Как на самом деле относятся друг к другу Обама и Путин? Какие последствия их разговор будет иметь для Ближнего Востока? Чьей дипломатической победой увенчалась встреча глав двух сверхдержав? Эти и другие вопросы ведущий «Коммерсантъ FM» Анатолий Кузичев обсудил с директором Международного института политической экспертизы Евгением Минченко, а также специальным корреспондентом ИД «Коммерсантъ» Андреем Колесниковым в рамках программы «Действующие лица».
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
«Политика американцев на Ближнем Востоке — это многомерные шахматы»
Евгений Минченко в эфире «Ъ FM»
Евгений Минченко о разнице между Путиным и Обамой: «Америка Демократической партии — страна, живущая в эпоху конца истории, когда найдена некая идеальная модель, найдена она, понятное дело, в Соединенных Штатах Америки. И теперь просто осталось весь мир привести к этой модели, и все будет хорошо. И для того, чтобы привести мир к этой модели, надо его как-то пересобрать. И хорошо все, что двигается в ту сторону, может, не идеально, но мы сломаем, не получится — еще раз сломаем то, что получилось, и так далее. То есть такой задор молодой страны, которую в последний раз бомбили во время Перл-Харбора, причем достаточно далеко. А последнее вторжение иностранцев значимое — это 1812 год, когда англичане сожгли Вашингтон. Собственно, вот и все.
А Путин — это лидер страны с тысячелетней историей, которая переживала взлеты и падения, периоды величия и периоды распада, которая на самом деле совсем недавно пережила, по историческим меркам, страшную войну. И у Путина куча дядьев погибла и с одной, и с другой стороны, и брат маленький умер во время блокады, поэтому другое совершенно восприятие этих всех катаклизмов, гораздо более личностное и прочувствованное, с одной стороны.
С другой стороны, Обама — это такой идеолог-экспериментатор. Иногда его сравнивают с Михаилом Сергеевичем Горбачевым, на мой взгляд, зря, потому что, конечно же, Обама гораздо больше понимает пронациональные интересы и на самом деле гораздо более холодный и продуманный человек, чем Михаил Сергеевич. У них все-таки дух экспериментаторства существует. А Путин — это психологический консерватор. Вот его ругают же за консервативный стиль кадровой политики, как-то сказал в интервью: "Ну, человек не идеален, у него есть свои недостатки, но как-то справляется". И вот у него точно такое же восприятие и политики, и режимов, что ломать — не строить, если работает, лучше не трогать, чуть-чуть попробовать подкорректировать, но не надо все сносить под корень. И эта разница подходов и чувствовалась в этих двух выступлениях».
О политике США на Ближнем Востоке: «Вот что делают американцы: они видят в ком-то угрозу, они его ослабляют до какого-то уровня или дестабилизируют, потом создают какие-то еще центры силы. Цель — система постоянных конфликтов в большом количестве, модератором которых может быть только единственная в мире сверхдержава — Соединенные Штаты Америки, в критически важном регионе с точки зрения энергоносителей. Сегодня поднажали, сегодня отпустили, сегодня наложили санкции на Иран, а завтра их сняли, и таким образом повлияли и на баланс суннитов и шиитов, и повлияли на мировые цены на энергоносители. То есть это такие многомерные шахматы».
«Идея о реформировании ООН — абсолютно неправильная»
Евгений Минченко в эфире «Ъ FM»
Евгений Минченко об Организации Объединенных Наций: «Очень многие в последнее агитировали за то, что Путину надо выступить с какими-то идеями о реформировании ООН. Но на мой взгляд, это абсолютно неправильная позиция. Россия сегодня сильнее или слабее, чем СССР на тот момент, когда писались правила игры? На мой взгляд, очевидно, что слабее. У нас союзников больше или меньше? Меньше. Какие тогда могут быть гарантии, что правила игры будут переписаны в нашу пользу? Логика, взвешенное принятие решений. Говорят, вот, право вето тормозит принятие решений. А что, американцы не прибегали к праву вето? Прибегали. Для этого и придумано. Мое мнение по этому вопросу полностью совпадает с мнением Путина: незачем ломать то, что работает. Плохо, еле-еле, но хоть как-то работает. Будет ли работать какая-то идеальная структура, которая придет на смену, — большой вопрос. Единственное, что, на мой взгляд, рано или поздно произойдет, — расширение круга стран, являющихся постоянными членами Совета безопасности с правом вето. Так называемая большая четверка: Индия, Германия, Бразилия и Япония. Я думаю, что они имеют шансы действительно получить право вето».
«Обама глядел на Путина, Путин – на журналистов»
Андрей Колесников в эфире «Ъ FM»
Андрей Колесников об итогах встречи Путина и Обамы: «Ничего особенного не произошло. Насколько я понимаю, у них действительно был такой предметный разговор по поводу Сирии, и это был функциональный разговор, им все-таки надо договориться. Если Россия участвует там своими самолетами — а Владимир Путин очень ясно сказал, что наземных операций нет и быть не может — то все-таки надо договориться, кто, куда, как, грубо говоря, летает. Насколько я понимаю, примерно об этом — о технической стороне не взаимодействия даже в Сирии, а совместного существования военных в Сирии, они говорили. И о чем-то договорились. Это не означает никакого прорыва, но это уже само по себе все-таки хорошо, и даже здорово.
Единственный вопрос, который выкрикнула американская журналистка в лицо Бараку Обаме, когда он с Путиным стоял, и держались они за руку, то есть здоровались перед журналистами, и там не полагалось никаких фраз ни от того, ни от другого: «Скажите, сможете ли вы работать друг с другом?» Но они промолчали, что и можно расценивать как знак согласия, тем более, что они удалились вместе после этого на переговоры. Ну, да, они работают вместе, это есть, но не надо ничего переоценивать».
О том, как выглядели Путин и Обама в общении с прессой: «Работать они точно могут. Один из них выглядел странно загадочным. Понятно, в общем, что это не Обама был. Обама все время смотрел на Путина, и он смотрел очень внимательно, прямо вглядывался, считай, что поедал его взглядом, наглядеться на него не мог. А Путин на него, может быть, за ту минуту, что они жали руку и стояли под флагами, может, и взглянул мельком пару раз, потому что глядел на тех, кому этот выход был предназначен, то есть на журналистов. Обама глядел на Путина, Путин на журналистов, журналисты пожирали глазами все вокруг».