Альбом "Lament" стал для немецких индустриальщиков Einstuerzende Neubauten чем-то вроде возвращения на тропу войны. Вопрос даже не в темах композиций, но в умении реализовывать большие концепции, чего у группы не наблюдалось уже давно. В клубе А2 альбом-перформанс был исполнен целиком. МАКС ХАГЕН прислушивался к арт-канонаде.
Бликса Баргельд в костюме-тройке напоминал не столько музыканта, сколько профессора индустриальной консерватории или запевшего лектора
Фото: Кирилл Беляев, Коммерсантъ
С этой программой Einstuerzende Neubauten должны были появиться в Петербурге еще в прошлом декабре, но не сложилось. Накануне лидер группы Бликса Баргельд умудрился навернуться на сцене и сломать ногу — концерты пришлось перенести. Несмотря на основательно подросшие в полтора раза цены, зрителей собралось прилично, причем соотношение между теми, кто купил билеты еще в прошлом году и теми, кто решился только сейчас, по словам организаторов, было примерно 60 на 40 процентов. Выступление в А2, при том, что Einstuerzende Neubauten всегда высоко котировались среди российских поклонников, оказалось несколько спорным. Большинство наверняка предпочло бы программу лучшего и вечного, которую группа также ранее играла в этом году. Но если исходить из артистического подхода, то, пожалуй, "Lament" оказался более интересным случаем.
Предпоследний альбом "Alles Wieder Offen", вышедший в 2007-м, хотя и был неплох, вряд ли добавлял что-то новое нержавеющему образу Einstuerzende Neubauten. "Lament" же стал чистой концепцией, воплощенной в звуках, и заодно одной из самых необычных работ группы за последние полтора десятка лет. По сути, это музыкальный перформанс на тему Первой мировой войны, созданный для постановки в бельгийском городе Диксмюде — месте, где некогда шли особенно ожесточенные бои. Хотя "Lament" и ориентирован на историю, Бликса Баргельд, по его словам, рассматривал Первую мировую только как базу для идей альбома. Войны в его понимании не заканчиваются, но являются частью комплексного течения событий, и актуальность вопроса остается прежней. Так, в одном из интервью он даже сравнил композицию "The Willy-Nicky Telegrams" — нервную мелодекламацию с выдержками из переписки между Вильгельмом II и Николаем II — с общением между Ангелой Меркель и Владимиром Путиным вокруг Крыма.
Бессмысленность и тщета бойни ради "высших целей" в случае Einstuerzende Neubauten зачастую передаются при помощи странного и подходящего по смыслу инструментария, прямых и косвенных заявлений и старинных архивных записей. Организаторам пришлось привезти для концерта около двух тонн как обычного музыкального оборудования, так и самодельных звуковых штуковин, среди которых были и вовсе необычные инструменты. Так в композиции "In de Loopgraaf" звучала цитра, сделанная из колючей проволоки, а роль перкуссий на концерте играли и откалиброванные по нотам снарядные гильзы. Впрочем, на сцене нашлось место и струнной секции, среди участников которой обнаружились известная в Петербурге скрипачка Гуля Наумова и Максим Иванов из группы "Торба-на-Круче". Как выяснилось, в туре Einstuerzende Neubauten подбирают местных музыкантов — партитуры разучиваются дистанционно, а на месте хватает пары скоростных репетиций.
Погружение в военную тему началось на первой же вещи "Kriegsmaschinerie" — под нарастающий гром и лязг, озвучивающий предвоенную гонку вооружений, демонстрировались плакаты, которые нужно было читать самим зрителям. Хотя сцена и была загружена, настроение, под стать программе, в четырехтысячнике А2 было подчеркнуто камерным: света — экономно, звуков — ровно сколько надо и, как правило, без лишней громкости. Сам Бликса Баргельд в костюме-тройке в этой обстановке напоминал уже не столько музыканта, сколько профессора индустриальной консерватории или запевшего лектора. И в самом деле, в некоторых случаях идея шла настолько впереди музыки, что ему приходилось объяснять, в чем суть. Одна из ключевых композиций "Lament" — зашкаливающий за десять минут перестук пластиковых труб под названием "Der 1. Weltkrieg" ("Первая мировая война") — была концепцией в чистом виде. Каждая из бумкающих на свой лад труб означала государство-участника войны, каждый такт соответствовал одному ее из дней, а под разгоняющуюся четырьмя музыкантами ритмику точно в "дату" зачитывались происходившие события и прочие вехи.
Все композиции так и балансировали на сочетании человеческого и бесчеловечного, кажется, в этом и была суть "Lament". Железный грохот сменялся органично сливающимися гимнами Германии и Англии, жуть старой и подошедшей по случаю песни "Armenia" разгружалась древним рэгтаймом "On Patrol in no Man's Land". Еще одна кульминация — трехчастная сюита "Lament" протаскивала публику последовательно через тоскливый поминальный плач, металлическую арт-канонаду и записанные телефонные переговоры ушедших в небытие бойцов. К концу концерта антивоенный пафос выплеснулся сразу в трех вещах "How Did I Die?", исполненной в духе аскетичного кабаре "Sag mir wo die Blumen sind", известной у нас как "Где цветы?", и еще одном рэгтайме "All of No Man's Land is Ours". Как ни странно, именно между этими песнями, на радость притихшим поклонникам, наконец была вставлена относительно недавняя "Let's Do It а Dada". Кроме укороченной "Armenia", это был единственный за весь концерт полноценный бросок из окопов "Lament". Генерал Баргельд в этот раз предпочел оставаться на выбранных позициях.