Россия рассчитывает, что ЮНЕСКО согласует установку памятника князю Владимиру в Москве, заявили в Министерстве иностранных дел. Монумент планируется разместить на Боровицкой площади. Во вторник там состоялась церемония закладки первого камня памятника. Почему власти так торопятся с установкой монумента князю Владимиру, рассуждает обозреватель «Коммерсантъ FM» Константин Эггерт.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
В советское время ходил анекдот, который многие до сих пор считают правдивой историей. Якобы на 7 ноября в некоем городе собираются открыть памятник Ленину. Накануне партийные бонзы осматривают монумент и впадают в гнев: «У Ленина нет головного убора! Будет некрасиво, если ранний ноябрьский снег ляжет прямо на голову». Скульптор пытается что-то возразить, но его грубо обрывают. По приказу секретаря горкома КПСС на местном металлургическом заводе срочно изготавливают кепку для вождя. Ночью ее приваривают к памятнику. Утром после митинга монумент открывают. Когда со статуи спадает покрывало, собравшиеся начинают давиться от хохота. Оказывается, у Ленина две кепки: одна на голове, а другая — в руке, о чем и пытался предупредить партийное руководство несчастный скульптор.
С памятником князю Владимиру вышла похожая история. Ведь про буферную охранную зону около Кремля, входящего в список объектов мирового наследия ЮНЕСКО, эксперты говорили с самого начала. Теперь закладной камень есть, а памятника, по крайней мере, на Боровицкой площади, может и не быть. То, что план увековечения памяти крестителя Руси с самого начала сопровождают скандалы, закономерно. Так всегда бывает с проектами, созданными наспех, на идеологическую потребу дня. Ведь историческую роль святого равноапостольного князя никто никогда не отрицал, но 26-метровый памятник потребовался лишь сейчас. Потребовался, чтобы срочно сделать не Киев, но Херсонес (фактически – Крым, который стал «нашим») символическим местом не только принятия христианства, но, в сущности, зарождения основ современной цивилизации в России.
Еще недавно в роли ключевой исторической фигуры выступал Петр Столыпин. До того – Александр Второй. А еще раньше, в начале века – Петр Великий, реформатор (пусть жестокий) и основатель Санкт-Петербурга. Наспех отлитые скульптуры, срочно написанные монографии и впопыхах созданные именные фонды – сколько их было за последние годы! Власть отчаянно ищет рецепт повышения легитимности и формулу преемственности. История для нее – своего рода фельетон, который можно бесконечно переписывать, подгоняя под политические нужды дня сегодняшнего. Желающих оказывать услуги по креативной интерпретации событий последних одиннадцати веков более чем достаточно. Благо бюджет на такого рода деятельность находится всегда. Как когда-то в Советском Союзе, мы, похоже, вновь живем в стране с непредсказуемым прошлым.