В Ленске ночью бывает уже минус 10. В новые квартиры пока еще никто из ленчан не переехал. Тем не менее таких квартир уже тысячи, и каждый день сдаются сотни новых. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ признался, что ничего подобного до сих пор не видел.
"Братаны! Осталось немного!"
Ленск сейчас — может быть, самый пыльный город страны. По городу ездят поливальные машины и поливают его улицы водой, представляя собой жалкую, вымученную пародию на весенний паводок. Эти же самые машины поднимают за собой такие столбы пыли, что лучше бы уж они стояли на месте. А все дело в том, что вода из Лены весной натащила за собой чудовищную грязь, которую никто не в состоянии убрать.Еще больше пыли на стройплощадках города. Северная, АЛРОСА, Доярушка и Чанчик-2 — самые крупные. Они строят дома для почти 4 тысяч семей.
На стройплощадке Северная практически готов к эксплуатации спортзал. Другого такого спортзала нет не только в Ленске, а и во всей Якутии. На месте этого гигантского сооружения с трибунами и электронными табло три месяца назад был гараж. В нем стояли 18 "КамАЗов". И никакого спортзала в проекте нового района не было. Но говорят, что министр МЧС Сергей Шойгу, осмотревшись, распорядился гараж утеплить и отделать под спортзал. Строители с заданием справились, и вот теперь в помещении заканчивается лихорадочно-быстрая отделка деревянных полов. Табло уже светится, из него можно узнать, что температура воздуха в районе стройплощадки плюс 13, а давление — 785 миллиметров ртутного столба. Работает и бегущая электронная строка: "Братаны! Осталось немного! Давайте поднажмем — и до дома, до хаты!".
Им ведь и правда осталось немного. То, что они сделали, производит впечатление. Только на стройплощадке Северная, где четыре месяца назад приземлялись вертолеты с людьми, эвакуированными из затопленных домов, стоят 212 двухэтажных домов, каждый на три-четыре десятка квартир. Дома все разноцветные и все сделаны по разным проектам, но глаз это почему-то не режет.
На широком проспекте Строителей вдоль заасфальтированной дороги с тротуарами стоят высокие фонари с шарообразными светильниками, такими же, как в Москве на Старом Арбате. Строители утверждают, что на свою работу они дают гарантию, так что можно даже не пытаться разбить эти светильники. Но будущего, все-таки кажется, у них никакого, слишком уж ярко светят. И даже генеральный директор "БАМстройпути" Виктор Абдурахманов, который руководит тут всеми, уговаривал меня попробовать разбить хоть один светильник.
— Бесполезно! Они из стеклопластика! — обнадеживал он.— Но вы попытайтесь. У нас одна машина на днях по ошибке наехала на фонарный столб. Так сам столб всмятку, а шарам ничего! Но вы попробуйте, вдруг получится! А мы посмотрим!
К нему подходит житель одного из новых домов. Дом этот ярко-сиреневого цвета. Житель интересуется, когда строители закончат отделку, которую они еще не начинали, и скоро ли подключат отопление.
— Да уже подключили вам отопление! — злится Абдурахманов.— Работаешь! Стараешься... Вы где-нибудь в Ленске бордюры на тротуарах видели? А у вас уже есть!
— Нет, не видел, конечно,— бормочет житель.— Я отоплением интересуюсь...
— Ну так вот и подключили!
— Да как же подключили? — ноет житель.— Я же только что оттуда. Холодно... Ведь отопление не работает.
— Хорошо. Только что — это когда?
— Десять минут назад!
— Ну вот теперь идите и проверьте.
Еще через пять минут житель возвращается:
— И правда подключили. Извините! Но я же только что был, руками трогал...
Я уверен, что он и правда трогал. Но тут такие темпы. Главный инженер БСП Юрий Казакин, москвич, рассказывает:
— Сначала нам было поручено построить 28 домов, но потом объем увеличился. Переславль-Залесский должен был построить восемь домов, но не справился, комплектующие им не подвезли, нам пришлось их взять. А комплектующие сложные, дома эти пластмассовые, с гнутым профилем из оцинковки толщиной миллиметр, довольно крепкие, между прочим, я считаю. Кинешма начала строить — и тоже села. "Агропромстрой" вообще сдох... А мы строили и за них тоже. Довели численность личного состава до 1200 человек, с БАМа люди подъехали... За всех тут подчищаем, наш начальник никому отказать не может...
Тут входит начальник Абдурахманов.
— Конечно, не могу никому отказать. Все только коробки строят, а начинку мы делаем. А как же я могу отказать, если Шойгу меня потом вызовет?
Но ничего, утешает он сам себя, бывало и хуже. Где же? Оказывается, хуже бывало прежде всего в Олимпийской деревне в Элисте, которую Абдурахманов со своими людьми построил еще быстрее, за три месяца. Идеей провести шахматную Олимпиаду в Элисте был захвачен, как известно, президент Калмыкии и председатель ФИДЕ Кирсан Илюмжинов.
— Здесь,— говорит Абдурахманов,— все, конечно, не так, и объемы больше, и инженерное обеспечение сложнее. Вы не представляете, сколько пришлось бороться, чтобы те, кто все это придумал, отказался от биотуалетов на улице. Был такой проект у городской администрации в самом начале. Хотели обойтись вообще без туалетов в квартирах, потому что думали, что мы и так ничего не успеем, не то что канализацию. Нам их убеждать пришлось! Плохо они нас знали. И бордюры им сделали.
Абдурахманов явно не испытывает симпатий к местной администрации.
— Сколько вам еще надо, чтобы полностью все закончить?
— День... Два...
На самом деле тут, кажется, и правда не так уж много работы. Можно даже сказать, мелочи.
— Ну что,— говорит Абдурахманову замглавы администрации Ленского улуса Леонид Иляхин,— надо сделать автомобильную стоянку — и все?
— А Путин когда прилетит, он куда на вертолете сядет, на автостоянку? — насмешливо переспрашивает его Абдурахманов.— Нет, вместо автомобильной стоянки будем делать вертолетную площадку.
Абдурахманов рассказывает потом, что он сюда, в Ленск, в отличие от многих, не рвался. Его послали. Его фирме хватает работы, по его словам. Он построил, например, здание внешней разведки в одном месте и здание партии "Единство" в Банном переулке в Москве.
— И вообще,— раздраженно говорит Абдурахманов,— я считаю, что Ленску повезло с наводнением.
Я, кажется, начал понимать его логику. Если бы в Ленске не случилось наводнение, в городе не появились бы тротуары с бордюрами.
— Да! И не только это! Вы думаете, наводнение во всем виновато? Да наводнение виновато процентов на 10-15. Все остальное в домах просто сгнило давно и безо всякого наводнения. Ни черта они тут десятилетиями не делали.
Вот опять не любит он ленчан.
"Все отмывают деньги"
На проспекте Строителей из динамиков слышны позывные "Маяка". Кругом какая-то невообразимая суета, пыль и вообще атмосфера предстоящего банкета. И в этой суете и пыли я вижу пару с коляской, гуляющую по проспекту. Они явно начали гулять тут раньше времени.На самом деле эта пара, конечно, пришла посмотреть, когда им можно будет вселяться в новую квартиру. Квартира еще не готова, много недоделок, а саратовские строители, как они выяснили, считают, что задачу выполнили, и уже уезжают.
— Конечно,— говорит мне хозяин недоделанной квартиры,— приехали, отмыли деньги, теперь можно и уехать.
В подтверждение его слов начинает плакать ребенок в коляске.
— Да как же,— спрашиваю,— отмыли, когда тут столько комиссий? Строители жалуются, что на каждого из них по пять проверяющих отовсюду, включая международную организацию "Врачи без границ", которой до всего есть, как известно, дело.
— Ну вот, все вместе и отмывают,— убежденно говорит мне этот человек.
— А вот только что приезжал заместитель генерального прокурора Колмогоров, человек из этих мест, явно заинтересованный в разоблачениях воровства на стройке века, потому что собирается, говорят, баллотироваться в президенты Якутии. Ну и что? После его отъезда завели три уголовных дела по фактам подделки жилищных сертификатов. И все! Да и в этом виноваты ведь не строители, а жители города, если уж так говорить.
— Да, только три? Этого, конечно, мало,— соглашается человек.— Ведь отмывают-то все...
Ему, конечно, трудно позавидовать. Живут у родственников, потому что их дом полностью разрушен, отношения с женой уже не те, что раньше, и даже с тещей. А строители тем временем не спеша отмывают деньги. А еще он забыл рассказать, что до родственников они жили в другом доме, вход в который днем и ночью стерегла овчарка, потому что дверь унесла Лена.
— А как в Газовике люди живут, вы знаете? — спрашивает он.— Ну так съездите!
"Чуяло сердце — не будет сараек"
Поселок Газовик считается микрорайоном Ленска. Когда-то он был элитным, жители Ленска ездили сюда за сигаретами и колбасой, потому что жили в поселке геологи, нефтяники и газовики, приехавшие искать нефть и газ в районе Ленска, и снабжение было под стать задаче. Найдя и нефть, и газ, рабочие законсервировали скважины и уехали. Сейчас в поселке живут ленчане. Газовик сильно пострадал от наводнения, большинство домов решено сносить. Но в них до сих пор живут люди.Один дом, мне показалось, рухнет прямо сейчас на моих глазах, так он накренился. На нем белой краской написано "Снос". Между тем дом все никак не падал, и я обратил внимание, что окна на первом этаже задернулись занавесками. Там жили люди. Хозяйка квартиры на первом этаже, Людмила Петровна Журавлева, тоже оказалась будущей жительницей проспекта Строителей. Кроме нее и мужа, в доме никто больше не живет, потому что очень уж страшно. Журавлевым не страшно, но очень холодно, потому что ночью температура доходит уже до минус десяти. Но все равно больше жить негде. Некоторые предпочитают, правда, гаражи, но у них нет гаража.
— Хорошую хоть квартиру-то дали?
— Откуда же я знаю? Я же там не была. Но слышала, не очень хорошую. Наши, из поселка, говорят, что плывун там, на месте этой стройплощадки...
— Да не стали бы на плывуне-то строить...— утешаю я.
— Да им-то что,— оживляется она.— Приехали и уехали. А нам жить!
Опять! Я рассказываю ей, что только что разговаривал с одним из главных строителей и он произвел на меня впечатление человека, который не будет строить дома на плывуне.
— Да? — Она смотрит на меня с недоверием.— А почему тогда они сарайки вокруг домов нам не построили? Как мы будем жить без сараек? У нас у всех всю жизнь были сарайки. А правда,— спрашивает она,— что в этих новых домах вода будет круглый год? Вообще-то нам воды, конечно, и здесь хватает. Весной тут вода была на уровне подоконника второго этажа. А все-таки?
Вода будет, даже горячая. Людмила Петровна задумчиво смотрит на цветы в трехлитровой банке. Банка эта залита водой, закатана железной крышкой и стоит вверх дном. В банке словно заспиртованы искусственные багровые розы. Ее муж трудился над этим украшением полдня, и вот результат: розы стоят в воде уже четыре года.
— Ну так что? — наконец спрашивает она.— Не будет, значит, сараек? А ведь я так и знала. Чуяло мое сердце.
Тут начинает отсчитывать время кукушка. Только часам ничего не сделалось после наводнения.
Мы уже прощаемся, когда она вспоминает самое главное. Ей рассказали, что в стены ее будущего дома нельзя забивать гвозди.
— Как же мне полку прибить? И зеркало повесить? Зачем же они такой дом построили, можете мне ответить?
— Кто же вам такое рассказал?
— Как кто? Сухотеплые из десятой квартиры! Там гипсовые, что ли, стены... Я не поняла толком, слово-то длинное... Но я знаю, что если забить гвоздь, то через него холод будет входить. Зачем мне этот ужас?
Сухотеплые — это, как я понял, фамилия.
"Спасибо Шойгу, что утопил Ленск"
Возвращаясь из Газовика, мы едем мимо другой стройплощадки, которая называется АЛРОСА, по имени алмазодобывающей компании республики. АЛРОСА финансирует строительство на этой площадке. В отличие от Северной, тут некоторые дома еще даже не заведены под крышу.— Безобразие! — откликается и наш водитель.— Написано, что улица Белорусская. А она всю жизнь была Победы! Что они себе позволяют! И когда только наконец съедут отсюда!
Кроме того, водитель, сам ленчанин, очень обеспокоен тем, что АЛРОСА закупила в Индии котельное оборудование:
— Какие котельные они там могут сделать? У них же все время жара!
Откуда же все-таки эта взаимная нелюбовь, а то и ненависть строителей и ленчан? На этот вопрос мне, как показалось, от души ответил один из чиновников МЧС, попросившись остаться неназванным.
Во-первых, ленчан не любит лично глава МЧС Сергей Шойгу, руководящий строительными работами. За что же? Во-первых, когда весной этого года Лена затопила город, по улицам плавали льдины, а спасатели валились с ног от усталости и бессонницы, только один ленчанин сказал за это спасибо министру, да и тот оказался мальчиком Антоном, и было это в одном детском садике. Во-вторых, во время спасательных работ произошла ужасная история. Когда снимали одного ленчанина и двух его собак со льдины, спасатель сорвался с подвески вертолета и разбился о торосы. Его тоже спасли, вертолет сел на городском стадионе, и когда спасателя несли в больницу, кто-то из прохожих ленчан спросил: "Наш? А, спасатель... Ну и слава Богу..." Спасатели этого не забыли. Третья история. Идет эвакуация населения из затопленных домов. Объявлена мобилизация всех имеющихся у жителей города лодок. Вечером к сотрудникам МЧС подплывают восемь моторок, их хозяева сгружают на одну все движки и весла с остальных, и она уплывает. Распоряжение выполнено.
И есть еще одна неприятная история. Идет гигантское строительство, съехались люди со всей России, работают круглосуточно. И все равно большая потребность в рабочих руках, но ленчане почему-то не идут работать на стройплощадки. И вот наконец появляется это объявление, написанное с несколькими ошибками молодым ленчанином: "Пойду работать поваром на зарплату 12 тысяч рублей".
И за что их после этого любить?
У самих ленчан список претензий гораздо короче. По сути, его сформулировал один местный житель во время весеннего визита в Ленск президента России. Говорят, когда Владимир Путин шел по улице, этот человек крикнул: "Спасибо Шойгу!" А когда министр благодарно поднял голову, он добавил: "Что утопил Ленск".
Ленчане и в самом деле считают, что город затопило в основном благодаря усилиям спасателей, которые неправильно взрывали заторы, опозорились, а главное — потеряли время.
Так что теперь, что бы ни построил Шойгу в Ленске, прощения ему, похоже, у них не заслужить. Хотя он, скорее всего, ни в чем и не виноват. Потому что есть ведь и другие версии, почему затонул город.
"Шойгу с нами за руку здоровался!"
В Ленске, несмотря на близкий приезд президента Путина, убрали далеко не все следы наводнения. Некоторые дома, вывороченные из земли, лежат на боку, а некоторые, я обратил внимание, даже до сих пор плавают в воде озера у туберкулезного диспансера в районе дамбы.Впрочем, не у всех домов такая печальная судьба. Хозяин одного из таких домов, уплывшего вниз по Лене, недавно получил телеграмму из города Олекминска. В телеграмме добрые люди сообщали, что выловили у себя его дом, долго сушили, даже пожили в нем чуть-чуть, только чтобы проверить, хорошо ли высушили, и телеграфировали хозяину. Счастливый хозяин, у которого таким причудливым способом сменился домашний адрес, теперь, видимо, будет жителем Олекминска.
Возле стройплощадки Чанчик-2 шесть домов заканчивают армяне из Якутска. Их бригадир Петрос Манукян объяснил, что он строит дома из пенопласта.
— Куски пенопласта видишь? Конструктор "Лего" знаешь? Ну вот и мы так строим. Между кусками пенопласта потом бетон заливаем. Тепло!
Я спрашиваю их, а стали бы они строить такой дом для себя. Они удивляются:
— Зачем же мы будем дом из воздуха строить, сам подумай? У нас в Армении камня нет, что ли?
— То есть это плохой дом?
— Как это плохой? В Америке половина домов так построена, ты что, не знаешь?
Мне приходит в голову, что в такой дом и правда гвоздь не забьешь.
— А зачем забивать? — обиженно спрашивают армяне.
— Как зачем? — У меня есть хороший ответ.— Полку повесить, зеркало...
— Под зеркало есть подставка,— снисходительно учат меня армяне, промолчав про полку.— Но если очень хочешь, можешь и гвоздь забить. Можешь!
— А не холодно будет в доме, если гвоздь забить? — спрашиваю, опять вспомнив основные опасения Людмилы Петровны.
Армянам уже, наверное, кажется, что я издеваюсь над их игрушкой. Но у них есть еще один аргумент.
— Шойгу приезжал, смотрел наш дом и после этого с нами за руку поздоровался!
Потом они признаются, что строят такие дома первый раз в жизни и что им безумно нравится. Они ведь и правда играют в "Лего". Три недели назад к ним приехал какой-то человек из Москвы, который изготавливает комплектующие к этим домам, научил их этой игре и уехал. И вот через три недели двухэтажный дом 130 метров общей площадью уже готов.
Между тем жить в домах из пенопласта будут семьи руководящих сотрудников ленской нефтебазы, а это означает, что дома и в самом деле надежные и теплые, потому что эти сотрудники в ненадежных и холодных домах жить не будут.
Практически закончено строительство и в Чанчике-2. Дома здесь не из пенопласта, а из бруса, и построены по одному проекту. Строители из города Усолье, работающие в Чанчике-2, очень ревниво относятся к тому, что делают армяне, и утверждают, что усольские дома гораздо лучше армянских, потому что брус горит хуже пенопласта.
Между тем самые большие претензии у них не к армянам, а к ленчанам, для которых они строят. Дело в том, что жители города, не обнаружив в своих домах подвалов для хранения овощей, страшно расстроились и начали вскрывать полы прямо в присутствии строителей и копать подвалы. Строители обиделись на такое варварство и чуть не уехали, не закончив электропроводку в домах. Теперь и в Чанчике-2 ленчане и строители — враги.
Ремонт из топора
Но все это такая ерунда по сравнению с тем, что произошло с Ниной Ивановной Черемискиной. Ее частный дом (Октябрьская, 16, кв. 1), который полностью залило водой, не пошел под снос, как соседние. Нине Ивановне сказали, что ее дом отремонтируют. Она, конечно, обрадовалась, потому что уже не один десяток лет живет в этом доме. Самой ей уже далеко за семьдесят.Строители пришли, как и обещали. Это была бригада из девяти якутов. Квартира была, конечно, в плохом состоянии, но не в безнадежном. Надо было менять потолки, укреплять стены и батареи, клеить обои, заново делать электропроводку. Якуты справились очень быстро.
Для начала они выровняли стены. Стены были обиты древесно-волокнистой плитой. По-хорошему, их, конечно, надо было поменять, потому что они вспучились. Но строители выровняли их топором. Когда Нина Ивановна попыталась сказать, что так ремонтировать нельзя, один якут посоветовал ей уйти, а то он и ее саданет топором. Потолок тоже был из ДВП, его-то уж точно надо было менять, потому что плиты могли в любой момент упасть. Строители принесли новые плиты, которые им выписали для ремонта, но менять не стали, а укрепили старые с помощью потолочных обоев.
После этого они четыре дня пили (старушка правильно подозревает, что на ее новые плиты), хотя в Ленске действует сухой закон. Пили и спали они прямо у нее в доме и сломали единственный диван, на который валились время от времени без чувств.
Очнувшись, они занялись электропроводкой: связали старые оголенные провода в узелки, и они теперь трещат и сверкают, если попробовать включить свет. Поэтому Нина Ивановна свет, как и телевизор, не включает и еду у себя дома тоже не варит.
Напоследок они покрасили ей полы, даже не выметя из дома грязь и пыль, которую сами и натаскали за время ремонта, и полы эти теперь представляют собой особо жалкое зрелище. Я уже не говорю о мелочах вроде батарей, которые вот-вот упадут, потому что им не на чем держаться: та же промокшая от наводнения и до сих пор не высохшая ДВП на стенах не держит чугунные трубы.
После этого строители уехали, еще раз пригрозив напоследок садануть топором, если она кому-нибудь расскажет про них. И значит, снова нет повода для любви между строителями и жителями города.
Но один пример такой любви я в тот день все-таки нашел. На стройплощадке Доярушка открывали новый спортивный зал. Он, конечно, не такой, как на Северной, но тоже хорош. На открытие спортзала приехало все руководство Республики Саха (Якутия) во главе с ее президентом Михаилом Николаевым. Президент вручил республиканские ордена основным строителям. В зале выступили юные танцоры и лыжники. Их призвали беречь традиции ленского спорта. Потом президент Николаев сказал:
— Я убежден, немногие думали, что Ленск будет восстановлен за четыре месяца. Здесь опробована вся технология строительного комплекса России. Вот этот спорткомплекс. Он построен и оборудован практически незнакомыми людьми (компанией "Роснефть".— Ъ).
— И вообще... Такие великолепные дни сегодня наступают! А не как четыре месяца назад... Какая мощная держава Россия! Я люблю Россию! — изо всех сил неожиданно выкрикнул президент. Наверное, от души.
— Ну все,— озабоченно говорил один из руководителей "Роснефти", любуясь на только прикрученный в лацкану пиджака орден Республики Саха (Якутия).— Один есть. Теперь надо готовить место для другого, московского.
— Да,— поддержали его товарищи,— и есть за что: вы только поглядите, какую красоту мы тут построили.
И я тоже с ними согласен: красота! Только бы ее на следующий год опять не смыло.