Наше сельское хозяйство сидит на той же сырьевой игле, что и вся экономика
Есть ли у нас аграрная политика? Политика точно есть. Что касается сельского хозяйства... В 2014 году началась санкционная война с Европой. В качестве ответного оружия мы выбрали продовольственное эмбарго. Обычно санкции выбираются такие, чтобы действие их распространялось на небольшую группу лиц или компаний. Но запрет на ввоз продукции из Европы коснулся всего населения. В магазинах резко выросли цены. Исчезли многие продукты. Появились сложности в торговле с нашими союзниками по ЕврАзЭС. Мы, конечно, можем им ненадолго запретить торговать запрещенными у нас продуктами под своими марками, но они все равно найдут способ обходить запреты. Вообще-то это похоже на то, как в СССР одно время запрещали продавать кока-колу.
А ведь были альтернативы. Наш Центр сделал расчеты: если бы ввели запрет на ввоз автомобилей бизнес- и премиум-класса из США, Германии, Великобритании, Франции и Японии, эффект был бы выше, чем продовольственное эмбарго. Объемы торговли больше, чем в продовольственном секторе. А для тех, кто покупал такие автомобили, ущерб был бы невелик. Это пример политики, в которой экспромты, непродуманные решения мешают достижению заявленных целей.
Другой пример. Мы нацелились на импортозамещение в обеспечении населения продуктами сельского хозяйства. Казалось бы, благородная задача. Но в кризис доходы населения падают, меняется структура потребления. Обороты торговли продовольственными товарами снизились за 10 месяцев 2015 года на 10 процентов. А значит, вскоре снизится и производство. По мясу птицы и свинине мы уже достигли уровня внутренней потребности. Куда импортозамещать дальше?
Выход есть всегда. Например, производить высококачественную продукцию на экспорт, продавать ее на внешних рынках. Но у наших властей нацеленности на экспорт нет. Мы торгуем зерном, то есть тем же самым сырьем, ну еще немного растительным маслом. Почему бы не перейти к производству хотя бы тех же муки и макарон, то есть производить продукцию с высокой добавленной стоимостью? И торговать ею, как это делает Италия? Почему мы не пытаемся экспортировать колбасу, сыр — если уж он так хорош, как нам объясняют? Отсутствие экспорта — это первый признак, что агропромышленная сфера отстает от мировых стандартов.
Потом поймите: развитые в аграрном отношении страны никогда не добивались полного импортозамещения. Наоборот, ввозят продукцию сельского хозяйства, перерабатывают ее и продают. Голландия производит мяса больше, чем ей требуется. Но ей этого мало, она еще и ввозит почти 2 млн тонн и после переработки вывозит на мировой рынок 3,5 млн тонн продукции с высокой добавленной стоимостью. Конечно, для этого нужен упор на модернизацию обрабатывающих мощностей. Но такая задача пока правительством не ставится, хотя она и была заявлена в Государственной программе развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013-2020 годы.
У нас появились очень большие проблемы в земельных отношениях. Есть много ведомств — Минэкономики, Минсельхоз, Росреестр,— которые контролируют и регистрируют распределение. Но никто не отвечает за то, как земли используются. Попробуйте сейчас получить землю и оформить ее. Это стоит жутких денег и невероятных усилий. Фермеру земля сейчас просто недоступна. А вот крупные предприятия, имеющие своих юристов, могут скупать земельные участки. И никто их не ограничивает. Земельное законодательство у нас сложное и запутанное. Вроде бы есть ограничение на земельную собственность, но регионы сами устанавливают, сколько земли может получить в собственность предприятие. Никто ему не помешает создать десяток своих "дочек" и остаться монополистом в регионе. Концентрация земель у нас достигла невероятных размеров, есть компании, владеющие сотнями тысяч гектаров сельскохозяйственных земель, есть даже миллионеры. А в результате появляются заросшие кустарником необрабатываемые земли. В иной области 100 километров проедешь и ни одной коровы не увидишь. Крупные собственники сдают эту землю в аренду мелким производителям, но по такой цене, что выращивать на ней что-либо становится невыгодным. И это тоже результат реальной, а не декларативной политики.
Есть же пример Великобритании. Там законы очень строго регламентируют деятельность и собственность лендлордов. Вплоть до арендной платы. Эксперты много раз обращали на это внимание наших законодателей, но реакции с их стороны пока нет.
Другой пример. Наш закон запрещает иностранцам иметь землю в собственности. Пусть они приходят со своими технологиями, берут земли в аренду и работают — вопроса нет. Но закон обходят элементарно. Землю оформляют в собственность на российскую компанию. А у нее в уставе оказывается 100 процентов иностранного капитала. И на это эксперты не раз указывали законодателям. Но и здесь дело не сдвинулось.
Я думаю, главной задачей сейчас должно быть создание условий для малого бизнеса на земле. Надо дать ему возможность развиваться. И это не должно быть противопоставлением крупным агрохолдингам. Напротив, крупный бизнес, особенно в сфере переработки и реализации, должен работать с фермерами. Без них ничего не получится. В развитых странах сельское хозяйство устроено так, что малые предприятия работают по контрактам с крупными компаниями. Но при этом фермер остается хозяином на своей земле. А это основа жизни села.