В осеннюю сессию Госдума рассмотрит законопроект о распределенной опеке для людей с ментальными расстройствами. Председатель правления Центра лечебной педагогики (ЦЛП) Роман Дименштейн рассказал Ольге Алленовой, почему считает этот законопроект революционным.
Фото: Из личного архива
Когда мы делали этот законопроект, то имели в виду прежде всего три ситуации, с которыми чаще всего сталкиваются люди с ментальной инвалидностью. Ситуация номер один. Родители чувствуют, что теряют силы и здоровье и в любой момент могут уйти из жизни. Или окажутся в состоянии, когда не смогут больше ухаживать за своим ребенком. А у него ментальные нарушения, но он учился, в него вложено много сил, он работает в мастерской, его жизнь размеренна и ему понятна. И вдруг в один момент эта его жизнь может кончиться, и его отвезут в психоневрологический интернат (ПНИ). И родители спрашивают: "Неужели ничего нельзя сделать? Есть какая-то альтернатива этому ужасу?"
Сейчас система опеки устроена очень грубо. Если нет физического лица, которое всю опеку полностью берет на себя, то дальше — только интернат. Такая "форма помощи" является совершенно недостаточной. Нас интересуют такие формы помощи, которые позволили бы человеку остаться там, где он живет, выстроить для него сопровождение, найти ему, может быть, несколько опекунов, которые отвечают за разные сферы его жизни, притом что сам он может жить дома, автономно или с чьей-то поддержкой. И наш законопроект как раз и дает правовой инструментарий, который позволил бы такому человеку остаться дома после того, как его родные уже не смогут продолжать его сопровождение.
Ситуация номер два. Человек все-таки попал в психоневрологический интернат. Как ему выжить в интернате? Как сделать, чтобы имеющиеся родственники, друзья, специалисты, те, кто занимался с ним долгие годы, имели возможность человека навещать? Сегодня, если человек лишен дееспособности и живет в интернате, к нему могут допустить только близких родственников. Ни друзья, ни специалисты, ни другие родственники уже не имеют к нему никакого отношения. А как бывает в жизни? У молодого человека не стало родителей. Но осталась тетя. Или крестный, который принимает участие в его жизни. И вдруг ни тетя, ни крестный к этому парню попасть не могут, потому что жизнью его распоряжается администрация ПНИ. Сейчас мы имеем ситуацию тотального разрушения родственных и всех прочих социальных связей в системе ПНИ.
Изменить это положение могут внешние, "частичные" опекуны. Это не волонтеры, которых могут выгнать в любой момент, это люди с серьезным статусом. Что это за статус? Сегодня, если человек лишен дееспособности и живет в интернате, его опекуном является руководство ПНИ, которое несет за него ответственность и на этом основании все за него решает. Это монополия государства на личность. Потому что ПНИ определяет все аспекты жизни недееспособного гражданина: ПНИ может не оказывать ему никаких услуг, запереть его в палате и не позволять выходить на улицу. И до сих пор не было ничего, что могло бы эту монополию разрушить. Наш законопроект предлагает разделить эту ответственность на несколько частей. У недееспособного человека в ПНИ теперь может появиться сразу несколько опекунов. Один опекун занимается его состоянием здоровья, водит его к врачу например. Другой — образованием. Третий — досугом. Таким образом, "частичный" опекун может влиять на жизнь своего подопечного и в то же время быть внешним контролером, который не допустит, чтобы в ПНИ нарушались права опекаемого.
И наконец, третья ситуация — как человеку, оказавшемуся в ПНИ, выйти оттуда в нормальную жизнь. Согласно нормам Гражданского кодекса об ограниченной дееспособности, которые вступили в силу весной этого года, ПНИ — как опекун — должен повышать интегративный потенциал человека, который в нем живет. Повышать его социализацию. Должен выводить человека на качественно иной уровень жизни. Многие недееспособные люди в результате такой социализации могут повысить статус до ограниченной дееспособности или вернуть себе дееспособность. И именно это и должно происходить в ПНИ. Но сейчас такие задачи интернат даже не ставит, и, что там происходит, не контролируется никем.
А наш законопроект предполагает, что внешний опекун сможет контролировать качество оказания реабилитационных и прочих услуг в ПНИ. Вот пришел он в интернат и смотрит: а почему его подопечный не ездит в школу или колледж? Почему ему не оказывается реабилитационная помощь? Почему он много лет недееспособен, почему ему не вернули дееспособность? Может быть, с ним мало занимаются? Не уделяют ему внимания?
И если внешний опекун, отвечающий за образование подопечного, видит возможность для его обучения, то он добивается, чтобы человек это обучение получал. И руководство ПНИ не сможет проигнорировать это требование.
Итак, наш законопроект помогает решить три важнейшие задачи: как человеку остаться дома и не попасть в ПНИ; как сделать его жизнь в ПНИ более безопасной и комфортной; как выйти из ПНИ в обычную жизнь.