В Берлине открылся Еврейский музей — шедевр архитектуры, созданный по проекту американского архитектора Даниэла Либескинда (Daniel Libeskind). Торжества по этому поводу проходят всю неделю.
Еврейский музей представляет собой огромное цинковое сооружение хаотической геометрии, разорванное в произвольных местах щелями оконных проемов. План его сложен, но в принципе организован вокруг трех осей, пересекающихся под произвольными углами. Одна из них называется осью длительности и означает путь еврейско-немецких отношений прошлого, настоящего и будущего, вторая — осью изгнания, это архитектурно трудный путь с наклоняющимся полом и давящим пространством, а третья — осью холокоста, ведет она в темную Башню холокоста, в которой единственное длинное и узкое окно позволяет слышать, что на улице, но не позволяет видеть. Пересекающиеся под произвольными осями коридоры создают внутри пространства психологически тяжелых конфигураций. Большинство описаний здания начинается со слов "кажется, что здесь только что произошел взрыв". Автор здания рассматривает его план как взорванную звезду Давида.
По поводу открытия этой взорванной звезды торжества должны проходить всю неделю (если программу не скорректируют другие взрывы). Каждый вечер происходят концерты и затем гала-обеды для разных групп лиц: видных политиков, видных бизнесменов, видных спонсоров, видных деятелей культуры видных жертв геноцида и/или их представителей. Безумие этой фразы не только отражает безумие происходящего, но и безумную противоречивость задачи создания такого музея.
С одной стороны, содержание этой архитектуры по смыслу чудовищно и даже не требует комментария. Программа музея, видимо, как-то двоилась между Музеем холокоста и Музеем еврейско-немецких отношений вообще — одна из главных выставок к открытию называется "Два тысячелетия вместе". Не совсем понятно почему, поскольку первым экспонатом ее является эдикт императора Константина 321 года, разрешающий евреям жить на Рейне. Но 1700 лет более или менее перманентных погромов, проложенных культурными достижениями, все равно имеет своей кульминацией холокост, так что в основе темы лежит то, чего ни в коем случае не должно быть.
С другой стороны, музей должен был стать выдающимся произведением искусства, порождающим восторженные отзывы видных деятелей культуры, критиков, философов. Они и порождают. "Ваш музей не имеет аналогий, он абсолютно уникален. Единственность и уникальность призывают вас в авангард",— написал Даниэлу Либескинду Жак Деррида (Jacques Derrida), основатель философии деконструктивизма. Круче некуда.
То есть это должен быть максимально зрелищный аттракцион, содержанием которого должно быть то, чего не должно быть. Обращение Дерриды к Либескинду не случайно, ибо сам Либескинд является (благодаря музею и критикам) главным выразителем деконструкции в архитектуре. Смысл здесь именно в создании взорванных, распадающихся зданий, выражающих протест против сложившегося порядка вещей и обнажающих его внутреннюю пустоту — как и в философии деконструкции.
Деконструкция сегодня стала признанным языком для выражения трагедии холокоста — основатель архитектурной деконструкции Питер Эйзенманн (Piter Eisenmann) в настоящее время проектирует в том же Берлине памятник убитым евреям Европы, который должен представлять собой как бы колеблемое взрывной волной кладбище с одинаковыми каменными стелами-гробами, иные из которых просто колеблются, а иные и взлетают. Это тонко. С другой стороны, нельзя сказать, что эта тема возникла только в связи с деконструкцией. Авангард постоянно работает с эстетикой взрыва, в основном в смысле поиска и эксперимента, но время от времени для выражения трагических событий. В этом смысле музей Либескинда — это архитектурная "Герника" Пабло Пикассо или же архитектурная "Мировая война" Лентулова. Нет сомнений в том, что в ближайшее время возникнут авангардные инсталляции на тему взрывающегося Нью-Йорка, и этим произведениям будет обеспечена всемирная слава, вновь актуализирующая моду на все взрывающееся.
С музеем Либескинда эта модная актуализация уже случилась. Музей еще не открыли, а Либескинд начал судебный процесс с австралийскими властями, которые строят копию его работы в качестве национального музея Австралии. Не в том смысле, чтобы выразить сложность судьбы своего континента, а просто потому, что очень круто. Так что из трагически модной его архитектура стала уже просто модной.
Так или иначе, самая авангардная и самая популярная на сегодняшний день архитектура готова принять посетителей. Музей сооружен на средства кающихся потомков палачей, и это настолько крупные средства, что здесь невозможно обойтись без торжеств и гала-обедов. Он знаменует собой новый этап дружбы немецкого и еврейского народа. Это замечательный аттракцион для публики — уже сегодня в интернете открыта запись на билеты в музей, и на месяц вперед все куплено. Как сын еврейского народа, я испытываю по этому поводу то, что называется "смешанные чувства". В качестве журналиста сообщаю: спешите видеть, сегодня исполняют самый модный и популярный отходняк по жертвам холокоста.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН