В Тегеране в понедельник состоится Форум стран—экспортеров газа (ФСЭГ) с участием президента РФ Владимира Путина. Российский лидер также проведет переговоры с верховным руководителем Ирана Али Хаменеи и президентом Хасаном Роухани. Разговор обещает быть непростым: Москва не сможет поставить Тегерану зенитно-ракетные комплексы С-300 так быстро, как того хотелось бы иранской стороне, а многочисленные совместные проекты в торгово-экономической и энергетической сфере упираются в проблемы с финансированием.
Президент Ирана Хасан Роухани (слева) и президент России Владимир Путин
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Газовый саммит
Последний раз российский президент посещал Иран в 2007 году для участия во втором Каспийском саммите. Тогда президентом Исламской Республики был еще Махмуд Ахмадинежад.
ФСЭГ объединяет страны, лидирующие в мире по экспорту природного газа. Участниками форума помимо России являются — Алжир, Боливия, Египет, Экваториальная Гвинея, Иран, Ливия, Нигерия, Катар, Тринидад и Тобаго, ОАЭ и Венесуэла. ФСЭГ, который создавался как прообраз будущей газовой ОПЕК, до сих пор остается в гораздо большей степени политической, а не бизнес-площадкой. Как заявил помощник российского президента Юрий Ушаков, в итоговой декларации саммита речь пойдет, в частности, о способах защиты интересов стран—производителей газа и сохранении баланса рисков между продавцами и покупателями газа на глобальном рынке.
По словам источника “Ъ”, знакомого с предложениями российской стороны, участники ФСЭГ обсудят, как им реагировать на падение нефтяных цен и увеличивающуюся долю сжиженного газа в мировой торговле, в том числе СПГ из США, ценообразование на который не привязано к ценам на нефть. Кроме того, могут быть зафиксированы общие подходы в переговорах с покупателями, которые сейчас на фоне падения цен и избытка газа на рынке действуют с позиции силы. «Но о какой-то серьезной координации продаж или уровня добычи газа едва ли удастся договориться, максимум будут в общей форме обозначены регионы приоритетных интересов России, Катара и Ирана»,— полагает источник “Ъ”.
Во время визита Владимира Путина будут сопровождать руководители «Газпрома» Алексей Миллер и «Роснефти» Игорь Сечин, которые обсудят возможные российские проекты в Иране. По словам источников “Ъ”, речь пойдет об освоении иранских нефтяных месторождений, участии российских компаний в СПГ-проектах в Иране. Кроме того, «Газпром» может обсудить своп-схему, при которой газ по контракту «Газпрома» с Туркменией поставлялся бы на север Ирана, а «Газпром» получал бы аналогичные объемы газа на юге Ирана.
Помимо участия в газовом саммите Владимир Путин планирует провести переговоры с коллегами из Боливии, Венесуэлы и Туркмении. Ключевой станет его встреча с иранским руководством — верховным руководителем Ирана Али Хаменеи и президентом республики Хасаном Роухани. Накануне Кремль объявил, что в ходе этих переговоров будут затронуты все ключевые аспекты двусторонних отношений, включая торгово-экономические связи, взаимодействие в сфере энергетики, добыче нефти и газа и военно-техническое сотрудничество. Разговор обещает быть непростым — по всем этим направлениям в последнее время наметился прогресс, но остаются сложности.
Комплексная проблема
Наиболее заметный сдвиг в этом году был достигнут по линии ВТС. В апреле Владимир Путин отменил введенный в 2010 году запрет на продажу Ирану зенитно-ракетных комплексов С-300. А 9 ноября гендиректор госкорпорации «Ростех» Сергей Чемезов заявил, что Москва и Тегеран уже подписали новый контракт. По данным “Ъ”, иранские военные получат четыре дивизиона С-300ПМУ-2. Ранее они предназначались для Сирии, но так и не были ей переданы по просьбе Израиля. Сумма сделки составляет около $1 млрд (см. “Ъ” от 10 ноября).
При этом неясным остается вопрос о сроках поставок комплексов. Российские источники “Ъ” в сфере ВТС говорили, что С-300 будут поставлены Тегерану не ранее середины 2017 года. Однако министр обороны Ирана Хосейн Дехган публично заявил, что иранская сторона рассчитывает получить «большую часть систем» до конца текущего года.
По словам информированных источников “Ъ” в Москве, Тегеран действительно получит первые элементы С-300ПМУ-2 «до конца года». Однако речи о поставках технически сложных элементов (наподобие пусковых установок) в столь сжатые сроки нет, поскольку их предстоит адаптировать под требования иранских военных и провести целый ряд испытаний, в том числе стрельбы. «Если не форсировать события, то иранцы получат комплексы в 2017 году, хотя мы услышали их пожелания и постараемся завершить работу хотя бы в 2016 году»,— добавил собеседник “Ъ”.
Между тем на поставку комплексов С-300 завязан ключевой для Москвы вопрос об отзыве Тегераном из третейского суда Женевы иска на $4 млрд к «Рособоронэкспорту» за срыв контракта от 2007 года (из-за санкций Совбеза ООН и эмбарго, введенного президентом Дмитрием Медведевым, заказанного оружия Иран тогда так и не дождался). Ранее Сергей Чемезов говорил, что Иран отзовет свои исковые претензии, когда будет завершена первая часть контракта.
Неравноценный обмен
Есть проблемные вопросы и в торгово-экономической сфере. Прошлой осенью стороны подписали меморандум о взаимопонимании, согласовав комплекс совместных бизнес-проектов на сумму $70 млрд. Однако большая часть договоренностей так и осталась на бумаге. Прежде всего не были реализованы грандиозные планы в рамках так называемой сделки нефть в обмен на товары: предполагалось, что Иран будет поставлять России нефть (для реэкспорта в третьи страны), а на вырученные средства приобретать российскую продукцию (вагоны, гражданские самолеты, строительную и сельхозтехнику, оборудование, зерно) и оплачивать услуги (электрификация железных дорог, строительство ТЭС).
Однако ни одного барреля нефти Иран России так и не поставил: по данным “Ъ”, стороны не смогли, в частности, договориться по цене (Россия настаивала на скидке); логистике поставок (США пригрозили России санкциями за сделку с Ираном, и в Москве долго придумывали схему, как избежать проблем); страхованию танкеров (стороны не могли договориться по компаниям-страховщикам) и конечным получателям (Иран настаивал на том, чтобы его нефть не поставлялась в страны, где у него и так есть квоты).
В сложившейся ситуации Тегеран обратился к Москве с просьбой предоставить ему кредитные линии для оплаты российских товаров и услуг. По итогам состоявшегося в середине ноября заседания двусторонней межправительственной комиссии было объявлено, что речь идет о двух кредитах — по линии Внешэкономбанка (ВЭБ) и российского Минфина. Соглашение с Центробанком Ирана о предоставлении кредита на €2 млрд ВЭБ уже готовит. А вот с запрошенным иранской стороной у Минфина РФ кредитом на $5 млрд возникли сложности: в российском министерстве заявили, что в бюджете таких средств нет.
По словам иранского дипломатического источника “Ъ”, в Тегеране надеются, что «этот вопрос будет решен в ходе визита российского президента в Иран». Деньги нужны иранцам прежде всего на оплату совместных с Россией проектов в сфере энергетики. В частности, в продвинутой стадии находятся соглашения с РЖД об электрификации иранской железнодорожной линии Гармсар—Горган—Инчебурун длиной 495 км и с «Технопромэкспортом» (дочерняя компания госкорпорации «Ростех») о строительстве на территории Ирана нескольких теплоэлектростанций. Кроме того, стороны продолжают переговоры о финансировании строительства 3-го и 4-го блоков атомной электростанции в Бушере.
По итогам заседания межправительственной комиссии министр энергетики РФ Александр Новак дал понять, что Москва все еще хочет в том или ином виде реализовать сделку «нефть в обмен на товары». «Даже без снятия (западных.— “Ъ”) санкций (с Ирана.— “Ъ”), если у нас торговый оборот будет сбалансированный, иранские товары будут продаваться в России — например, сельскохозяйственные или продукция легкой промышленности, то у иранцев появится рублевая выручка, которая может быть использована для оплаты услуг наших компаний,— сказал министр.— На сегодняшний день у иранских компаний нет источников оплаты наших услуг».
Александр Новак выразил уверенность, что товарооборот между Россией и Ираном в ближайшей перспективе увеличится до $10 млрд. В 2014 году этот показатель составил всего $1,68 млрд. При этом доля Ирана во внешнеторговом обороте России в 2014 году составила 0,21%. Объем накопленных российских инвестиций в Иран составляет около $12 млн, а иранских в Россию — $5,5 млн. Эксперты не ожидают роста товарооборота между двумя странами по итогам 2015 года.
«Между тем Иран, обладающий солидными запасами природных ресурсов, развитым внутренним рынком, большим потенциалом роста промышленности, мог бы стать крупным торговым партнером России на Среднем Востоке»,— заявил “Ъ” Олег Акулиничев, авторитетный эксперт по Ближнему Востоку, ранее возглавлявший Российско-иранский деловой совет. При этом, по его словам, у «не слишком многочисленной части российского делового сообщества», которая давно ведет работу с иранскими партнерами, «накоплен опыт, который включает контакты, сформированные с солидными партнерами в Иране; знание различных аспектов кредитно-финансовых, межбанковских и транспортно-логистических операций применительно к Ирану; сопровождение деловых связей с точки зрения маркетинга и правовой поддержки, а также навыки необходимого структурирования сделок и преодоления попыток некоторых стран использовать санкционный режим для создания себе конкурентных преимуществ».
Вместе с тем эксперт признает, что российское бизнес-сообщество в целом на иранском направлении ведет себя не слишком активно. В отличие от европейских и китайских предпринимателей, которые ринулись осваивать иранский рынок, как только стало понятно, что с Ирана снимут санкции.