 |
| Швейцарцы скорбят о погибших, но продолжают считать, что их правила продажи и хранения огнестрельного оружия изменению не подлежат |
Цуг, 27 сентября 2001 года, 10.30
Прохожие и туристы, оказавшиеся в то сентябрьское утро на главной площади Цуга, главного города одноименного кантона, расположенного между Цюрихом и Лозанной, не обратили никакого внимания на черный Hyundai с цюрихскими номерами, въехавший на площадь и остановившийся на платной стоянке рядом со зданием кантонального парламента. Пенсионеры, кормившие голубей, туристы, попивавшие кофе на открытых площадках кафе, даже не посмотрели на водителя. Тот, вынув из бардачка банку пива, осушил ее в два глотка и вылез из машины.
Одна американская туристка в тот момент обратила на мужчину внимание своей подруги: "Посмотри, вот за это я и люблю Швейцарию. Тут даже полицейские какие-то игрушечные. Сами себе на спине пишут, ходят в бейсбольных шапочках". Действительно, щуплый пожилой водитель Hyundai был одет в черную куртку с белой надписью Polizei на спине, сделанной даже не по трафарету, а просто написанной от руки. Бейсбольная кепка была надвинута на самые брови. О том, что под курткой у мужчины были помповое ружье, автомат Sturmgewehr 90, пистолет SIG Sauer и револьвер, наблюдавшие за ним женщины, разумеется, не догадывались.
Американки вернулись к прерванному разговору, а человек в черной куртке медленно пошел в сторону здания парламента. Шесть каменных ступеней он преодолел за несколько секунд. В дверях его никто не встретил: последний раз кантональный чиновник стал жертвой нападения еще в прошлом веке, и поэтому власти кантона уже давно считали излишним содержать штат специальных охранников. Охрана здания парламента состояла лишь в том, что мимо периодически проходил полицейский патруль.
Человек прошел в зал заседаний парламента, в котором только что началась очередная сессия. 80 парламентариев и семь министров кантонального правительства обсуждали проект нового закона о финансировании школьного образования. Работу парламента освещали несколько журналистов — корреспондент Zuger Presse и бригада местного телевидения.
Цуг, 27 сентября 2001 года, 10.32
 |
| В бойне, устроенной Лайбахером, уцелели только те, кто вовремя притворился убитым |
Стрельба началась не сразу. Ворвавшись в зал, неизвестный выхватил автомат и обратился к присутствующим с речью. Только после того, как он назвал собравшихся "ублюдками" и поклялся "искоренить цугскую мафию", выступавший приказал всем молиться, ибо пришел "день гнева".
Шагая по залу, он принялся методично расстреливать сидевших в креслах парламентариев и членов правительства. Пытавшиеся вскочить немедленно падали под градом пуль. Стрелял мужчина не целясь — очереди попадали в потолок и стены, превращая в крошево лепные украшения, в кресла. Особую ненависть у нападавшего вызывал почему-то министр финансов кантона Роберт Бизиг. "Бизиг, покажись, трусливый ублюдок!" — кричал нападавший. Из-за этих слов журналисты позже решили, что стрелявший действительно считал себя борцом с коррупцией, но впоследствии эта версия не подтвердилась. Просто на первой полосе местной газеты в этот день был помещен портрет Бизига, вот он и запомнился нападавшему.
Бизиг, однако, не показывался: он лежал рядом с креслом, притворившись мертвым. Недалеко от него лежали еще три министра кантонального правительства — они на самом деле были мертвы.
Выстрелив 120 раз из автомата и не найдя Бизига, нападавший изменил тактику. Теперь он стрелял из помпового ружья, целясь во всех, кто пытался убежать или просто подавал малейшие признаки жизни.
"Я поняла, что смогу остаться живой, только если буду молчать,— говорит одна из раненных во время бойни.— Я не пыталась остановить кровь, думая только о том, чтобы не привлечь внимания этого ненормального еще раз. Больше всего я боялась, что из-за боли начну стонать или еще как-то проявлю себя. Эта мысль — последнее, что я помню. Потом я, видимо, потеряла сознание". Когда всякое движение в зале прекратилось, убийца огляделся. "Он казался человеком, удовлетворенным тем, как сделал свою работу",— вспоминает один из очевидцев. Нападавший бросил ставшее ненужным ему помповое ружье, достал из-за пояса SIG Sauer и выстрелил себе в голову.
Часы в зале заседаний парламента показывали 10.38 утра. Еще через пару минут к месту происшествия начали подъезжать машины полиции и кареты "скорой помощи".
Первоначальная версия о том, что стрелявший таким образом решил бороться с коррупцией, якобы царящей в кантоне, известном своим самым либеральным по швейцарским меркам налоговым законодательством, распалась, как только полиция обнаружила машину, в которой приехал убийца, и установила его личность. Кроме водительских прав, выданных кантоном Цюрих Фридриху Лайбахеру, 1944 года рождения, пенсионеру, и пустой банки из-под пива, полиция обнаружила письмо, в котором сам Лайбахер объяснял свой поступок желанием "восстановить справедливость", попранную по воле цугских властей. Дальнейшее расследование показало, что начало цепи событий, закончившихся бойней в цугском парламенте, было положено почти три года назад.
Баарбург, кантон Цуг, 17 октября 1998 года, 19.20
 |
| Для того чтобы расстрелять парламент в Цуге, террористу нужно было только купить белую краску, чтобы сделать надпись Polizei. Все остальное — автоматическая винтовка армейского образца, помповое ружье, пистолет и револьвер — у него уже было |
"Он ворвался в бар, начал приставать к гостям, схватил одного за грудки так, что у того все пуговицы с рубашки посыпались,— вспоминает Марианна.— Мы его пытались остановить, но он был какой-то невменяемый". Когда еще один завсегдатай бара, водитель автобуса Берт Бетшард, попытался урезонить Лайбахера, тот вынул пистолет и начал грозить обидчику. Водитель, здоровый мужчина, выхватил пистолет у Лайбахера и выкинул его за дверь бара, а потом вытолкнул и его самого. Лайбахер в ответ сломал антенну на машине Бетшарда.
Бетшард подал на Лайбахера в суд, который приговорил дебошира к штрафу и выплате компенсации за сломанную антенну. Лайбахер поклялся отомстить.
"Он начал вести за Бетшардом настоящую слежку,— говорит один из следователей, которые занимаются сейчас бойней в парламенте.— Записывал время прихода того на работу, ухода с работы; фиксировал, когда господин Бетшард уходит на обед, что ест и что пьет". Результатом слежки стало письмо, которое Лайбахер отправил в управление муниципального транспорта кантона Цуг. В нем он называл Бетшарда алкоголиком и требовал его увольнения. Вскоре из Цуга в Цюрих, куда к тому времени переехал Лайбахер, пришел ответ из управления, в котором сообщалось, что факты, указанные Лайбахером, не подтвердились. Лайбахер написал новую жалобу — теперь уже на управление, потом еще одну, и еще... В конце концов власти Цуга и Берт Бетшард подали на Лайбахера в суд, обвинив его в клевете и диффамации.
Лайбахера признали виновным, однако он не остановился. Апелляции, кассационные жалобы — все было пущено в ход. И в каждом новом заявлении в суд список ответчиков пополнялся. "Было похоже, что Лайбахер просто сошел с ума, а все его иски, апелляции и кассации были проявлением его болезни. Уж не знаю, как и назвать ее — 'мания преследования', что ли,— говорит один из кантональных чиновников.— Но сделать мы ничего не могли: он имел полное право искать справедливости в суде, как и любой другой гражданин".
25 сентября 2001 года, за два дня до трагедии, Фридрих Лайбахер получил письменное уведомление о том, что его очередной иск к правительству Цуга отклонен, как и его очередная апелляция по делу трехлетней давности. Вечером того же дня он решил лично восстановить справедливость. Все возможности у него для этого были.
Послесловие
Швейцарцы — самые вооруженные жители Европы. В соответствии с законом о воинской повинности каждый мужчина в стране не просто имеет право, но прямо-таки обязан иметь дома огнестрельное оружие. Купить пистолет или автоматическую винтовку армейского образца Sturmgewehr 90 можно легко — предъявив документ, удостоверяющий личность. Формальные ограничения (запрет на продажу оружия психически больным или лицам с уголовным прошлым) практически не действуют. К тому же законом не запрещены покупка огнестрельного оружия и передача его родственникам. Любимый вид отдыха швейцарцев — стрельба, а любимая форма общественного объединения — стрелковый клуб. По статистике, почти все взрослые мужчины страны являются членами стрелковых клубов по месту жительства.
У Лайбахера, который, кстати, в молодости был осужден за растление несовершеннолетних, было три официально зарегистрированных ствола — их он и использовал при нападении на парламент. Револьвер, которым он так и не воспользовался, был куплен без разрешения. Как говорят теперь полицейские, даже после памятной драки в баре в 1998 году они не могли изъять у Лайбахера это оружие: "У нас просто не было для этого оснований. Мы не знали, заряжен он или нет". Ходить с незаряженным револьвером в Швейцарии не преступление.
Лишь после расстрела цугского парламента в стране начали говорить о том, что неплохо бы изменить чрезмерно либеральные правила, да и усилить охрану государственных учреждений не мешает. Последнее сделать не так уж сложно. Здание федерального парламента в Берне, например, уже оборудовано металлоискателями, а служба охраны усилена настолько, что, как пишет одна из городских газет, "пройти в зал заседания можно только через строй вооруженных полицейских". Все члены правительства и парламента получили личных телохранителей. Лишь министр внутренних дел Швейцарии Рут Дрейфус заявила, что не собирается менять свои привычки и, как и прежде, будет ездить на работу на автобусе и без всяких телохранителей.
Иное дело — изменение законов об огнестрельном оружии. Швейцарцы уже сейчас говорят, что действия одного ненормального вовсе не должны вести к изменениям в законодательстве. Любые поправки к законам обречены на провал: все законодательные акты в стране принимаются только после референдума, а большинство граждан, судя по опросам общественного мнения, не склонны поддержать ограничение своего права на покупку, хранение и ношение оружия. "То, что совершил этот ненормальный,--- исключение. Обычно мы выражаем свой протест совершенно другим способом. Если мы будем менять законы из-за каждого безумца, то сами превратимся в идиотов",— говорит один из жителей Цуга.
ВЯЧЕСЛАВ БЕЛАШ