной речи. Он рассказал, что два этих танка (он назвал их "Бетон-М-60"), действительно довольно старых, воевавших еще во Вьетнаме, производили зачистку Бейт-Джалы от арабских террористов. Именно эти два танка, стрелявшие налево и направо, показывали целый день мировые телеканалы, потому что какому-то отчаянному арабскому оператору удалось снять их в деле. Других танков в селении не было. Но главный удар приняли на себя не они, а израильские десантники, которых танки и поддерживали.
— Как только мы вошли, начался какой-то ураганный огонь,— пожаловался Саша.— Стреляли в нас каждую секунду!
— А вы?
— И мы.
— Страшно было?
— Нисколько,— с обидой ответил солдат.— Я и не в таких переделках был за свою жизнь в Израиле.
— И сколько же ты тут живешь?
— Семь лет. А приехал, когда мне было 11.
Значит, солдату было 18. Он выглядел старше, натерпевшись в переделках. Саша добавил, явно кокетничая, что гораздо хуже стрельбы то, что они не могли нормально поесть и попить за те 17 часов, которые провели в танке.
Никакого особого плана операции не было, танки просто пошли по улицам наводить порядок и ужас. Это оказалось непросто, потому что улочки в Бейт-Джале узкие, кривые и крутые. Да еще всюду стояли легковые машины. Одну из них танк Алекса тут же и зацепил. Кончилось это тем, что у танка сорвало броню над гусеницей, и он остановился. Десантники, двигавшиеся на бэтээрах под прикрытием танка, тоже встали, а потом решили обойтись и без танка и только рассказывали танкистам по рации, куда надо стрелять.
В это время по всем телеканалам сообщали, что силы израильской армии взяли под контроль Бейт-Джалу. Потом, правда, этот оптимизм сменился сообщениями о том, что вся Бейт-Джала израильским военным и не нужна, а достаточно небольшого плацдарма, с которого палестинские боевики обстреливали Гило. На самом деле десантники и танки встретили сильное сопротивление не только стоявших на обочинах машин, но и их владельцев. Арабы открыли огонь и не пропустили солдат вглубь Бейт-Джалы. Алекс и его команда сидели в танке, пока не пришла команда отойти. Они вышли на окраину Бейт-Джалы и по приказу командования встали пока там, где мы их застали. Что будет дальше, танкисты, конечно, не знали. Они с наслаждением пили кока-колу, грызли семечки и с завистью посматривали на подростков-арабов, которые в нескольких метрах от них осторожно играли в футбол. Еще один танкист электрической бритвой брил себе руки.
— Зачем вы это делаете? — не удержались мы.
— Чтобы лучше росло,— ответил он на английском.
Еще два танкиста на иврите обсуждали, может или не может их танк проломить вон тот бетонный забор. Англоговорящий танкист, который в начале разговора вынес нам последнее предупреждение, заявлял, что может как нечего делать, а его боевой товарищ возражал и показывал на разбитую броню над гусеницей. К их спору внимательно прислушивались два молодых араба, стоявших у этого самого забора. Затем израильский танкист даже соскочил на землю и попробовал прикрутить броню на место какой-то проволокой, которую нашел тут же на земле. Он возился и кряхтел несколько минут, но у него не получилось с налета починить танк. "И это хваленая израильская армия?" — все время хотелось кого-нибудь спросить. Но этот вопрос мы не решились задать даже Алексу. Тем более что его позвали куда-то в танк, он ушел, а когда через несколько минут на секунду высунулся по пояс, был очень печален и жестом показал, что общение с нами дорогого ему стоило.
Тут вдруг что-то полетело в танк со стороны арабских подростков. Это произошло настолько стремительно, что два танкиста, сидевших на броне, не успели даже шевельнуться. Оказалось, правда, что это был футбольный мяч. После этого эпизода все солдаты залезли в танк и больше оттуда не показывались.
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, ЛЕОНИД Ъ-ГАНКИН