На сайте столичного Департамента культурного наследия опубликован проект постановления правительства Москвы, ликвидирующего городскую комиссию по вопросам градостроительной деятельности в зонах охраны памятников и на территории достопримечательных мест. Неужели нынешнее руководство Москвы отказывается от чужих завоеваний 1976-го и собственных — 2011 года?
Фото: Тулес Соломон /ТАСС
Фото: Fine Art Images / EAST NEWS
Трудно поверить, но в Москве доживает последние дни один реликтовый орган при городской власти, ведущий родословную с 1976 года. Сменяя названия и поколения, специальная комиссия из представителей власти, экспертов и общественников, решавшая вопросы сохранения исторического города, проработала в Москве 40 лет. И вот теперь мэрия решила ее ликвидировать. Будучи членом этой комиссии с 2011 года, не могу промолчать.
Была без радости любовь
Отменяются не просто отдельные пункты постановления правительства Москвы от 4 октября 2011 года о создании комиссии в ее нынешнем виде, но она сама как таковая. Особое внимание, конечно, в новом проекте нормативного акта требуется обратить на вычеркивание упоминаний о комиссии из постановления о выдаче ордеров на снос зданий. Теперь эти ордера, стало быть, можно будет получать без утомительного доказывания неумеренной ветхости исторических зданий, и московские застройщики вздохнут, наконец, свободно.
А ведь всего-то четыре года назад мэрия с большим энтузиазмом относилась к ныне опальной институции и в официальных сообщениях противопоставляла ее прежней аналогичной комиссии лужковских времен, которая, как говорил тогда мэр Собянин, "занималась, по сути, сносом домов в исторической части города". Более того, в ноябре 2011 года градоначальник лично провел заседание новой комиссии (в числе участников был и я) и напутствовал ее членов перед серьезной и ответственной работой: "Мы с вашим участием должны еще раз проревизировать все эти разрешения (прежние разрешения на снос, выданные при Юрии Лужкове.— К.М.), определить, где можно сносить. Там, где вы считаете, что это вредно для архитектурного облика города, мы будем стараться сохранять эти объекты".
И вот теперь мэрия вычеркивает даже упоминания о любимом некогда детище из городских постановлений — как будто велено даже и самую память о нем искоренить. Так рвут в клочки фотографии былых спутников жизни, воспоминания о которых вызывают приступы ярости.
Неужели мэрии совсем не нужны плоды четырехлетней работы многочисленных экспертов, работников различных департаментов столичной власти и префектур, общественных представителей (как-никак десятки заседаний самой комиссии и ее рабочих групп, сотни обсужденных и принятых решений, до мелочей проработанный многотомный градостроительный регламент всей Москвы в границах Бульварного кольца и т.п.)?
Тройная компетенция
Упраздняемая комиссия ведала, напомню, сразу тремя группами вопросов.
Во-первых, одобряла производство зданий в чин реестровых объектов культурного наследия, то есть зачем-то дублировала функции Мосгорнаследия и правительства Москвы.
Во-вторых, занималась проблемами градостроительства в зонах охраны, то есть рассматривала отдельные проекты, которые городские власти считали возможным на нее выносить. Выносили, правда, далеко не все, так что мимо комиссии проходили многие важные сюжеты. Например, поразительный по беззастенчивости проект вивисекции последних домов Зарядья на Варварке, 14, после которого в зоне прямой видимости Кремля расцветет очередное стеклянное чудо, вовсе не рассматривался нигде публично. Но обсуждения серьезных вещей все же случались.
И наконец, в-третьих, комиссия решала вопросы о допустимости сноса домов, не обладавших статусом объектов культурного наследия. Именно из-за этого комиссию часто называли в просторечии "сносной" — лучше бы, конечно, "несносной", но этого эпитета она, увы, не заслужила.
Проекты зон охраны, градрегламенты и вопросы сноса домов — повседневность московского градостроительства. И здесь комиссия восполняла пробел в федеральном и городском законодательстве, которое никак не регулирует эти проблемы. Можно, конечно, вспомнить, что большинство вопросов было предрешено, что представители городских структур имели в комиссии надежное солидарное большинство, и голосования за снос могли проходить со счетом 20:1, 18:3 или 15:6. Однако все же здесь и в самом деле были дискуссии, порой на повышенных тонах, и, встретив солидарный отпор экспертов, "начальство" порою понимало, что что-то не так, надо поискать варианты. И они находились, и вносились уточнения в проекты, и в сносе нескольких десятков домов институция все же отказала.
У городского руководства был шанс действительно превратить комиссию в некое подобие "градостроительного парламента", где за круглым столом вырабатывались бы мудрые решения — с участием экспертов и общественных представителей.
Священные права собственников
С начала 2015 года поползли слухи, что высокой комиссии осталось жить недолго: мол, ее руководителям поднадоели "моральные издержки", связанные с критикой ее решений. В конце января разразился скандал, связанный со сносом прекрасного комплекса начала ХХ века на Садовнической улице, 9: "Архнадзор" распространил пресс-релиз, весьма неласковый по отношению к членам комиссии, голосовавшим за этот акт откровенного градостроительного вандализма. После этого комиссия, если мне не изменяет память, собиралась один-единственный раз, в мае 2015 года.
В преамбуле проект упраздняющего комиссию постановления ссылается на законодательство и городские нормативные акты (забавно, но на то же самое ссылалось постановление о создании комиссии в 2011 году). При этом там нет ни слова о другом важном документе — официальном "Представлении" прокуратуры города Москвы о несоответствии деятельности комиссии законодательству.
23 июля 2015 года этот документ (N 7/23-5-12-2015/99574), подписанный прокурором города Сергеем Куденеевым (с тех пор уже уволенным президентом РФ Владимиром Путиным с поста — после ряда публикаций на тему коррупции, в которых фигурировало его имя), поступил в мэрию.
Заглавие "Представления" говорит "об устранении нарушений законодательства об объектах культурного наследия" — но текст повествует не о бедствиях объектов, а об ущемленных правах собственников. Прокуратура начинает с главного: "Поступают обращения субъектов предпринимательства о правомерности функционирования Комиссии... реализация прав собственников на распоряжение капитальными строениями в границах зон охраны объектов культурного наследия и достопримечательных мест ставится в зависимость от решений Комиссии... решения Комиссии создают существенные административные барьеры для хозяйственной деятельности и препятствуют реализации законных прав собственников на принадлежащее им имущество" и т.п.
Мосгорнаследие к концу августа подготовило обстоятельный доклад на имя руководителя заподозренной в незаконности комиссии вице-мэра Марата Хуснуллина. В нем констатируется: "По мнению прокуратуры города Москвы, Положение (о комиссии.— К.М.) содержит нормы, создающие существенные административные барьеры, препятствующие реализации собственником своего конституционного права на распоряжение принадлежащим ему имуществом". И вывод: внесением изменений в положение о комиссии дела не поправить, нужно признавать постановление о ее создании утратившим силу.
Юридический разбор "Представления" не входит в мои задачи. Замечу лишь, что логика столичной прокуратуры, которую с такой легкостью принимают городские власти, может завести очень далеко. По этой логике вообще какое бы то ни было градостроительное регулирование, да и сам закон об объектах культурного наследия или, например, закон о ввозе и вывозе культурных ценностей можно объявить антиконституционными, поскольку они ограничивают священные права собственников.
Федеральный закон о культурном наследии провозглашает, что зоны охраны устанавливаются в целях сохранения памятников в их историческом окружении. Как, спрашивается, воплощать в Москве это требование закона в жизнь, если отменять нормативный акт, который устанавливал процедуру рассмотрения вопросов о судьбах этого исторического окружения? Как быть с установленной не только федеральным законодательством, но и международными конвенциями необходимостью регулирования градостроительной деятельности в зонах охраны объектов культурного наследия?
Механизмы такого регулирования в федеральном законодательстве не прописаны, в городском — установлены законом 2004 года об особенностях градостроительной деятельности на территории зон охраны. Но не применяются на практике по причине мнимого несоответствия федеральному законодательству. Нормативный акт о "сносной" комиссии и сама она в какой-то мере восполняли этот пробел. Что будет теперь?
Ответов на все эти вопросы представление прокуратуры не дает, но городские власти, судя по проекту ликвидации "сносной" комиссии, и не очень собираются их задавать.
Мне могут возразить: представление прокуратуры городские власти обязаны исполнять. На это отвечу конкретным примером: внесенное в 2011 году представление прокуратуры города Москвы о несоответствии законодательству проекта нового строительства для "Геликон-оперы" в усадьбе Глебовых-Стрешневых-Шаховских на Большой Никитской, 19 было исполнено правительством Москвы... с точностью до наоборот. То есть строительство доведено до победного конца, пол-усадьбы снесено под новое театральное здание, и не далее как этой осенью городские руководители наверняка будут праздновать этот успех совместно с любителями оперного искусства.
Бумага с последствиями
Перехожу к итогам: под чем распишется столичный мэр, если завизирует постановление о ликвидации "сносной" комиссии?
Во-первых, под тем, что в 2011 году создал комиссию, которая четыре года работала, якобы нарушая законодательство.
Во-вторых, под уничтожением старинного преемственного московского института, где представители власти, экспертного сообщества и общественности с переменным успехом, но совместно решали судьбы исторической Москвы. При Гришине и Промыслове, при Лужкове и Ресине, да и при Собянине и Хуснуллине (в 2011-2015 годах) эта комиссия, как умела, защищала исторический город от полного градостроительного беспредела. Теперь такой защиты не останется.
В-третьих, под формальным признанием того, что правительство Москвы отказывается от объявленной некогда "новой градостроительной политики". Поясню: 4-й пункт отменяемого нынче постановления 2011 года говорит о том, что прежние решения лужковских времен о сносе зданий подлежат пересмотру, это те самые 220 исторических домов старой Москвы, о спасении которых так любят рассказывать руководители современной столицы. Но раз сама "сносная" комиссия объявляется недействительной, недействительными оказываются и все решения о сохранении домов, которые она приняла в 2011-2015 годах. Получается, "новая градостроительная политика" сдается в утиль.
Что же тогда грядет, "градостроительная реакция"?
Проекция в будущее
Поскольку никакого альтернативного института или механизма решения вопросов сохранения исторического города власти пока не предлагают, нетрудно предсказать, как эти вопросы будут решаться на практике.
Историческая застройка в зонах охраны и в границах достопримечательных мест, не говоря уж о той, что за их пределами, останется совершенно беззащитной. Судьбы домов, находящихся в частном владении, будут решать собственники и застройщики, а в городской собственности — некий "штаб" правительства Москвы. Проекты нового строительства, градрегламенты и границы зон охраны будет рассматривать и утверждать Градостроительно-земельная комиссия Москвы во главе с мэром, которая работает за закрытыми дверями.
То, что такое устройство дел оборачивается для исторического города огромными потерями, а для сознательного городского населения — источником тревог, разочарований и недовольства, поняли еще в Москве 1976 года, когда решили создать первую "сносную" комиссию. Жаль, что 40 лет спустя это понимание у нынешних городских властей отсутствует.