Спецоперация по захвату заложника
 |
На прошлой неделе в Ростовском областном суде завершился процесс по делу о похищении 22-летнего Максима Королькова, сына председателя Ростовского отделения Сбербанка России Владимира Королькова. Костяк группы похитителей составляли бывшие и действующие сотрудники милиции. Преступников посадили, а в ростовской милиции после задержания "оборотней" сменились начальники областного УБОПа и ГУВД. Однако смена милицейского руководства только усилила слухи о коррумпированности ростовских правоохранительных органов.
"Стоять! Милиция!"
В ночь на 5 ноября 1998 года студент Ростовской государственной экономической академии Максим Корольков, припарковав свой джип и позвонив по мобильнику матери ("Все в порядке"), направился к своему подъезду. Ему навстречу шагнул человек с автоматом наперевес. Второй подбежал с пистолетом и крикнул: "Стоять! Милиция!" Затем его запихнули в машину, надели на голову мешок и увезли.
Об исчезновении Королькова-младшего Ростов узнал через несколько недель, когда по местному телевидению за информацию "о местонахождении исчезнувшего Максима Королькова" Сбербанк России пообещал $100 тыс.
А Королькова-младшего держали под Таганрогом, на даче одного из похитителей, приковав наручниками к батарее. Охраняли его двое — бандит, которого похитители между собой называли Масиком, и некий Веселенький.
К тому времени преступники уже вышли на связь с отцом пленника и назвали сумму выкупа. С $500 тыс. она выросла до $950 тыс. Из головного, московского офиса Сбербанка РФ в Ростов прибыл посланец, который привез документ, разрешающий использовать для выкупа банковские средства. Со словами "Главное — это жизнь заложника" он передал просьбу своего руководства сделать все возможное для освобождения пленника.
Ростовская милиция совместно с командированными из главка МВД РФ следователями разрабатывала несколько версий мотивов похищения. Но главный курс взяли на некоего недоброжелателя Королькова-старшего, который таким образом пытается свести счеты с банкиром. К делу подключилась ФСБ.
Однако милицейские операции по передаче дипломата с "куклой" срывались одна за другой. Стало ясно, что у преступников в милиции есть информатор.
Масик, пистолет и контрольный выстрел
 |
| Максим Корольков сам организовал свое освобождение из заложников |
На самом деле никакой спецоперации не было. Максиму Королькову удалось бежать при помощи одного из охранников — Масика. Максим пообещал ему за помощь в побеге $500 тыс. и гарантию неприкосновенности. Масик оставил в условленном месте пистолет и плоскогубцы, чтобы пленник мог незаметно разогнуть сцепку наручников. 1 февраля, когда в комнату вошел Веселенький, сменивший Масика, Корольков выстрелил в него в упор, а потом сделал контрольный выстрел в голову. Масик вывез пленника на трассу. Оттуда Корольков добрался до Ростова-на-Дону на попутке.
После этого ростовский СОБР задержал всех участников похищения. Среди них наиболее активными числились оперуполномоченный управления службы собственной безопасности Северо-Кавказского УВД на транспорте Вадим Черевко и его друг — выпускник Ростовского ракетно-артиллерийского училища, а на тот момент коммерсант Сергей Корогодин. Задержали также замначальника уголовного розыска одного из райотделов милиции Таганрога, сотрудника транспортной милиции ОВД станции Кавказская и замначальника одного из отделов ГУВД области, который имел доступ к оперативной информации по этому делу. Его вычислили незадолго до того, как заложник оказался на свободе. По версии следствия, он выполнял функцию информатора похитителей об оперативных разработках по делу Королькова.
"Амеба" из ГРУ
Следствие длилось два года. Задержанных насчитывалось уже 13 человек. Всей группе (в разном составе) помимо похищения сына банкира вменили еще три преступления — убийство и два разбойных нападения. По делу привлекли сожительницу Сергея Корогодина Светлану Полякову, предъявив ей обвинение в пособничестве и соучастии в похищении.
Суд начался в марте этого года. На процессе Сергей Корогодин рассказал, что разговоры о похищениях начались еще в 1998 году, после возвращения из служебной командировки в Чечню его приятеля Вадима Черевко, который предложил провернуть похищение. Он рассказал, как это делается в Чечне и какие деньги можно заработать. Черевко сказал, что знает спецслужбы изнутри, поэтому поймать их будет невозможно.
Черевко и Корогодин учились вместе в военном училище. Затем Вадим Черевко прошел спецподготовку в особом отделе КГБ и был направлен в ГРУ, после чего окончил Академию имени Дзержинского. После увольнения из армии Вадим Черевко поступил на службу в оперативно-поисковое управление при ГУВД Ростовской области.
По словам Корогодина, Черевко принес ему список милицейских радиочастот, чтобы он на протяжении всей операции по Королькову прослушивал переговоры оперативников. "Жучок" был установлен в кабинете одного из руководителей РУБОПа. Благодаря этому Корогодин слышал, как в РУБОПе готовились к встрече курьера из Сбербанка, который вез из Москвы разрешение использовать деньги Сбербанка для выкупа, и как однажды милиция упаковала в "куклу" $200 тыс., а остальные деньги якобы решила оставить себе. По словам Корогодина, он понял, что милиция планирует при задержании уничтожить участников группы, а деньги присвоить.
На суде адвокат Вадима Черевко представил медицинскую справку, согласно которой сотрудник спецслужб с 18-летним стажем Вадим Черевко признан слабой личностью с характером "амебы". Никто, впрочем, не воспринял справку всерьез: за два месяца пребывания в Чечне Черевко за боевые заслуги заработал 15 поощрений и две медали.
Куда подевались $800 тыс.?
По словам Корогодина, когда после задержания его привезли в Новочеркасскую тюрьму и сразу посадили в "пресс-хату", где из него стали выбивать признания в организации банды и требовали назвать имена заказчиков, милиция по-прежнему считала, что похищение Королькова-младшего было заказом на Королькова-старшего со стороны неустановленного следствием лица. Как писал в своем дневнике Корогодин, его избивали и мучили подсадные сокамерники, действовавшие по указке следствия.
По словам адвоката Владимира Лившица, о пытках и незаконных методах следствия уже написаны все нужные заявления и переданы на хранение нотариусу. "Поскольку нет никакой уверенности, что эти документы не исчезнут из материалов дела",— пояснил адвокат. Кроме того, Владимир Лившиц направил жалобу на незаконные методы Ростовской областной прокуратуры и милиции в Европейский суд. Корреспонденту "Власти" адвокат заявил, что вина Сергея Корогодина как соучастника похищения не отрицается, речь идет лишь о законности и объективности следствия.
Сергей Корогодин, Вадим Черевко и остальные 11 участников группы получили в общей сложности 181 год заключения.
А вскоре начались кадровые изменения в донской милиции. Со своего поста "по собственному желанию" ушел начальник ГУВД Ростовской области Михаил Фетисов (ныне один из заместителей полпреда президента в Южном федеральном округе, курирующий силовые структуры). Его место занял замначальника управления собственной безопасности МВД РФ генерала Сергей Щадрин, который сразу приступил к "плановым мероприятиям по кадровому оздоровлению". Лишились должностей многие милицейские начальники. Но пока никто не вспомнил о деньгах, которые Сбербанк разрешил использовать для спасения заложника.
ВЛАДИМИР РУСАНОВ
 |
|
Таких людей не бьют даже в "пресс-камерах"
 |
— На процессе все подсудимые, кроме Вадима Черевко, отказались от своих показаний. Они мотивировали это тем, что их били и пытали на следствии, выбивая у них нужные показания. Я верить этому не могу. Говорил им: "Как вы, майоры и капитаны милиции, можете жаловаться, что вас били?! Неужели вы такие бессильные?! Почему не воспользовались жалобами?" То, что они отвечали, были детские сказки. Они, видите ли, думали, что им от этого будет еще хуже. Суд вызывал начальника Новочеркасской тюрьмы по режиму, коридорных и надзирателей. Допрашивали тех, кто сидел в тюрьме в то время. Никто из них не подтвердил фактов избиения или пыток подсудимых. И прокурорская проверка тоже ничего не дала. У них же была возможность пойти в медпункт тюрьмы, засвидетельствовать факт своих побоев. Почему они так не сделали, это нам неизвестно.
— Корогодин и другие могли находиться в так называемых пресс-камерах, подвергаться избиениям и пыткам?
— Нет, Корогодин не тот человек. Могли поместить любого другого из подсудимых, но не его. Создал в 1996 году банду, совершил убийства и ряд преступлений вплоть до похищения Максима Королькова, руководил в банде офицерами милиции, которыми он манипулировал на следствии и даже в суде. И чтобы такого человека сокамерник побил? Я в это не верю.
— Почему не привлекли к ответственности Максима Королькова за убийство человека, которому он сделал контрольный выстрел в голову?
— Максим давал показания у нас три дня. Держался он спокойно и уверенно, хотя подсудимые орали, что он подлец и негодяй и должен отвечать за убийство их товарища Ефимченко. Мать убитого Ефимченко пыталась на суде подать исковое заявление на семью Корольковых с целью получения материальной компенсации за убитого сына. Но суд исковое заявление не принял к рассмотрению. Корольков был признан невиновным в убийстве Ефимченко, а вина за это легла на Матвеева (Масика.— Ъ), который помог пленнику из корыстных побуждений.
— Какова судьба денег, выделенных для выплаты выкупа?
— Мне ничего об этом не известно. Возможно, они в милиции.