Практически одновременно с родственниками тех, кто погиб в Ту-154 авиакомпании "Сибирь", в Сочи прилетел специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
"Не бойтесь, мы не сойдем с ума"
Слева от входа в гостиницу "Москва" есть две скамейки. Это довольно уютное место. Скамейки окружены кустами и кипарисами и как будто немного припрятаны от посторонних глаз. На этих скамейках видятся друг с другом родственники тех, кто летел рейсом #1812 из Тель-Авива в Новосибирск.Они выходят из гостиницы, когда стемнеет, чтобы никто не рассматривал их. Они выделяются на фоне сочинских отдыхающих, которых тут еще полным-полно.
Бархатный сезон не кончился. В день, когда взорвался самолет, отмечали десятилетие отеля "Лазурная", и ничто не свете не могло помешать празднику. Он продолжается уже третий день, веселится, кажется, полгорода, через дорогу от "Москвы" большая дискотека, и к часу ночи там стоит такой счастливый визг, что хочется зайти и проверить, все ли там действительно так хорошо.
Родственники сидят на двух скамейках и стоят вокруг них, тихо переговариваясь, и будто не слышат посторонних звуков.
Из дверей гостиницы выходит высокий юноша лет двадцати, оглядывается на скамейки и стесняется подойти.
— Что, душно в номере? — помогает ему женщина лет сорока в желтом свитере.
— Да, как-то...— благодарно отвечает он.
— А представляете, что тут летом творится? Как они тут живут? Отдых называется! Вы на опознании были?
Он был уже два раза и не нашел свою мать. На опознание привезли всего 14 тел и несколько фрагментов, поэтому шанс найти не такой уж большой.
— А вон видите, высокий такой мужчина стоит, усатый? — спрашивает юношу эта женщина.— Ему повезло, только что опознал свою жену.
— Там это очень трудно,— бормочет юноша,— там же ничего нельзя понять. Вы там были?
— Конечно. Он узнал ее по веснушкам, и все подтвердилось. У нее на всем теле веснушки.
— Знаете,— говорит она уже мне,— мы сейчас поужинали с этим усатым дяденькой, и он не мог скрыть своей радости. И мы все так откровенно завидовали ему! Я поймала себя на этой мысли и ужаснулась: что с нами? Вот это да!
— С веснушками? — переспрашивает девушка в черной кожаной куртке.— Это которая с голубыми глазами?
— Плотненькая такая? — перебивает ее еще одна девушка, постарше.— С часами? Вторая в правом ряду от входа? У нее, кажется, были веснушки.
— Да, вторая в правом ряду,— оживляется и усатый мужчина.— Подхожу и вижу: точно она!
— Ну конечно, а почему бы ее не узнать, она не очень пострадала,— пожимает плечами одна из девушек.
— Да, но лицо-то сильно испорчено,— оправдывается мужчина.
Откуда-то справа, из темноты, под светом подъездного козырька появляется другая пара, видимо, мать с дочерью. Дочери на вид лет двадцать. Они едва идут, держась друг за друга. Все подбегают к ним, уже не обращая внимания на посторонних:
— Ну что?! Не опознали?
Женщины качают головами.
— Там что-то жуткое,— еле слышно говорит дочь, не останавливаясь.— Не ходите туда.
Они уходят в гостиницу, к лифтам.
— Да мы там уже по два раза были! — запоздало в сердцах отвечает им женщина в желтом свитере.
Они говорят между собой, что зря опознание проводят так поздно ночью.
— Выходишь после этого на улицу, а там темень. Я один раз была днем, а второй раз вот так же, в темноте. Две большие разницы...— вздыхает старушка в пуховой кофте и зимних сапогах.
К ним из гостиницы выходит подполковник милиции. Он объявляет, что завтра в девять утра будет новая информация.
— Какая? — спрашивают его.
— Я же сказал — новая,— удивляется он.
Ему говорят самое главное, то, о чем они все время думают и что без конца обсуждают. Что власти скрывают от них новые останки, что они где-то там же, в морге, наверняка в соседней комнате, кто-то даже видел краем глаза... Но им по каким-то причинам не хотят показывать. По каким?!
— Да это совсем другие...— морщится подполковник.
— А, так, значит, все-таки есть!
— Если бы что-то еще нашли, мы бы вам показали,— слишком уверенно говорит подполковник.— Что нам скрывать от вас? Все, что вылавливаем сетью, перегружаем в контейнеры — и сразу в морг.
— Если вы боитесь, что мы сойдем с ума, если увидим что-то чудовищное, то не бойтесь, не сойдем,— говорит ему один старик тат из Дагестана.
— Я ничего не боюсь,— с достоинством говорит подполковник.
Они предупреждают его, что будут собирать подписи, чтобы им показали все.
— Да не беспокойтесь вы. Все не так уже плохо,— убеждает их подполковник.— Вы видели там девушку? Она практически не пострадала!
Тут с ним в первый раз соглашаются все. Утром в морг привезли труп красивой девушки лет восемнадцати.
— Ну, я пошел,— говорит подполковник.— Надо встречать экспертов из Израиля.
Это тоже новая информация, все опять кидаются к нему с расспросами, но он только виновато отмахивается.
"Может, раз в жизни съездишь за границу"
На следующее утро на тех же скамейках я встретил Казанцевых. Алексей Степанович Казанцев приехал из Барнаула и уже два дня здесь. Он ищет свою жену Марию Михайловну. Вчера к нему прилетела дочь Женя с мужем Павлом. Они поженились в августе этого года.Женина мама полетела в Израиль полтора месяца тому назад к сыну Андрею, который уже не первый год со своей женой и десятилетней дочкой живет в городе Беер-Шева, столице пустыни Негев. Она взяла обратный билет еще в Новосибирске. Не очень она хотела уезжать так надолго. Но дочь ей сказала:
— Да что ты, мама, может, раз в жизни тебе за границу придется съездить...
Теперь Женя все время вспоминает эти слова и не может себе простить.
— Я приехал в аэропорт ее встречать, немного опоздал и быстро понял, что произошло что-то не то,— говорит Алексей Степанович.— Нескольким мужчинам что-то сказали, и они сразу заплакали. Я подошел к ним, спросил и тоже зарыдал. Полетел сюда, здесь хожу на опознания. Так жалко, что она умерла, вы себе не представляете...— говорит он.— Ой...
Он оговорился, что жена умерла, это не то слово, ему неудобно перед дочерью.
— Она у нас на пенсии,— поправляет его Женя,— и поехала повидать родственников. Звонила несколько раз, говорила, что ей тут уже нечего делать, а без дела она не может сидеть. Тут-то бы мне ей и сказать: мама, да брось бы все, меняй билет и возвращайся! Ну и черт с ними, с деньгами. И тетя Лида звонила ей, мама тоже жаловалась, что скучает.
Женя довольно часто перезванивалась с мамой, но разговаривали они по две-три минуты, экономили деньги Андрея. Только один раз проговорили минут десять. Это было после теракта в Америке. Мария Михайловна сказала, что она всю ночь не спала и думала об этом ужасе.
— А я, наоборот, спокойна. Ну, рухаются дома где-то на отдалении, ну и что,— говорит Женя.— Ну, самолеты взрываются.
Теперь они ждут письмо от Марии Михайловны. Она написала им в Израиле обо всем, потому что по телефону не расскажешь, а ждать до возвращения уже не могла. Подробно описала все, что увидела. Как ездила с сыном и внучкой в Иерусалим на экскурсию и на Мертвое море. С какими родственниками поговорила. Женя с Алексеем Степановичем теперь больше всего на свете боятся, что письмо может не дойти. Они объясняют мне, что так уже случалось, толстое письмо весом больше 20 граммов надо регистрировать на почте, а мама, наверное, не зарегистрировала, они ее не предупредили.
— Я вот что узнал, ребята,— Алексей Степанович берет за руку Женю.— Андрей звонил. В их новостях рассказали, что спасатели выловили дамскую кожаную сумку и письмо без адреса.
— А написано, кому? — сильно краснеет Женя.
— Тебе,— отвечает отец.
— То есть Жене?-- неожиданно спокойно уточняет она.
— Да, Жене.
— Это мне,— кивает Женя.— Олеся должна была передать с мамой письмо, мы договаривались.
Олеся — ее одноклассница, которая тоже много лет назад уехала из Барнаула в Беер-Шеву.
— И сумка тоже, видимо, ее,— говорит Женя.— Там, наверное, видеокассета с нашей свадьбой лежит. Мама повезла показать Андрею, с отдачей, конечно.
— А мама ведь на этой кассете есть? — озабоченно спрашивает Алексей Степанович.
— Есть. А вдруг кассета промокла? И фотографии там, они в Израиле много фотографировались.
Марии Михайловне не очень понравилось в Израиле. Она и приезжала на разведку: не получится ли забрать сына с семьей обратно в Барнаул? Сын, между прочим, не так уж и возражал, и мать обещала рассказать Жене что-то важное на эту тему. Слишком неспокойной, видели они еще в Барнауле, стала жизнь в Израиле. И, видимо, страхи эти не рассеялись, пока Мария Михайловна гостила у сына. Она так и сказала Андрею: пора тебе отсюда делать ноги.
Алексей Степанович обращается ко мне:
— Что там говорят насчет взрыва? Нам ведь ничего не сообщают. Какие версии?
Я рассказываю. В принципе это недолго.
Там для всех есть места
Израильтяне прилетели в ночь с субботы на воскресенье, в 1.45 на военно-транспортном самолете. Их тут 34 человека. Это военные, которые, как они сами говорят, прибыли исключительно с гуманитарной миссией, идентифицировать останки погибших, и представители армейского раввината. А утренним рейсом из Москвы в Сочи прилетел главный раввин России Берл Лазар, представители посольства Израиля в России и еще несколько человек. Они говорят, что стремились успеть до субботы, но не смогли, в Шаббат никаких активных действий не предпринимали, зато в воскресенье первым же рейсом вылетели в Адлер.Первое, что сделал Берл Лазар в Сочи,— поехал в морг.
— Слава Богу,— сказал главный раввин России в коротком интервью Ъ,— там хорошая рабочая обстановка. Дело идет.
Потом он отправился в гостиницу "Москва", к родственникам погибших. Две семьи уже хотят похоронить своих близких, которых они опознали, в Израиле. Им помогут.
В воскресенье вечером еврейская община Сочи молилась за погибших. Пришли и около тридцати родственников. Руководитель департамента общественных связей Федерации еврейских общин России Борух Горин сказал, что люди собрались не для того, чтобы хоронить погибших,— для этого еще не наступило время, и не для того, чтобы вспомнить о них,— о них помнят всегда.
— Мы не будем говорить о том, что произошло, потому что мы не знаем, что произошло. Мы собрались, чтобы показать, что мы вместе. Мы начнем с того, что зажжем свечи. Это будет означать, что души умерших тянутся ко Всевышнему.
Пока горели свечи, родственники пассажиров рейса 1812 первый раз за эти три дня плакали. Потом выступил Берл Лазар и мягко напомнил, что никто не знает путей Всевышнего и не может их понять. Он сказал, что сейчас главный раввин израильской армии полковник Блэк прочтет кадиш:
— Это очень странная молитва. В ней ничего не говорят о человеке. Но говорят о Боге. Как это связано с нашей темой? Внутри каждого человека есть часть Бога, и когда душа уходит из человека, выполнившего послание этому миру, она возвращается туда, откуда пришла,— к Богу.
Полковник прочитал молитву. Выступили заместитель главы делегации израильского правительства полковник Шимон Дахан и глава представительства еврейского общества "Сохнут" в России Кароль Унгер, который сказал, что абсолютное большинство пассажиров этого рейса были новыми репатриантами и не кто иной, как "Сохнут", привез их в Израиль. От родственников выступила русская женщина, два внука которой живут в Израиле, а сын был пассажиром этого рейса.
Снова прочитали молитву. "Представляю я Бога пред собою всегда, ибо Он справа от меня,— не пошатнусь. Ибо Ты не оставишь души моей в могиле, не дашь Благочестивому Твоему увидеть тление..."
— Вообще-то у нас сегодня должен был быть праздник,— сказал глава представительства Федерации еврейских общин Сочи, врач по первой профессии.— И несмотря ни на что, мы все-таки накрыли внизу, в подвале, столы. Там есть много закусок и фрукты, чтобы вы могли утешиться. И пожалуйста, не торопитесь! Все успеют, там для всех есть места!
Но желающих отметить праздник не нашлось.