105 лет назад революция в Португалии свергла монархию и провозгласила республику. В Российской империи на эти события смотрели как на экзотику
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Фото: архив журнала "Огонек" / архив журнала
Больше всего в этой истории поражают совпадения, даже в деталях. Ставка революционеров на флот, оказывается, сначала была сделана в Португалии и только потом в России: залп "Авроры" в октябре (по старому стилю) 1917-го фактически повторил обстрел флотом королевского дворца в Лиссабоне в 1910-м. Разрушения во дворце, временное правительство, созыв Учредительного собрания, обещание свободы и провозглашение республики непременно с балкона — все эти элементы госпереворота, опробованные в Португалии, в 1917-м неумолимо повторились и в России. Впрочем, тогда, в 1910 году, это казалось совершенно невозможным: за "неприятностями" далекой европейской монархии в Российской империи всего лишь следили — сочувственно. А "Огонек" с очевидной симпатией к республиканским силам вел репортаж из мятежного Лиссабона, часто вместо фотографий публикуя рисунки. Тогда еще рука художника была оперативнее, чем камера фотографа, особенно если надо было запечатлеть уличные беспорядки. А вот подруга короля Мануэла II удостоилась фотоизображения — увлечение наследника танцорками оказалось общемонархической слабостью. Николай II, как помним, симпатизировал балеринам.