Очная встреча Владимира Путина с Бараком Обамой последовала за их заочной дуэлью на заседании Генеральной ассамблеи ООН. Обозреватель «Коммерсантъ FM» Константин Эггерт считает, что Москве пока не удалось замять тему ее конфликта с Украиной в обмен на помощь в борьбе с «Исламским государством».
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Владимир Путин хочет бороться с «Исламским государством» вместе с Башаром Асадом и его армией, а Барак Обама считает, что с Асада все проблемы Сирии и начались. Российский президент обвиняет Америку в насильственной смене неугодных режимов на Ближнем Востке и Украине, американский президент говорит, что диктатуры нестабильны и ведут к гражданским войнам. «Во что вы превратили Ближний Восток?» — вопрошает Путин. «Зачем вы аннексировали Крым?» — отвечает Обама.
Вы же все это уже слышали не раз и не два, не так ли? В Нью-Йорке не случилось ни заметного потепления, ни полномасштабной российско-американской конфронтации. Путин предложил Соединенным Штатам создать союз для борьбы с так называемым «Исламским государством». Обама ответил: «Мы готовы обсудить эту идею, но не дадим превратить коалицию по борьбе с ИГИЛ в альянс по спасению вашего друга Асада». Очевидно, он заинтересован в участии ВВС России в войне с «Исламским государством». Иначе тема встречи военных руководителей двух стран после переговоров двух президентов едва ли возникла бы. Однако одна из главных целей Кремля – сделать так, чтобы российская помощь в борьбе с ИГИЛ привела Белый дом к изменению политики по отношению к Украине. А это далеко не очевидно. Речь Обамы никаких оснований надеяться на это Кремлю не дает.
Расчет Путина, видимо, таков: участие России в международной коалиции сделает ее настолько важным партнером Вашингтона, что следующий американский президент, кто бы им ни стал, не смог бы, даже если бы очень хотел, перейти к жесткой конфронтации с Москвой по украинской теме. В то же время, российский президент исключил, по крайней мере, пока, участие наших военных в наземных операциях в Сирии. В Кремле осознают: полномасштабное участие в сирийской гражданской войне едва ли принесет дивиденды дома. Сирия для российского общественного мнения — это скорее второй Афганистан, чем вторая Украина. Ведь гибель российских солдат (пусть и контрактников) на Ближнем Востоке никак не объяснить «борьбой за спасение русских», как это происходит с Украиной. Да и ресурсы, в свете финансирования Крыма и мятежного Донбасса, все же ограничены. Какие выводы сделал для себя из нью-йоркских переговоров Путин, мы узнаем довольно скоро – встреча «нормандской четверки» пройдет в Париже в конце недели.