|
Гармонист социализма |
 |
Приказчик
Роберт Оуэн родился 14 мая 1771 года в валлийском городе Ньютоне. С классовым происхождением у будущего фабриканта было все в порядке: отец владел шорной мастерской и лавкой скобяных изделий и, кроме того, исполнял обязанности местного почтмейстера, а мать была дочерью богатого фермера.
Пяти лет от роду мальчик был отправлен в школу и сумел ее закончить всего за два года. Ему явно светила приличная карьера на научном поприще, однако, решив, что учиться хватит, отец послал 10-летнего Роберта вместе со старшим братом в Лондон на заработки. Сначала Оуэн служил приказчиком в мануфактурной лавке, в спустя шесть лет перешел на работу в крупную манчестерскую фирму того же профиля.
Надо сказать, что в Манчестер Оуэн попал накануне промышленной революции, которая, естественно, не могла обойти стороной "текстильную столицу" страны.
К середине XIX века Англия стала безусловным мировым лидером — прежде всего благодаря паровой машине, изобретенной Джеймсом Уаттом. В 1850 году суммарная мощность английских паровых машин составляла 1,2 млн лошадиных сил, и по этому показателю страна опережала все остальные государства Европы вместе взятые. На долю "мастерской мира" приходилась примерно половина мирового рынка промышленных изделий и около трети мирового промышленного производства. Традиционно одной из наиболее динамичных отраслей английской промышленности было производство тканей.
 |
| Начал Роберт Оуэн с производства механических прядильных станков. Они были практически совершенными. Все испортило несовершенство партнера Оуэна |
Именно в Манчестере Роберт Оуэн впервые услышал о Джеймсе Харгривсе, Ричарде Аркрайте и Сэмюэле Кромптоне, чьи изобретения привели к революции в ткацком деле. Первая прядильная машина Харгривса — "Дженни", созданная в 1760-х годах, представляла собой примитивную раму с несколькими веретенами. Станок Аркрайта, построенный за два года до рождения Оуэна, имел привод от водяного колеса, а нити в нем протягивались через валики и наматывались на несколько бобин. Созданный спустя десять лет прядильный аппарат Кромптона мог вытягивать уже тысячу нитей одновременно.
Роберт Оуэн был в том возрасте, в котором, как тогда считалось, самостоятельно заниматься бизнесом еще рановато. Но он одним из первых понял, что будущее — за новыми станками и решил ковать железо, пока горячо. Юноша занял у брата 100 фунтов стерлингов и вместе с инженером Джоном Джонсом наладил производство новых прядильных станков. Однако дело не выгорело: спустя всего несколько месяцев партнеры поссорились, фирма закрылась, и Роберту вновь пришлось искать работу на стороне.
Менеджер
 |
| Реформы на текстильных фабриках в Нью-Ланарке Оуэн начал с того, что перевел станки на паровую тягу. А рабочих подсадил на тягу к знаниям |
Однако судьба распорядилась по-другому: в 1792 году дочь Дринкуотера вышла замуж за одного из его крупных клиентов, тоже фабриканта — производителя лучшего муслина в Англии. Зять стал партнером тестя, а Оуэн остался ни с чем. Обиженный, он ушел из фирмы и теперь уже твердо решил: хватит работать на чужого дядю — пора открывать собственное дело.
И тут Оуэну неожиданно подвернулся шанс, о котором можно было только мечтать: он познакомился с самим Дэвидом Дэйлом — владельцем крупнейшего в стране текстильного бизнеса. Главной его частью являлись четыре крупные фабрики в шотландском поселке Нью-Ланарк. И фабрики, и поселок Дэйл вместе с упомянутым Аркрайтом построил еще в 1783 году с расчетом использовать в качестве источника дармовой энергии расположенные неподалеку водопады на реке Клайд. К моменту знакомства Оуэна с Дэйлом в Нью-Ланарке проживали более 2000 семей рабочих.
 |
Дэвид Дэйл оказался как раз тем человеком, в котором нуждался распираемый разнообразными идеями Оуэн. И тому удалось не только подружиться с текстильным магнатом, но и породниться: Роберт Оуэн женился на его старшей дочери Каролине.
Таким образом проблема получения кредитов под налаживание собственного бизнеса была наконец решена. Получив финансовую помощь от нескольких крупных манчестерских предпринимателей, Оуэн за 60 тысяч фунтов выкупил у тестя фабрики в Нью-Ланарке, и дела на них резко пошли в гору — при том что они и до того были весьма прибыльными.
Новый хозяин Нью-Ланарка начал с того, что принялся внедрять на производстве нигде и никогда прежде не виданный стиль управления. И у работавшего на него "трудового коллектива" началась другая жизнь.
Реформатор
Роберт Оуэн с молодых лет был заворожен идеями французских просветителей. Он искренне верил, что каждый человек по натуре добр и благороден, а низменные страсти и поступки, определяющие характер, являются следствием лишь дурного, враждебного социального окружения: нищеты, бесправия, невежества, изматывающего труда, болезней. Оуэн полагал, что достаточно устранить этот негативный фактор — и характер человека изменится к лучшему. Соответственно труд станет ему в радость и принесет "гуманному" предпринимателю немалую выгоду.
Фактически это были зачаточные формы того, что во второй половине прошлого столетия стали называть "социальным партнерством". В конце XVIII века проблема взаимоотношений труда и капитала не давала покоя многим мыслителям. Однако именно Роберт Оуэн первым попробовал решить ее практически.
Поскольку образование являлось краеугольным камнем оуэновской системы воспитания "рационального и гуманного характера", он распорядился построить школы для детей рабочих, а также первую на Британских островах "школу для младенцев" (Infant School) — аналог сегодняшних яслей и детских садов. Как писал один историк--современник фабриканта, "образование стало паровым двигателем для создания нового морального мира, о котором грезил Оуэн".
 |
| Открытые Оуэном школы и детские сады в итоге повышали производительность труда на его предприятиях, потому что работницы могли больше времени проводить на работе. Неудивительно, что к старости Оуэн нажил неплохое состояние |
Придуманный Оуэном проект "идеального рабочего поселка" включал в себя бесплатные школу, детский сад, вечерние классы для рабочих и медицинскую помощь, а также "общинный" магазин, с минимальными ценами на товары. Что же касается условий труда, то рабочие места на фабриках Оуэна стали эталоном чистоты и безопасности, недостижимым для других промышленных предприятий того времени.
Воплощая свои идеи, Оуэн стремился максимально зарегламентировать жизнь подчиненных (разумеется, для их же блага) и порой перегибал здесь палку, что вызывало у них глухой протест. Тем не менее со временем успех затеянного фабрикантом-реформатором социального эксперимента стал очевиден для всех: как писал Фридрих Энгельс, отнюдь не склонный к излишней восторженности, Нью-Ланарк превратился "в образцовую колонию, которая не знала, что такое пьянство, полиция, уголовные суды и попечительские процессы".
Кроме того, Оуэн показал себя талантливым менеджером, научившись извлекать вполне осязаемую выгоду из того, что людям недалеким казалось простой филантропией. Например, его "внутренний" магазин позволил увеличить реальный доход рабочих без повышения заработной платы, а ясли и детские сады разгружали женщин, которые после "декрета" возвращались к станкам. Значительно повысилась и производительность труда. Имея лишь небольшой стартовый капитал, Роберт Оуэн сумел превратить свои фабрики в сверхдоходные предприятия и нажил к старости неплохое состояние.
Однако на первых порах революционные новшества Оуэна если и вызывали энтузиазм, то совсем не там, где бы ему хотелось. Фабрикантом-подвижником восхищались в Шотландском литературно-философском обществе, членом которого он состоял, прогрессивные европейские мыслители, газеты. Достаточно сказать, что на фабрики Оуэна народ ломился, как в кунсткамеру: число посетителей, желавших своими глазами увидеть "счастливую долину" (так называли Нью-Ланарк журналисты), за 10 лет превысило 25 тысяч человек!
А вот в деловых кругах явно не одобряли сумасбродств Оуэна, считая их вредными для дела. Сам он наивно полагал, что успех его предприятия заставит других фабрикантов изменить подход к бизнесу. Как-то возмутитель спокойствия собрал своих коллег в Глазго и произнес пылкую речь, подкрепленную цифрами и фактами. Однако она была встречена гробовым молчанием. В ту пору под бизнесом понимали получение прибыли любой ценой и соответственно экономили буквально на всем, особенно на рабочей силе, рассматривая ее как не слишком ценное орудие производства — в отличие от станков.
Поскольку Оуэну так и не удалось убедить бизнес-сообщество в практической пользе своих начинаний, то у него вновь возникли проблемы с привлечением средств под нью-ланаркские социальные программы. Оуэн вынужден был дважды рвать партнерские отношения по причине идеологических разногласий, прежде чем нашел инвесторов, согласившихся финансировать его эксперименты.
Утопист
 |
Оуэн написал серию эссе под общим названием "Опыт об образовании характера" (1813-1814), позже составивших книгу "Новый взгляд на общество" (1814). Таким образом, этот труд содержал самое полное изложение его взглядов. Он колесил по стране с публичными лекциями, рассылал влиятельным лицам свои брошюры, на издание которых за два года потратил 4 тыс. фунтов — огромную по тем временам сумму. В апреле 1816 года Оуэн был выслушан специальным комитетом палаты общин. А спустя год, когда Англия, закончив воевать с Наполеоном, погрузилась в жесточайший экономический кризис, предложил план борьбы с безработицей и резкого улучшения условий жизни "бедных и трудящихся классов". Суть — организовать на их базе "земледельческо-промышленные поселки единения и взаимного сотрудничества", иначе говоря, кооперативы.
Однако для начала XIX века эти идеи оказались чересчур радикальными и, естественно, не вызвали того положительного резонанса, на который рассчитывал их автор. Кроме того, Роберт Оуэн позволял себе резко критиковать англиканскую церковь, отнюдь не отделенную от государства (ее по традиции возглавлял британский монарх), и призывал строить "новый моральный мир, в котором будет запрещена деятельность сектантской религии, разделяющей людей", что только умножало ряды врагов фабриканта-утописта. Впрочем, в 1819 году парламент принял-таки первые законы о детском труде, в разработке и "пробивании" которых участвовал Оуэн,— но в сильно выхолощенном виде по сравнению с изначально предложенными.
Потерпев фиаско на родине, реформатор устремил свой взор за океан, на недавно освободившиеся американские Штаты. В 1824 году Оуэн пересек Атлантику и купил за 30 тыс. фунтов участок земли в штате Индиана — в местности с удачным названием Harmony (Гармония). Там английский фабрикант, уже открыто называвший себя социалистом, решил основать коммуну — модель справедливого общества.
Коммуна, названная Новой Гармонией, официально появилась на свет в апреле 1825 года. Ее "начальником" Роберт Оуэн поставил одного из своих сыновей — Роберта Дэйла Оуэна, которому суждено было стать заметной фигурой в истории США: он известен как конгрессмен и один из основателей знаменитого Смитсоновского института истории науки и техники в Вашингтоне. Вслед за Робертом Дэйлом в Новую Гармонию со временем перебрались еще трое сыновей и одна из дочерей Оуэна.
Вопреки названию, к маю 1827 года Новая Гармония представляла собой целых 10 различных коммун, которые сосуществовали друг с другом совсем не мирно. Кроме того, "свободный общественный труд" оказался малоэффективным, и уже в следующем году неудача проекта стала очевидной и для самого его автора.
Политик
 |
| Американская коммуна Оуэна - Новая Гармония гармоничного просуществовала около двух лет. А затем в ней начались склоки и дрязги |
Оуэн с удовлетворением констатировал, что в Англии его идеи не только не забыты, но, напротив, пользуются все большим общественным спросом. Их активно обсуждали и в рабочей среде, и в среде фабрикантов и финансистов. В стране набрали силу движения умеренной социал-демократии и британских профсоюзов — тред-юнионов. И Роберт Оуэн с головой погрузился в политику.
Наблюдая за происходящим в Англии и в мире, он пришел к выводу (подтвердившемуся значительно позже), что "звериный", нацеленный на беспощадную конкуренцию промышленный капитализм вступил в период затяжного кризиса. И, будучи неисправимым идеалистом, считал, что правящей верхушке общества теперь не остается ничего, кроме как обратить внимание на его проекты, которые, в этом Оуэн не сомневался, осчастливят человечество.
Пока же он старался оказывать посильную помощь представителям прогрессивных сил — всем, кто за ней обращался, от суфражисток до социалистов. Роберт Оуэн был одним из инициаторов создания в 1838 году первого британского профсоюзного объединения — "Великого национального объединенного союза производителей" (Grand National Consolidated Trade Union), а также просветительской Ассоциации всех классов всех наций (Association of All Classes of All Nations) и первой лондонской биржи труда ("национального рынка справедливого обмена труда").
Не оставлял Оуэн и попыток организовать социалистические коммуны — на ферме Куинвуд в графстве Гэмпшир, в Шотландии... Однако все они, подобно американской Новой Гармонии, просуществовали крайне недолго из-за отсутствия финансирования: зарабатывать коммунары так и не научились.
Несмотря на многочисленные неудачи, Роберт Оуэн до последних дней продолжал работать над проектами "нового морального порядка", который, как он считал, должен был обязательно установиться еще до начала третьего тысячелетия. А за пять лет до смерти фабрикант-утопист и социалист-реформатор стал еще и мистиком, увлекшись входившим в моду спиритизмом.
Умер Роберт Оуэн 17 ноября 1858 года в родном городе. Ему довелось почувствовать приближение новой эпохи, однако совсем не такой, о которой мечтал: к моменту его смерти по Европе уже десять лет, как бродил призрак из "Манифеста Коммунистической партии". Известно, что перед смертью Оуэн сказал одному из своих сыновей: "Моя жизнь не пропала даром. Я возвестил важные истины, и если мир не захотел принять их, то только потому, что их еще не понял. Могу ли я его за это порицать? Я шел впереди своего времени".
ВЛАДИМИР ГАКОВ